Житель Минска Вячеслав рассказал Настоящему Времени, как силовики вытащили вечером из рейсового автобуса его 20-летнего сына Никиту, избили и отвезли в следственный изолятор на Окрестина. Предположительно, юноше дали 15 суток ареста, но в МВД это не подтверждают: никакой информации о сыне отцу не предоставляют уже несколько дней. Передачи для него также не принимают.
Всего за последние дни протестов в Беларуси были задержаны более 7 тысяч человек. Многих жестоко избили и содержали в невыносимых условиях. При этом многие задержанные вообще не принимали участия в протестах, а просто шли по улицам.
— Вы тоже ходили под стены СИЗО искать своего сына?
— Конечно, как и все.
— Расскажите, пожалуйста, сколько вашему сыну лет, как его зовут?
— Его зовут Никита, ему ровно 20 лет. Он, как всегда, днем работает, а вечером сказал, что пойдет погуляет. Это нормальное явление для молодежи, вечером, как и все, он гуляет, мы живем в свободной стране. Он пошел с друзьями погулять. Я ему говорю: "Только ни в коем случае не употребляй алкоголь!" Он говорит в ответ: "Пап, ни в коем случае, я понимаю ситуацию, даже пивка не буду пить, ничего".
Они гуляли с друзьями, я иногда звонил, контролировал ситуацию по телефону. Мы живем в районе Уручье. И вот на одном звонке он говорит: "Папа, мы расходимся, менты бегут, ОМОН. По ходу надо сваливать". Я ему говорю: "Беги, чеши, ноги в руки".
Потом перезваниваю, он говорит: "Папа, все нормально. Я сел на автобус, скоро приеду домой, все нормально". Он ехал в пассажирском автобусе, маршрут 99. Через пару минут меня что-то дернуло, я ему набираю. А он говорит: "Папа, нас забрали из автобуса, не могу говорить". Два часа телефон еще работал, я ему СМС посылал, потом – пропал.
Я его искал везде целый день, как мог. Звонил в милицию – бесполезно. Это не милиция, одно название. Никто ничего не говорит! Он просто исчез, пропал, никакой информации.
Я собрал вещи, сухой паек. А сегодня с утра домой ко мне приходит его друг, с которым они были вместе. Он подтвердил, что ребят просто достали из автобуса на станции метро "Уручье".
Их привезли в изолятор на улице Окрестина. Поставили на полчаса лицом вниз на три точки опоры: на лоб и колени. Потом положили на живот. Потом опять полчаса на колени и на лоб: я смотрю на этого пацана, а у него синяк на голове.
Друга Никиты выпустили сегодня рано утром, а самому Никите вчера присудили 15 суток ареста.
— Вы понимаете, где он сейчас?
— Вероятно, тоже на Окрестина. Я там был, встретил море знакомых. Никакой информации нет, никакие передачи не передают. Друг рассказал, что в изоляторе холодина, спать невозможно. Они сначала долго торчали на улице, а Никита был в шортах, я ему теплые вещи пытаюсь передать. Друг говорит, что там холодно было, и они согревались тем, что стояли плотно друг к другу.
К изолятору на Окрестина ни подойти, ни зайти. А волонтеры, которые там работают, говорят родственникам: "Не кричите! Чем больше вы кричите, тем больше их там избивают".
Друг рассказывают, что когда их вели по коридору, везде, за каждым углом – звуки ударов, крики, рев и кровь. Просто говорит, жесть, самая настоящая мясорубка.
— Никита принимал участие в протестах?
— Нет, он не принимал. Они сидели у друга, играли в приставку. А потом вышли прогуляться. Друг его всегда провожает до автобуса. Они вышли, увидели скопление людей и решили посмотреть, что там. А когда увидели бегущих на них роботов, железных людей без мозгов, они начали, естественно, убегать. Это рефлекс человека, я бы тоже так сделал.
— Что вы сейчас чувствуете?
— Бездна. Власть тьмы и тьма власти. Больше ничего.
— Вы на этих выборах за кого голосовали?
— За Тихановскую.
— А на прошлых?
— В прошлых я не участвовал. В последний раз голосовал в начале 2000-х, даже в конце 1990-х. Мы еще тогда все молодые были, всем было чуть за двадцать. Я уже не помню, за кого мы проголосовали, но не за Лукашенко. Но хотя за этого кандидата мы тогда все проголосовали, на нашем участке за него был ноль голосов! С тех пор я на выборы не ходил.
Но в этот раз пошел. Потому что надо! Я могу без работы остаться, потому что у нас отжимают бизнес. У нас творится полное противозаконие международному праву. И не одна моя фирма страдает, страдают многие, я со многими разговаривал. Все отжимается.
— Что вы дальше будете делать?
— Ну, первым делом я хочу, чтобы мой ребенок на свободу вышел без последствий. А дальше – зондирую почву. Хочу уехать в Европу. И вывезти всех. Тут жизни нет. У нас нет того, что должно быть. У нам мирные люди боятся ходить по улицам!
Вчера вечером, когда я ходил, искал ребенка, свидетелей того, как его задержали, мы были в шоке. Улицы пустые, дети не играют, детей загоняют домой с криками "Дети, домой, а то милиция идет!"
