На волне массовых протестов в Беларуси против фальсификации результатов президентских выборов в августе 2020 года Александр Лукашенко обещал назначить новые выборы – но только после того, как в стране изменят Конституцию и передадут часть функций президента другим органам власти.
Теперь Лукашенко заявляет, что не намерен "мгновенно" сокращать полномочия президента, и считает, что у президента должны остаться основные рычаги влияния "на любые решения снизу доверху".
Что уже известно об этой будущей измененной Конституции и ограничит ли она полномочия Лукашенко? Об этом в эфире Настоящего Времени мы спросили Ольгу Ковалькову, члена Координационного совета белорусской оппозиции, и Юрия Воскресенского, предпринимателя из Минска, который присутствовал на заседаниях конституционной комиссии.
– Ольга, по вашему мнению, будет ли в новом проекте Конституции от Лукашенко ограничение полномочий и каким?
Ольга Ковалькова: Мы можем долго говорить о том, какие перераспределять полномочия, как изменять Конституцию. Но ключевой вопрос сегодня в Беларуси – это то, что Конституция, Основной закон страны должен исполняться. В Беларуси нет конституционного права, которое не было бы нарушено: право на жизнь, на свободу мнений и идеологии, на получение и распространение информации, право избирать и быть избранным, право участвовать в управлении государством через выборы, право на труд, на перемещение, на объединение в политические партии, право на мирные собрания. За реализацию этих прав люди сидят в тюрьмах, людей депортируют, новые абсурдные уголовные дела заводят. 2300 уголовных дел, 322 политзаключенных, каждый день задержания, обыски и приговоры.
– Все, о чем вы говорите, это последствия, как по мне все-таки и многих экспертов, с которыми мы разговаривали, как раз этих неограниченных президентских полномочий. Именно поэтому, мне кажется, важно говорить об их изменении. В вашем представлении какие должны быть полномочия у президента Беларуси в новой Конституции?
Ковалькова: Любые изменения конституции должны гарантировать соблюдение базовых принципов. Это сменяемость власти, включая ограничения нахождения на посту президента человека не более двух сроков подряд, это разделение законодательной, исполнительной, судебной власти, это проведение свободных и демократических выборов, это неприкосновенность, независимость и территориальная целостность Республики Беларусь.
Полномочия президента, конечно же, должны быть перераспределены. Но смотрите, мы сейчас говорим об изменениях Конституции при старой власти. В условиях, когда назначаются все уровни участковых и Центральной избирательной комиссии из представителей власти, когда не допускаются наблюдатели, мы говорим об изменении Конституции при неизменении механизма. Если бы прошли честные выборы с открытым подсчетом голосов, власть проигрывает любые выборы.
– Юрий, сегодняшнее заявление Александра Лукашенко о том, что по новой Конституции президент должен контролировать все снизу доверху – как вы расцениваете эти слова?
Юрий Воскресенский: Я расцениваю слова президента так, что сейчас в конституционную комиссию, членом которой я являюсь, поступило более 15 тысяч поправок и предложений. Все их надо учесть, и, конечно, всем не угодишь. Но президент не сказал, что должен контролировать буквально все. Он же сказал это как раз на совещании по поводу перераспределения полномочий в том контексте, подчеркну, что нельзя полностью переходить к парламентской системе или делать декоративной представительской функцией президента. Он говорил именно в этом контексте.
Но, допустим, уже завтра будет первое заседание по разделу второму: там права, свободы личности. И завтра конституционная комиссия уже приступает к работе над поправками. Я напомню, что согласно дорожной карте 1 августа должен быть представлен обществу готовый проект, а не позднее 7 ноября он должен быть уже завершен и вычищен полностью.
– Так, возможно, мы с вами говорим о разных высказываниях Александра Лукашенко. Процитирую: "У президента останутся основные полномочия, которые могут влиять на любое решение снизу доверху".
Воскресенский: Ну останутся. Во-первых, там будет два срока, то есть то, чего добивалась демократическая общественность, это очень хорошо. Я убежден, что будут ограничения каденций.
– Я о полномочиях скорее, а не о продолжительности пребывания в кресле президента.
Воскресенский: Во-вторых, вы понимаете, что президент прежде всего политик. Этой фразой он подчеркивал, что нельзя делать в наших переходных постсоветских государствах функцию и должность президента декоративной. Он подчеркивал прежде всего это. Но поверьте, я уже вижу, исходя из подготовленных документов к завтрашнему заседанию, что подвижки будут и они не будут носить какой-то декларативный характер.
– А какие ключевые? Три ключевые подвижки назовите, которые приведут к демократизации белорусского общества.
Воскресенский: Значит, это конституционный статус, узаконивание конституционного статуса Белорусского народного собрания. Появляется новый институт, который очень важен для транзитного периода. Это ограничение каденций президента двумя сроками. И это, возможно, смешанная – если конституционная комиссия согласится с этими доводами – мажоритарно-пропорциональная система выборов. Но завтра, например, мы рассматриваем и разбираем раздел "Личность". Из таких основных поправок, что планируется рассмотреть, – это то, что брак – это союз мужчины и женщины, как в случае с Российской Федерацией.
– Я тут все-таки о демократизации вас спрашивала. Поняла про две каденции, ключевое из предложенного. Важно в этом случае все-таки уточнить: это еще две каденции Лукашенко? При новой Конституции уже?
Воскресенский: Значит, президент публично говорил, что он чувствует, что некоторая часть общества устала от него, и он готов уйти. Но, например, некоторая часть общества не готова его отпускать, это тоже надо учитывать. Я бы, например, его не отпустил.
– Неожиданное заявление от человека, который называет себя оппозицией в Беларуси. Ольга, возможно, вам есть что возразить.
Ковалькова: Я так предполагаю, что просто можно было назначать новые выборы и все, не вижу вообще какой-то необходимости вносить изменения в Конституцию, если уж так стоит вопрос о том, что никто за власть не держится. Мы уже семь месяцев говорим о том, что есть политический кризис, мы готовы к переговорам. Нужно его решать, нужно назначать выборы, формировать комиссии, чтобы процесс был открытый. А сейчас мы слышим, что, оказывается, и проблемы-то нет.
Ребята, это все выглядит на самом деле несерьезно. На мой взгляд, это иллюзия реформы. Очевидно из этих последних заявлений, что ни о каком процессе, который бы преодолел этот кризис, речи быть не может. Это забалтывание ситуации, закрытый процесс, в котором ни общество, кроме власти, не принимает участия. Вот мы от Юрия узнаем только о том, какие внутренние процессы происходят.
– Юрий, последний у меня к вам вопрос довольно просто звучит: почему в стране продолжаются репрессии?
Воскресенский: В стране нет репрессий. В стране продолжается (кстати, это цитата Виктора Бабарико, Ольга не даст соврать, прошлого года: он сказал, что в стране нет репрессий), в стране есть наведение порядка. Вы видите, что радикальные элементы перешли уже фактически к подготовке террористических акций. Естественно, это недопустимо.
– Один вопрос все-таки, чтобы мы не путались в терминологии. Когда журналистки, наши коллеги, ведут стрим с акции протеста и их на несколько лет сажают за это в тюрьму, – это, по вашему мнению, наведение порядка?
Воскресенский: Мне кажется, что журналистки и журналисты тоже должны себе отдавать отчет, что ради хайпа или хорошей картинки они могли бы своими действиями привести к трагедии. Но в данном случае, касаемо журналистов, ваших коллег, я считаю, что это очень резкое, достаточно серьезное наказание. Конечно, они могли бы отделаться штрафом.
Но понимаете, сейчас очень важно было навести порядок, этот порядок навели. В том числе хорошо для Российской Федерации, чтобы здесь не было никакой гражданской войны или Донбасса. Это и для Чехии надо, и для Польши, для Литвы, для Латвии, чтобы здесь было спокойно и стабильно все.
Вы поймите самую главную вещь: если общество хочет перемен, революций, протестов – его не остановить ничем, понимаете? Вопрос, что большинство белорусского общества уже не хочет таких перемен, не хочет таких массовых акций.
