Украина отправила закон "Об образовании" на экспертизу Совета Европы в Венецианскую комиссию, рассказала Настоящему Времени министр образования Украины Лилия Гриневич.

Несколькими днями ранее президент Украины Петр Порошенко подписал пакет реформ сферы образования. Один из законов предполагает, что после пятого класса обучение в школах должно проходить на украинском языке. А национальные языки меньшинств останутся в программе для дополнительного изучения.

В ответ МИД Венгрии заявил, что "будет блокировать любые шаги к евроинтеграции Украины", а президент Румынии Клаус Йоханнис заявил об отмене своего октябрьского визита в Киев. Закон также раскритиковали Молдова и Россия.

Министр образования Украины Лилия Гриневич рассказала в интервью Настоящему Времени о своей встрече с главой Министерства образования Румынии, и объяснила, почему он разделяет опасения, которые в очень жесткой форме высказывают венгерские политики.

— Сегодня вы встречались с министром национального образования Румынии. Почему с ним?

— Мы договариваемся с министрами всех стран, которые заинтересованы обсуждать закон об образовании в части языка. Сегодня была встреча с министром образовании Румынии. Такая же встреча запланирована с министром образования Венгрии, а также со всеми моими заинтересованными коллегами. Так же я встречаюсь с дипломатами, послами разных стран в Украине.

— Вам удалось его [румынского министра образования] успокоить, снять опасения, что общины, говорящие на румынском языке не пострадают при проведении реформы образования?

— Я думаю, мы точно сняли часть вопросов, которые на деле оказались мифами или откровенной ложью – к сожалению, неправда тиражируется в разных СМИ, особенно западных. Эти мифы постоянно звучат в заявлениях разных политиков.

Например, пишут и говорят, что в Украине закроют школы, обучение в которых проходит на языках национальных меньшинств. Это откровенная неправда. Сегодня в таких школах (национальных – прим. НВ) учатся 400 тысяч детей, все эти школы будут сохранены, дети будут изучать языки национальных меньшинств.

— Почему у вашего коллеги из Румынии возникло впечатление, что эти школы закроют?

— Мне кажется, это политическое перекручивание. Эту информацию начали тиражировать наши соседи, в частности, в Венгрии, когда венгерский парламент принял особое заявление. В одном из пунктов этого заявления утверждалось, что в Украине будут закрыты национальные школы. Мы оснований так думать не давали.

В законе нет такой нормы, поэтому я никак не могу это комментировать. Чем руководствовались политики, когда формулировали такое утверждение – я не знаю.

— Может быть, вы недостаточно объяснили изменения?

—​ Допускаю, что можно было больше об этом говорить. Но мы не собирались ничего драматично менять. Все изменения, которые мы проводим, проходят в рамках наших международных обязательств. Мы можем аргументировать эти изменения. При всех этих изменениях мы все равно оставляем возможность изучать предметы на языке меньшинств, и изучать сами языки меньшинств. Тут не нарушается ни Конституция Украины, ни наши международные обязательства.

— Почему тогда ваши соседи из Венгрии, Румынии так сопротивляются?

— Это, наверное, у них нужно спросить. Я могу описать нынешнюю ситуацию. В Береговском районе Закарпатья 75% выпускников, к сожалению, не могут сдать экзамены, необходимые для поступления в ВУЗ. Все эти дети лишены доступа к высшему образованию.

Вы не услышите там украинского языка. Местами там невозможно общаться на государственном языке. Молодые люди не могут строить свою карьеру, занимать государственные должности, потому что у нас есть экзамен на знание государственного языка при поступлении на госслужбу.

Таким образом, у нас есть ограничение образовательных прав детей – учеников школ с преподаванием на языках национальных меньшинств. Речь идет не про лишение возможности изучать родной язык или изучать предметы на родном языке, речь о расширении применения украинского языка в этих школах. Чтобы часть предметов изучалась на украинском языке, и это помогало бы детям хорошо владеть им.

Кроме того, хочу подчеркнуть, что мы не планируем резко переключать эти школы по всему спектру предметов на украинский язык. Ведь мы прекрасно понимаем, что детям нужно сначала овладеть украинским на нужном уровне, как минимум на уровне А2, чтобы потом начать изучать часть предметов на украинском, то есть государственном языке.

Мы запланировали поддерживающие меры, чтобы помочь детям хорошо выучить украинский, а во-вторых, мы думаем, как повысить квалификацию учителей, которые работают в этих школах.

Я уверена, что мы в данной ситуации расширяем права детей. Откуда обеспокоенность, которую выразил, в частности, господин Москаль (губернатор Закарпатья – прим. НВ)? Я думаю, она связана с обеспокоенностью учителей этих школ, с боязнью потерять работу, если часть предметов в старших классах будут преподаваться на украинском.

Есть много бытовой обеспокоенности, особенно если соседняя Венгрия навязывает миф о том, что мы закроем их школы. Это прискорбно, но сейчас у нас с ними налажена коммуникация. Мы четко объяснили, как мы будем применять этот закон.

— Мне кажется, это же не вопрос языка, это вопрос государственного строительства. Вы согласны?

— Вы правы, именно так я, собственно, и воспринимаю это. Язык является важным инструментом строительства государства.

— Значит ли это, что вы должны предложить родителям и детям предложить какую-то программу, которая стимулировала бы изучение украинского языка?

— Прежде всего, конечно же, мы будем проводить мероприятия в поддержку реформы. Начиная с методики преподавания украинского, предложим обновленные программы, новые учебники, займемся повышением квалификации учителей.

— А льготы при поступлении для студентов из национальных школ предусматриваются?

— Нет, нет, конечно. У нас есть льготы для отдельных категорий детей, но это дети, которые являются социально уязвимыми, например, дети-сироты, дети из семей с трудным материальным положением. По закону есть определенные категории, которые получают государственную поддержку при обучении в вузах.

Для нас особенно важно организовать учебный процесс в школе, чтобы в этих школах был нужный уровень образования. А для этого нужно расширить сферу употребление языка. Потому что, если вы не разговариваете на языке, если вы учите язык только два часа в неделю и не используете в повседневной жизни – его невозможно выучить.

Вы очень правильно сказали, это также и вопрос строительства государства. Сейчас у нас есть замкнутые общины, которые изолированы также и потому, что в них создается замкнутое языковое пространство, такое языковое гетто. Из этой изоляции дети потом не могут выйти, потому что у них не было возможности получить надлежащий уровень владения государственным языком, у них сужены образовательные возможности, они не могут нормально интегрироваться в жизнь страны. А это очень опасно.

— А разве Венгрия как раз не этого хочет? Разве не добивается того, чтобы венгры не интегрировались в Украину, а всю жизнь связывали с Венгрией.

— Если это так, то это очень досадно. Я только могу допускать это. По крайней мере, Венгрия на официальном уровне о таком плане не заявляла. Но это очень досадно, я думаю, они должны быть заинтересованы, чтобы граждане Украины венгерского происхождения имели все возможности в Украине наравне с другими гражданами нашей страны.

Мы заверили, и сегодня я также об этом говорила с министром образования Румынии, что изучение украинского языка, изучение части предметов на государственном языке ни в коем случае не помешает овладению родного языка, знанию терминологии на родном языке. Мы хотим сохранить для наших детей возможность, которую в мире предоставляют страны для своих общин за рубежом.

И Украина, и Венгрия, и Румыния, и другие страны предлагают украинцам, венграм, румынам возможность учится в высших учебных заведениях в стране-происхождения. Пожалуйста. Мы готовы сохранить такую подготовку для учеников, чтобы они могли продолжать образование в вузах тех стран на уровне с Украиной. У детей должен быть выбор.

Сегодня у них есть только один выбор: оставаться с средним образованием, быть привязанными к своему месту проживания, или же ехать в Венгрию.

— Если придется защищать вашу позицию в Европейском суде по правам человека, в европейских структурах, вы готовы отстаивать пункты реформы, в том числе и в вопросе языка?

— Конечно. Более того, мы открыты для экспертиз. Мы обратились в Совет Европы для соответствующей экспертизы, отправим наш закон в Венецианскую комиссию. Мы готовы получить их выводы и будем работать над имплементацией закона в интересах детей из национальных общин.

Украинский политтехнолог Виктор Уколов сказал Настоящему Времени, что скорей всего Киев от своей позиции не отступит.

"Там, на Банковой, приняли решение быть принципиальными в этом вопросе и подписать закон, ввести его в действие, независимо от того, что об этом будут говорить в стране-агрессоре в России, либо в Венгрии, которая ориентируется на Россию. С Румынией, насколько я понимаю, уже было достигнуто какое-то взаимопонимание на встрече Гриневич и ее визави в румынском правительстве, потому что у них те же проблемы с Венгрией".