У 12 кандидатов в Мосгордуму в подписных листах нашли 344 подписи умерших, заявил глава Московской городской избирательной комиссии Валентин Горбунов. Он утверждает, что умершие избиратели были в списках у кандидатов Геннадия Гудкова, Дмитрия Гудкова, Любови Соболь, Кирилла Гончарова, Константина Янкаускаса, Владимира Родионова и других.
Горбунов отметил случаи, когда подпись избирателя и дата ее внесения выполнена другим лицом либо одним и тем же лицом за нескольких избирателей. Он рассказал также об избирателях-"призраках" – людях с недействительными паспортными данными.
"По 13 кандидатам – 9794 подписи с несуществующими паспортными данными. Так, например, у Гудкова-старшего – 1051 такая подпись, у кандидата Бабушкина – 2846, у Яшина – 185, у Соболь – 268", – цитирует "Интерфакс" главу Мосгоризбиркома.
16 июля Мосгоризбирком отказал в регистрации Соболь, Гудкову, Митрохину, Янкаускасу, Жданову, Галяминой и Гончарову.
Как независимые кандидаты, которых не допустили до участия в выборах в Мосгордуму, будут оспаривать это решение, Настоящему Времени рассказали директор Фонда борьбы с коррупцией Иван Жданов, политик Дмитрий Гудков и юрист Фонда борьбы с коррупцией Любовь Соболь.
"Если сейчас эти выборы украдут, у нас больше не будет выборов никогда"
В интервью Настоящему Времени Любовь Соболь, которая четвертый день держит голодовку, рассказала, как, по ее мнению, комиссия принимала решения о регистрации кандидатов.
"Надо идти до конца". Любовь Соболь о своей голодовке и митингах за регистрацию
— Вы пока не собираетесь прекращать голодовку?
— Я не собираюсь ее прекращать, потому что ну что это такое, это же не игрушки. Я понимала, когда я объявляла голодовку, что надо идти до конца. Я понимаю, что голодовка – это метод какого-то политического, общественного давления, который работает только тогда, когда человек настроен решительно. Невозможно объявлять голодовку на один-два дня. Это дезавуирует вообще всю историю голодовок и политической борьбы. Поэтому я настроена решительно.
— Что врачи говорят сейчас?
— Конечно, все врачи всегда отговаривают и говорят, что нужно поесть. Естественно, как врачи они обязаны привести человека в нормальное физическое состояние, поэтому, конечно, они все советуют отказаться от голодовки. Но, опять же, решение принимает человек, и я это решение приняла.
— Но пока это еще не какая-то критическая фаза, организм справляется с тем, что есть.
— Как я понимаю, то, что я читала, что мне рассказывали люди, которые голодали в свое время, Леонид Волков из нашей команды устраивал голодовку, первые несколько дней тяжелые – которые у меня сейчас идут. Организм еще не перестроился, организм находится в стрессе. Потом организм какое-то время привыкает, получает какие-то запасы веществ из накопленного, и тебе становится чуть легче. А потом эти запасы заканчиваются, и человек попадает – я уж не помню название – в какую-то кому. Темнеет в глазах, он падает в обморок. Это, конечно, сильно сказывается на здоровье.
— Но вы воду пьете, у вас не сухая голодовка?
— У меня не сухая голодовка, я пью воду.
— Что дальше? Вчера было заседание территориальной комиссии, сегодня Мосгоризбирком обнародовал списки, там вас и ваших коллег, независимых депутатов, нет. Какой будет следующий шаг?
—Меня не зарегистрировали, очевидно, это решение было принято вчера избирательной комиссией 43-го округа, оно было принято абсолютно волюнтаристски. Они даже не сделали вид законности. Мы подали возражения более чем на 80 листах, не считая несколько десятков заявлений людей, которые сказали, что их подписи признаны графологами "рисовками", но на самом деле они настоящие: мы показываем паспорт, мы оставляем свою подпись к заявлению, к которому приложены копии паспорта. Все это не приняли. Я им подала, но они даже не сделали вид, они даже не пролистали эти возражения.
Возражения касались двух пунктов. Основные подписи нам забраковали по некой базе УФМС. Сама справка расходится с формой, она должна быть признана незаконной, недействительной, и там данные вбиты неправильно. Условно говоря, в базе ФМС должен запрашиваться человек с отчеством Андреевна, а запрашивается человек с отчеством Иосифовна. Естественно, база ФМС выдает, что фамилия-имя-отчество не найдены, не зарегистрированы. Ну конечно, они не зарегистрированы, потому что такого человека нет. То есть они специально намеренно вбивают неправильные данные, и потом это все идет в счет брака – такие данные, такие подписи.
Почерковедческой экспертизе нет возможности никаким образом доверять, потому что там нет ни методики расчета, ни образцов почерка, ни каких-то обоснований, почему они признали ту или иную подпись недействительной и рисовкой.
Признали рисовкой подпись Ильи Азара, муниципального депутата округа Хамовники, журналиста и общественного деятеля, признали рисовкой подпись Елены Лукьяновой, профессора Высшей школы экономики, признали рисовкой подпись телеведущего Ширвиндта. Почерковеды делали это просто наобум. И даже [недействительными] почерковеды признали те подписи, которых вообще не существует. У нас, условно говоря, на подписном листе шесть строчек, и некоторые строчки вычеркнуты, потому что там пробелы есть, мы их вычеркивали, соответственно, они не учитываются, там нет никаких данных. И вот они нам говорили, что подписи, заполненные одной рукой, признаются рисовкой: подпись такая-то реальная и подпись на такой-то странице с таким-то номером. Мы смотрим – а там подписи нет. Просто они просто наобум написали количество.
И количество зарубленных подписей у меня больше, чем подписей, которые признали бракованными у Паука, который подписи не собирал, у футболиста Булыкина, который подписи не собирал вообще ни одной, у Сергея Митрохина. У меня получается брака больше всех, при том, что я вела настоящую политическую кампанию. У меня второй рейтинг даже по опросам ВЦИОМ: 17% москвичей из моего округа готовы за меня голосовать, по опросу ВЦИОМ. Я думаю, что реальная цифра гораздо выше.
— Почему так получилось? Было понятно, что, наверное, власти будут делать все, чтобы не допустить. Но когда уже настолько грубо, когда они видят, что столько людей три дня подряд выходят, при этом люди стояли еще у Мосгоризбиркома в одиночных пикетах на прошлой неделе. И даже это их не напугало. Вы к этому были готовы, что это будет настолько все откровенно?
— Если честно – нет. Я думала, что это будет как-то более красиво сделано, скажем так. Потому что фальсификации в Москве до этого делали очень аккуратно и не так топорно. Но то, что сейчас произошло, – это, конечно, шито белыми нитками. Настолько явно они все это провернули, что, мне кажется, это разозлило тех москвичей, которые даже выборами не интересовались.
Тот же Юрий Дудь, журналист, написал у себя в инстаграме большой пост и сказал: "Я и не собирался следить за выборами в городскую думу, потому что это какие-то выборы в городскую думу – ну господи, кому они нужны, это не Государственная дума". Даже он начал следить за этой ситуацией, потому что настолько все вопиюще, с нарушениями, что, конечно, это возмущает даже не сильно вовлеченных в политику людей.
Я не знаю, почему это решение было принято Собяниным, я уверена, что принимал это решение именно он. Он мэр Москвы, не могут проходить выборы в городскую думу без его согласия, без его, скажем так, санкции, это нереалистичо, что он не понимает, не видит, ему не докладывают. Ну как так? Это невозможно представить. Поэтому, конечно, эту указку отдавал мэр Собянин лично.
Почему он это сделал – я не знаю. Он показал просто, что он боится популярных политиков, что он слаб, что он трус, соответственно, он не сильный политик.
— Но и повысил интерес к этим выборам.
— Естественно, повысил интерес. Он повысил интерес и ко мне в том числе, потому что я вижу по тем же социальным сетям, каждый день моя фамилия в трендах в твиттере по России. Такого количества внимания, как вчера было на трансляции с Мосгоризбиркома, не получали даже эфиры Навального. То есть из ничего он действительно сделал позорную историю для себя. И, конечно, в историю Москвы он войдет не как мэр, который сделал какой-то парк Горького и какое-то благоустройство в центре Москвы, а как мэр, который провел грязную, топорную и наглую кампанию по недопуску популярных оппозиционных политиков в городскую думу.
— А что дальше? Сегодня будет продолжение этих митингов на Трубной площади, куда вы призываете людей. Они будут идти до субботы, а что потом?
— Я думаю, они будут идти столько, сколько нужно. Мы будем выходить на улицы и требовать допуска независимых оппозиционных кандидатов. Эта история будет продолжаться столько, сколько нужно. Я готова к решительным действиям – я продолжаю вести голодовку. И я буду, конечно, юридически тоже обжаловать. Я сейчас готовлю жалобу в Московский городской избирком на недопуск меня на выборы. У меня как минимум заявления людей, которые говорят, что их подписи признаны рисовкой, а они настоящие. Ну должны же они рассмотреть. Ну или как минимум сделать новую трансляцию, где будет виден весь позор московского городского избиркома.
Конечно, Горбунов – отъявленный жулик, который сидит уже в городском избиркоме дольше, чем Собянин является мэром Москвы, и который проворачивает все выборы грязно и топорно. Поэтому он должен быть как минимум публично осужден обществом как явный фальсификатор.
Гласность и публичность – наша главная защита и наше главное оружие. У нас есть поддержка людей, у нас есть доверие людей, у нас есть публичность и гласность. Это нас поддерживает и защищает.
— Какие у вас остались юридические возможности? Вы подадите жалобу в Мосгоризбирком, наверное, в ЦИК пойдете, когда Памфилова выйдет с больничного?
— Памфилова как обычно не любит принимать тяжелые решения, она решила самоустраниться. Она прислала своего заместителя Булаева, который известен как человек очень циничный и [человек, который] нагло готов отказывать даже при явных нарушениях. Элла Пафмилова – более чувствительная натура, и видимо, чтобы не поддаваться какому-то стрессу и публичному давлению, сохранить лицо, которое она очень любит сохранять в публичной плоскости, она взяла больничный для операции на плечевом суставе.
Мы, естественно, пойдем с жалобой в Московский городской избирком, а дальше мы имеем право обжаловать все в ЦИК. Элла Памфилова публично заявила, что готова встречаться 22 июля. Надеюсь, я доживу до 22 июля, посмотрим. Мы будем бороться до конца.
— Когда шесть лет назад Алексей Навальный баллотировался в мэры Москвы, тогда тоже был вопрос: допустят, не допустят. Потом его вообще арестовали по делу "Кировлеса". Когда на Тверскую и Моховую вышло несколько десятков тысяч людей, все-таки власть пошла на попятную, Навального освободили и допустили до выборов. На ваш взгляд, выйдет ли сейчас столько же народу за вас в субботу или потом уже? Какая должна быть критическая масса, чтобы даже федеральная власть обратила внимание на эти выборы?
— Мне трудно сказать. Я думаю, что федеральная власть и так уже обращает внимание на эти выборы, на них обращает внимание вся страна. Мне трудно сказать точное количество человек, которое может изменить ситуацию, люди на улицах – они принимают решение сейчас, они влияют на принятие решения мэром Собянином, Горбуновым из МГИКа и федеральными властями.
Они боятся только улицы, они боятся того, что митинг может перерасти в стихийный, что начнется взятие мэрии Москвы. И я не могу исключить этого, если честно. Потому что я вижу людей, я вижу, насколько они на взводе. Я сама нахожусь на взводе и в такой критической психологической ситуации, что я тоже готова к решительным действиям. Поэтому посмотрим, сколько людей выйдет, но я думаю, что выйдет много.
— А не боитесь, если выйдет действительно много людей, что повторится история, которая была месяц назад, когда был марш в поддержку Голунова, когда его уже освободили, но при этом в Москве было очень жесткое винтилово?
— Мы видим, что людей незаконно задерживали и около Московской избирательной комиссии, где была встреча кандидатов в депутаты со своими избирателями, она совершенно законная, на территории города Москвы. Я и Елена Русакова, которые там были, Юлия Галямина, Илья Яшин – там было несколько кандидатов в депутаты, которые могли встречаться с избирателями. Были жесткие задержания, но это людей не остановило, и на следующий день вышло много людей на Трубную.
Этими задержаниями они, конечно, пытаются всех напугать и сделать так, чтобы их численность снизилась. Во-первых, митинг на 20-е на Сахарова согласован, во-вторых, даже на несогласованные акции люди уже не боятся выходить. Сейчас люди не то что свыклись, но этот страх уже ушел. Люди все равно выходят даже на несогласованные акции, готовы на них выходить.
— А вы намерены продолжать борьбу до самого крайнего срока – до середины августа, когда вас еще теоретически могут допустить по закону?
—Я считаю, что нельзя отступать, потому что если сейчас эти выборы в городскую думу, которые на виду у всей страны украдут, то у нас больше не будет выборов никогда. Это реально последний шанс отстоять какие-то позитивные изменения в стране через выборный механизм.
— Вы рассматриваете такую ситуацию, что вы используете все методы борьбы, вас все-таки не зарегистрируют – что будет потом? Это будет бойкот, как это объявлял Навальный, когда его не зарегистрировали кандидатом в президенты?
— Мне трудно сейчас сказать, что будет потом и как будут развиваться события дальше. Мы живем в России, здесь все непредсказуемо. Все в России меняется очень быстро.
Общая стратегия на выборы – это, конечно, умное голосование, это поддержка наиболее сильного кандидата от оппозиции в противовес кандидату-единороссу, который сейчас идет самовыдвиженцем, но понятно, кто у нас единоросс. Это люди, которые публикуются в районных газетах, постеры которых не срывают с досок объявлений около домов. Тот же самый Метельский, тот же самый Шапошников, глава Московской городской думы. Все эти люди известны, и против них мы, конечно, будем политически бороться.
Митинги начались в Москве в воскресенье, 14 июля, и продолжились в понедельник. Как минимум двое задержанных на акциях протеста заявили об избиении полицией. Участники акций предлагают сделать их ежедневными, а в субботу выйти на митинг на проспекте Сахарова, заявка на его проведение уже согласована.
Выборы в Мосгордуму назначены на 8 сентября. Сбор подписей избирателей в поддержку кандидатов завершился 5 июля. Каждому кандидату было необходимо собрать порядка 5 тысяч подписей в свою поддержку.
