Война, которую Россия начала в Украине, привела к расколу и в движении игроков "Что? Где? Когда?", и в одноименном телевизионном клубе. Об этом рассказала журналист и бывший игрок телеклуба Екатерина Мереминская: ее текст недавно вышел в издании "Важные истории".
Организаторы российской телевизионной передачи поддержали вторжение и встали на сторону российских властей – несмотря на то, что один из деятелей телегруппы, знаток Андрей Козлов, родился в Мариуполе на территории Украины: этот город был недавно оккупирован и в значительной мере стерт с лица земли. На сторону российских властей встали и другие игроки телепередачи, например Максим Поташев. Он проводит игры для российских мобилизованных, а также организует интеллектуальные викторины на базе "Что? Где? Когда?" под патронажем администрации президента России. Там, к примеру, молодым игрокам задают вопросы о "законной" аннексии Крыма.
Часть игроков телевизионного клуба не поддержали вторжение и ушли из передачи. Это Алексей Самулев, признанный в России "иноагентом" Ровшан Аскеров, Николай Крапиль, Дарья Соловей, Денис Галиакберов и другие. Еще ранее, до вторжения, создатели передачи прекратили звать на игры адвоката Илью Новикова – после того, как он защищал в России украинскую вертолетчицу Надежду Савченко и обвиненного в терроризме крымчанина Олега Сенцова. Несколько лет назад Новиков окончательно уехал в Украину: он получил украинский паспорт и воюет в теробороне.
Мереминская также перестала участвовать в телевизионной версии "Что? Где? Когда?". Но сама программа продолжает выходить на российском Первом канале, а в клубе продолжают играть такие известные знатоки, как петербуржец Александр Друзь, белорус Алесь Мухин, Борис Левин, Виктор Сиднев, Максим Поташев.
Удастся ли телевизионному "Что? Где? Когда?" придерживаться заявленной телегруппой политики "вне политики" и как знатоки в России и других странах восприняли полномасштабное российское вторжение в Украину?
– "Что? Где? Когда?" сейчас, которое осталось, те люди, которые остались, – это теперь тоже пропаганда войны?
– Мне кажется, что сами по себе люди – нет. А, возможно, сама по себе передача – скорее да.
Ровно год, как это произошло. Пока все это было внутри, можно было говорить, что официально они как будто "вне политики" и что они все еще продолжают обсуждать вопросы на Первом канале, несмотря на то что до этого выходит суперопропагандистская программа "Время". Но после того как Максим Поташев съездил и сказал все, что вы сейчас только что слышали, кажется, что невозможно уже говорить, что участие в передаче – это не голос за войну.
– Член телегруппы "Что? Где? Когда?" и нынешний ведущий передачи Борис Крюк всегда заявлял, что программа "Что? Где? Когда?" вне политики. Я так понимаю, что знатоков, которые участвуют в передаче, тоже просили не высказываться о политике. Но случай с Поташевым – обратный?
– Совершенно верно. До этого был, например, Илья Новиков, которому предложили выбор: будет ли он адвокатом так же мелькать на Первом канале, защищая украинского офицера Надежду Савченко, или он продолжит играть. Конечно, он взял это дело, и в 2016 году, когда было окончание процесса, он был вынужден перестать играть в "Что? Где? Когда?"
А теперь Максим Поташев ездит к российским военным, и очевидно, что телегруппа об этом знала, потому что такие большие поездки не делаются за спиной у телегруппы. И это называется как будто "вне политики"?
Это странно. Как будто "вне политики" работает только в одну сторону – когда нельзя говорить ничего против политики, одобряемой российскими властями. А говорить "за" можно, как будто бы это не политика.
– Вы в своем тексте пишете, что еще до войны после серии скандалов в "Что? Где? Когда?" телегруппа резко ужесточила общение со знатоками, появились подозрительность и риторика осажденной крепости. Вы можете рассказать об этом подробнее?
– Там была серия скандалов, как вы помните. Мне неприятно об этом вспоминать, но и магистры, и участники телешоу в двух случаях поступили не лучшим образом. И после этого телекомпания ни разу не отреагировала так, как нужно. Она не осудила толком ни игру на вопросах с известными ответами "Кто хочет стать миллионером" со стороны магистра Александра Друзя. Не сказала, что игру должен покинуть Михаил Скипский, о скандале с сексуальным домогательством которого рассказали его ученицы и журналистки.
Получилась такая позиция, которая зеркалила позицию государства, когда, как мы помним, и депутату Слуцкому ничего не было за его сексуализированное насилие по отношению к журналисткам.
Осажденная крепость – это такая риторика: "Давайте мы сплотимся, кругом враги, мы должны защищать то, что у нас есть. А у нас есть хорошая телепередача. И все нападки – это не потому, что мы сделали что-то не так, а только для того, чтобы разрушить игру". Примерно то же самое говорит российское правительство, что не оно в чем-то просчиталось и в чем-то неправо, а это все Запад, который хочет разрушить ценности.
– А по поводу войны какие были разговоры? Вы пересказываете разговор с гендиректором телекомпании "Игра" Наталией Стеценко. Как она вам объясняла, почему вы должны удалить антивоенный пост, который вы написали вскоре после начала войны?
– Потому что я выступаю от лица телекомпании, от общности знатоков. И я никогда публично не должна говорить о том, что я думаю на самом деле, хотя я могу оставаться при своем мнении. Такая позиция была, с одной стороны.
С другой стороны, меня пытались убедить в том, что я ничего не понимаю, что в Украине действительно сложная ситуация, там якобы националисты. Бандера в нашем разговоре со Стеценко звучал примерно в таком же контексте, в каком его упоминают пропагандистские СМИ.
Война идет с 2014 года, когда были собрания знатоков, им говорили: "Если вас будут спрашивать, чей Крым, то говорите, что вы вне политики. Не отвечайте на эти вопросы".
– Как вы все это себе объясняете? Я с детства смотрел "Что? Где? Когда?". Всегда казалось, что это такая интеллектуальная элита, которую показывают практически в прайм-тайм на Первом канале по субботам, воскресеньям или пятницам. Как [в это укладываются] эти реплики президента клуба Наталии Стеценко о том, что в Украине "нацисты"? Неужели интеллектуальная элита не понимает, что на самом деле происходит?
– Сложно сказать именно за Наталию Ивановну. Я думаю, внутри телекомпании и внутри знатоков есть разные мнения.
Можно сказать про Максима Поташева, что он искренне считает, что нужно занимать такую антиукраинскую позицию. А есть люди, которые просто делают это ради того, чтобы все еще сохранить телешоу. И непонятно, насколько эта их ставка сыграет.
Метафора у меня в статье, которую приводит Илья Новиков: "Это как будто ты свою маленькую лодочку – телеигру "Что? Где? Когда?" – привязал к большому военному русскому кораблю. И, похоже, с ней ты и пойдешь ко дну, если не успеешь отвязаться". Непонятно, как им успеть отвязаться сейчас, если они решили следовать за направлением всей российской политики и Первого канала.
– А сколько игроков в итоге ушли? В интернете я видел, как мне показалось, фанатские подсчеты, что в прошлой весенней серии игр принимали участие из 36 игроков из шести команд всего восемь человек. Масштаб такой? Или это неправильные подсчеты?
– Когда я считала, у меня получилось человек 12-15, которые ушли. Ну это где-то треть телеклуба, а не половина. Сейчас еще продолжают люди уходить, как я понимаю. В воскресенье была игра, там было очень мало знакомых лиц.
– А почему уходят сейчас?
– Я думаю, возможно, до кого-то начинает доходить. Возможно, это какие-то внутренние противоречия. Там же есть спортивное движение "Что? Где? Когда?", вне телеклуба, оно довольно большое: люди просто собираются и играют. Многие знатоки есть в Украине. И некоторые организаторы донатят ВСУ. Но я так понимаю, что телекомпания запретила участвовать знатокам, которые появляются на российском телевидении, в турнирах, организаторы которых отправляют деньги ВСУ. Они расстроились и ушли.
– Из вашей реплики я понял, что вы сейчас все-таки смотрите "Что? Где? Когда?"...
– Я смотрю, мне было интересно, особенно после моего текста, посмотреть на этих людей и попытаться почувствовать, изменилось ли что-нибудь: кому-то, может быть, стыдно или, наоборот, они разозлились, или что-то такое.
– Что вы почувствовали?
– Довольно грустно это все смотрелось. Я когда смотрю, мне все больше кажется, что осталась форма и не осталось содержания.
