В ноябре 2021 года экс-координатор уфимского штаба Навального Лилия Чанышева была арестована – пока что на два месяца, но ее защита не сомневается, что срок ареста будет продлен. Чанышеву обвиняют в создании экстремистского общества (часть 1 статьи 281.1 УК): это обвинение появилось после того, как штабы Навального были признаны в России экстремистской организацией, а их деятельность запрещена.
После ареста следователи начали оказывать беспрецедентное давление как на саму Чанышеву, так и на ее защиту. От дела отстранили уже четверых независимых адвокатов (Марию Эйсмонт, Владимира Воронина, а также Андрея Сергеева и Никоса Параскевова), а сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом (Центра "Э") угрожал арестованной, обещая ей, что она "выйдет на свободу только к 2030 году". Недавно Лилию перевели из Уфы в СИЗО №6 в Москве.
Журналистам Idel.Реалий удалось взять письменное интервью у активистки, которая находится в СИЗО. В нем она подробно рассказывает об этапе в Москву, об условиях содержания в СИЗО-6, а также о том, почему не жалеет, что не уехала из страны. Она подчеркнула, что считает свое дело "абсурдным, политически мотивированным", и добавила, что "держать за решеткой и судить за легальную прошлую политическую деятельность нельзя".
— Каким образом вас этапировали из Уфы в Москву? Сколько времени вы были в пути?
— Меня везли [в вагонзаке] на поезде "Челябинск — Москва". Вагон был без окон, вместо дверей в "купе" – решетка. С собой дали сухпай, в пути давали кипяток. Матрасов, подушек, постельного белья не было. На нижней полке было холодно, и я спала на второй, так как была в "купе" одна. В других "купе" помещалось по несколько мужчин. В каждой клетке-"купе" – по три полки, одна над другой. В туалет каждого человека выводили под конвоем.
Ехала 30 часов без пересадок; почти все это время [в вагоне] курили. Перед Саранском меня перевели в другой конец вагона, а на мое место завели женщину, больную туберкулезом. В Рязани я осталась в поезде одна и так ехала до Москвы. Относились [конвоиры] ко мне по-человечески.
— В какой камере СИЗО-6 вас сейчас содержат?
— С 23 ноября я была в камере одна – на карантине. Камера примерно 3 на 4,5 метра. Есть телевизор на 30 каналов, холодильник, чайник, стол, двухъярусная железная кровать, огороженный туалет с унитазом и раковиной. Окно высоко – вижу только небо и немного храм (видимо, имеется в виду церковь Марии Магдалины при СИЗО-6 – ред). 10 декабря перевели в общую камеру: там было 35 человек, холодно, курят. Несколько человек постоянно кашляют – болеют. Читать трудно – шумно. (15 декабря стало известно, что Лилию Чанышеву перевели в четырехместную камеру.)
— Как у вас со здоровьем? Оказывают ли вам необходимую медпомощь?
— Чувствую я себя удовлетворительно, но планирую записаться к врачу. Тут хорошая медсанчасть – она лучше, чем моя районная поликлиника [в Уфе]: терапевт, гинеколог, стоматолог, пульмонолог, маммолог, специалист УЗИ, процедурный кабинет и фельдшер.
— Что вы можете сказать о питании в СИЗО?
— Питание съедобное – лучше, чем в уфимском СИЗО, где от обеда болел живот, а ужин почти невозможно было есть. Тут питание более разнообразное, но овощей немного. В основном крупы, картошка, иногда макароны. Из мяса – курица. Вечером рыба – белая, селедка. На обед еще и суп. Также тут можно за безналичный расчет покупать дополнительные продукты и готовые обеды. Я также планирую скоро начать заказывать. Там большой ассортимент здорового и нездорового (гамбургеры, сэндвичи) питания. Можно заказать шашлык или даже торт.
— Как часто вам разрешают продуктовые передачи и в каком объеме?
— Продуктовые передачи разрешают по электронной записи – до 30 килограммов в месяц. Но посылки по почте не включаются в этот лимит. Мне обычно не хватает овощей и фруктов, мяса, сыра. Мне эти продукты передавал муж, также я планирую заказывать их в магазине. Если же в передаче каких-то продуктов отказывают, то меня об этом не извещают. Но муж [на это] не жаловался.
— У вас камере есть радио?
— В моей камере радио не включают, но мне и не нужно – мешает читать и отвечать на письма. В телевизоре есть три радиоканала – "Вести FM", "Маяк", "Радио России". Также есть 30 ТВ-каналов: федеральные, спортивные, религиозные, юмор. Есть Euronews, фильмы, сериалы, мультики.
— Есть ли в СИЗО библиотека?
— Библиотека есть. Говорят, что она огромная, но прийти посмотреть и выбрать [книги] нельзя. Приходит библиотекарь и принимает заказы, а потом приносит книги. Читаю художественные и литературные произведения, например дневник Фаины Раневской, путеводитель по самым загадочным местам планеты с красочными иллюстрациями. Также если кто-то с воли закажет мне книгу на OZON, то ее доставят в СИЗО и передадут мне. Но меня просили не делать этого бесконтрольно, чтобы меня не завалили книгами.
С тех пор как ко мне стали поступать письма, читать я стала меньше. Отвечать на письма важнее – так у меня сохраняется связь с внешним миром, и я чувствую поддержку людей. Пятая часть всех писем в СИЗО приходит ко мне, и я очень благодарна за это.
— Откуда вам пишут люди? Что в этих письмах вам кажется наиболее важным?
— Люди мне пишут со всей России, из стран СНГ, Европы и США. Некоторые – целыми семьями. Студенты, преподаватели, пенсионеры, в том числе пенсионеры МВД, журналисты и другие. Самое важное в письмах – это то, что они есть, их много. Ведь это все реальные люди, которые сопереживают и поддерживают меня, помогают почувствовать, что я не одна и что я все делала правильно.
— Разрешены ли вам прогулки в СИЗО?
— Прогулки здесь разрешены продолжительностью один час в день. В уфимском СИЗО, где до отъезда я тоже была на карантине, прогулки не разрешали. Также там не было телевизора – все четыре были в ремонте.
— Какое отношение к вам со стороны сотрудников СИЗО?
— В Москве относятся ко мне по-человечески, вежливо. Для вновь прибывших устанавливается карантин, и им делают прививку, если ее не было. Ношение масок обязательно. Тренажерный зал вроде бы пока тоже закрыт, но это не точно.
— Обещают ли вам дать свидание с мужем?
— Свидания (при наличии разрешения от следователя) и встречи с адвокатами не через стекло разрешили с 29 ноября. Ходатайство на свидание с мужем следователю направили, ждем ответ.
— Если вернуться к летним месяцам, к началу осени, было ли у вас подозрение, что рано или поздно за вами могут прийти?
— Подозрений, что меня арестуют, не было. Но, учитывая угнетающую обстановку [в стране], такую вероятность я допускала.
— Вы можете описать свое состояние в первые дни после задержания и заключения под стражу? Каково оно сейчас?
— В первые дни после задержания было какое-то внутреннее спокойствие, как будто произошло что-то неизбежное, а я уже была к этому готова. Сейчас я переживаю разлуку с мужем, волнуюсь за родителей, скучаю по братишке и его семье. Страдаю от того, что если меня посадят надолго, то я уже не успею родить детей, хотя в последние полгода мы с мужем делали все возможное, чтобы это случилось (когда Чанышеву арестовали, она подозревала, что могла быть беременна – ред).
— Бывший юрист уфимского штаба Федор Телин недавно объявил, что эмигрировал в Грузию, из страны также уехали другие соратники Навального: Ирина Фатьянова из Петербурга, Сергей Бойко из Новосибирска и другие. Всего уехали из России или собираются это сделать около половины бывших координаторов региональных штабов политика. Телин написал, что в начале осени предлагал сделать то же самое и вам. Не жалеете вы ли сейчас, что не уехали?
— Отъезд из России стал бы для меня, возможно, даже большей трагедией, чем арест и СИЗО в России. Я всегда говорила: "Делай что должно, и будь что будет".
— На апелляции в Верховном суде Башкортостана вы сказали, что вы – "счастливый человек". Почему? Что для вас означает счастье?
— Счастье – это вся моя жизнь: у меня прекрасные родители, я встретила любимого человека. У меня хорошее образование, отличный профессиональный опыт, мне довелось увидеть много стран в путешествиях, посмотреть Россию. [Наконец], у меня много единомышленников, я живу в согласии с собой.
— Что вы хотели бы сказать тем, кто на свободе?
— Тем, кто на свободе, я желаю ценить каждый момент своей жизни и тоже жить в согласии с собой. Благодарю всех за поддержку и за все, что вы делаете, чтобы освободить меня.
— Есть ли у вас опасения, что приговор по вашему делу будет обвинительным и вам придется отправиться в колонию и оттуда бороться за свою свободу?
— Учитывая, что я не знаю ни одного оправдательного приговора [в России] по политическому делу, я готовлюсь к худшему. Но надеюсь на лучшее.
Первоначально интервью Чанышевой было опубликовано на сайте проекта Идель.Реалии: часть 1, часть 2.
