Между Россией и Всемирным антидопинговым агентством WADA продолжается новый виток скандала, связанного с применением допинга российскими спортсменами во время Олимпиады в Сочи и на других проводившихся в России соревнованиях. Он связан с базой допинг-проб Московской антидопинговой лаборатории. Россия по требованию WADA передала ей свою базу анализов, но представители агентства обнаружили в ней "следы постороннего вмешательства", то есть подмены "тысяч" допинг-проб.
Российские власти до сих пор не представили внятного объяснения, что произошло с базой московской лаборатории и кто и когда подменил образцы. Если ответ на этот вопрос так и не будет дан, весьма вероятно, что российские спортсмены могут быть лишены права участвовать не только в следующей Олимпиаде в Токио, но и в других международных соревнованиях.
Кто виноват в подмене, и насколько вероятно, что россиян отстранят от соревнований на длительный срок? Настоящее Время расспросило об этому главу Российского антидопингового агентства РУСАДА Юрия Гануса.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Глава Российского антидопингового агентства – о скандале с базой данных допинг-проб
— WADA может вынести решение о возможных новых санкциях по отношению к России уже на следующей неделе. И их главная претензия – то, что данные Московской антидопинговой лаборатории, которые WADA получила от информатора в 2017 году (от Григория Родченкова – НВ), отличаются от того, что WADA получила официально от российских властей в 2019 году. Вы можете объяснить, что именно случилось, почему эти изменения там появились, в чем они заключаются?
— Есть определенная структура. Есть блок информации, и вы случайно можете удалить блок. Или например неслучайно. А в базе, полученной WADA, есть разрозненные изменения в различных частях программного комплекса, контента. Они говорят о том, что фактически эти изменения сделаны намеренно, рукотворно.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Экс-глава московской антидопинговой лаборатории рассказал, как лично давал допинг призерам Сочи
Характер изменений, их количество и дата – все они, откровенно говоря, у меня изначально не оставляли никаких иллюзий по поводу перспективы. Когда я открыл документы, которые пришли Колобкову [Павлу Колобкову, министру спорта РФ] и мне, аналогичные пакеты, – я был в шоке, если честно. Серьезно. Потому что изменения, которые были проведены в базе, были проведены в том числе за несколько дней до момента передачи базы, в январе 2019 года.
Ответственность за эти базы нес Следственный комитет, это очень важно понимать (Следственный комитет в 2017 году завел дело на Родченкова и обвинил его в "удаленных манипуляциях" с базой – НВ). Контроль со стороны Следственного комитета должен был быть, и они должны были обеспечивать эту сохранность.
Я не знаю, кто принимал участие в изменениях. Когда мы анализируем мотивы тех изменений, которые проводились, вполне возможно один из мотивов был фактически защитить результаты сочинской Олимпиады.
Поэтому я хочу сказать, и я этот вопрос задавал ранее: давайте проанализируем, какой объем властных полномочий должен был быть у лиц, которые проводили эти изменения? Если они прошли через ограничения Следственного комитета? Я сложно себе представляю, но это должны быть люди, наделенные особыми полномочиями. Министр спорта несет ответственность за подмену. Но менял ли лично он, я не знаю, Сам Колобков не мог, он это не делал. Но он несет ответственность.
— Что решение WADA может означать для российского спорта и для российских спортсменов?
— Ограничения участия в Олимпиаде-2020 в Токио. И не только в Олимпиаде-2020, но и в следующей Олимпиаде, которая будет в Китае.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
СК и допинг-пробы. Чем обернется для России новый скандал с РУСАДА
— 2022 года.
— В зимней, да. Плюс это ограничения по участию в международных соревнованиях, всех, различного уровня. Еще раз повторю, это фактически остановка номинации наших спортивных объектов, на территории Российской Федерации, в международном календаре. С учетом наших масштабов ни одна страна подобного рода, как мы, еще пока не находилась в таком [положении]. Такого просто не было.
Впереди у нас очень сложные времена. Проблема заключается в том, что у нас это не первое [подобное происшествие], это определенный рецидив. Который повторяется, переходит из одной формы в другую. И в пятый год длящегося допингового кризиса мы не выходим из него, а еще глубже уходим в него.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Первое место по допингу. Есть ли у российских спортсменов шанс доказать свою невиновность
Вопрос заключается не в том, какое количество нарушений, преступлений у нас в России выявлено. Вопрос заключается в том, что мы с этим делаем. Потому что если мы пытаемся прятать, не сотрудничать, то спорт становится заложником тех действий, к которым спорт не имел никакого отношения.
— То, о чем Макларен писал в своем докладе о применении допинга россиянами в Сочи, что во время Олимпиады в Сочи пробы меняли буквально через дырки в стенах, – на ваш взгляд, это существовало или нет?
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Опубликованы дневники Родченкова о допинге на Олимпиаде. Главное
— Это факты, которые не оспорены. На самом деле, и об этом говорили и писали, есть материалы, которые говорят о том, что пробы по одному из спортсменов содержат биоматериалы двух разных спортсменов.
Понимаете, существует ответственность государственных органов за действия. У нас в России очень сложная, высокая, большая вертикаль власти. Даже сейчас, когда мы говорим об этом, я не считаю, что у нас в стране есть государственная поддержка допинга. У нас в стране, знаете как? Ставятся задачи, например, берем ту же Олимпиаду в Сочи. Она была великолепно организована и проведена. Но была поставлена задача: страна вкладывает деньги, огромные инвестиции, огромные объемы средств, которые идут на Олимпиаду. А дальше – кто как воспринимает задачи.
Естественно, что когда любая страна проводит у себя Олимпиаду, она стремится лидировать на ней. Вопрос заключается в том, какие подходы для этого используются, кто как реализует это на этом уровне. Поэтому, еще раз повторюсь, не могу называть конкретных людей. Но реакция, которая была продемонстрирована мне в декабре прошлого года, дает мне основания надеяться, что высший уровень власти в России не был вовлечен в этот процесс.
— Вы за собой какую-то слежку замечали после всего этого?
— Я понимаю одно: что нахожусь под контролем, скажем так. Я бы не стал заниматься шпиономанией. Но то, что это контроль, – это очевидно.