Система финансирования московских театров пронизана конфликтами интересов, утверждают в расследовании Transparency International. Художественные руководители бюджетных учреждений культуры получают госконтракты от своих театров на исполнение ролей и постановку спектаклей, в некоторых случаях, как с театром Юрия Куклачева, арендуют помещение у своих родственников.

Эксперты Transparency International считают, что среди руководителей театров, которые сами себе платят деньги, есть Олег Табаков, Надежда Бабкина, Константин Райкин, Олег Меньшиков и Кирилл Серебренников.

Кроме того, руководители московских театров заседают в совете при департаменте культуры Москвы, который распределяет бюджетные субсидии на новые театральные проекты.

Так, худрук театра имени Станиславского и Немировича Данченко Антон Гетьман в прошлом году получил миллиард рублей субсидий от московского правительства, а Владимир Спиваков около 300 миллионов. В Transparency International это также связывают с конфликтом интересов.

"Руководитель троллейбусного парка может сделать ровно то же самое"

Гендиректор Центра антикоррупционных исследований Transparency International Антон Поминов рассказал Настоящему Времени, где в этой схеме коррупция, и почему они опубликовали доклад в разгар уголовного преследования худрука Гоголь-Центра Кирилла Серебренникова и его коллег по "Седьмой студии".

— Признаться честно, в общем-то, публикация готова уже пару месяцев, скажем так. И мы изначально подумали: ну ладно, сейчас с Серебренниковым все утихнет, и тогда мы с удовольствием опубликуем, чтобы не было вот этого, знаете, как будто это совпало.

— Как будто вы помогаете следственным органам.

— Как будто мы выступаем на чьей-то стороне. На самом деле просто у нас был некий рабочий процесс, который начался в декабре 2016 года, где мы смотрели не только театры, а вообще несколько сотен государственных и муниципальных унитарных предприятий, и сейчас в конце октября просто подошло время публиковать результаты. И поэтому какое-то время мы не спеша работали над текстом, над инфографикой, но, в общем-то, более-менее уже понятно, что подходящее время не наступит никогда.

Вот смотрите, дальше в принципе можно делать всякие разные вещи. Проблема заключается в том, что мы хотим, чтобы эта тема вылезла на общественное обсуждение.

— Я сейчас прочитаю цитату Игоря Сергеева, руководителя калининградского центра Transparency International, который точно является автором этого доклада: "Художественные руководители театров ответственны за выбор творческих направлений, утверждение репертуара, распределение ролей в постановках. Таким образом, когда они заключают дополнительный договор со своим театром на постановку и актерскую игру – фактически это контракт на работу, которую они сами планируют и сами же оценивают". Когда это касается творческих людей, например, режиссеров, каких-нибудь крупных даже иностранных фильмов, которые сами играют в тех же картинах, которые снимают, это вообще не вызывает вопросов, это нормальная практика. Почему в этом случае вам кажется, что это признаки коррупции? И коррупции где?

— Знаете, во-первых, надо разделить деньги частные или деньги бюджетные. Если вы распоряжаетесь частными деньгами, у вас есть инвестор, киностудия и так далее – нас это не интересует, разбирайся с ними сам, вот тебе доверили эти деньги, вот и разбирайся, пожалуйста, с ними сам. Когда мы говорим о том, что деньги бюджетные, наши с вами деньги, налогоплательщиков, то мы говорим: слушайте, как-то очень много широты полномочий у этих товарищей, то есть они могут… И в данный момент, опять же, я сейчас не говорю, что театры, это только частный случай вообще бюджетных учреждений. Руководитель троллейбусного парка может сделать ровно то же самое, к примеру. Естественно, есть свои какие-то нормы в рамках департамента или министерства.

Но что нам здесь важно: что этим товарищам предоставляется возможность наши с вами бюджетные деньги не в виде зарплаты худрука, а какими-то другими способами, заключив с самими собой контракты, положить себе в карман. Причем что интересно? Что уже выступили люди со стороны именно театров, те, кто понимают именно театральную специфику, они говорят, что, скорее всего, на самом деле все деньги, которые сами себе эти люди, руководители художественные, себе выплачивают, они даже не себе в карман положили, скорее всего, они их пустили на дело. Но понять это мы никак не можем. То есть мы можем согласиться, не согласиться, сказать: ну, может быть, это так, может быть, нет.

— Но это, возможно, один из способов давления руководителей уже, чиновников я имею в виду, они всегда держат эти театры на крючке, ровно об этом говорят те, кто сейчас защищает Кирилла Серебренникова в судах. И я думаю, вам тоже было важно делать про театры, потому что это Олег Табаков, Надежда Бабкина и Сергей Спиваков, а не директор троллейбусного парка. Разве не так?

— Смотрите, директор троллейбусного парка нам, конечно, тоже важен. Но после того, как на Серебренникова завели дело, то как-то стало довольно очевидно более-менее всем, что существующее регулирование, то, которое сейчас регулирует деятельность художественных руководителей театров, неважно, закупок, неважно, что еще, явно не соответствует тому, как это должно быть.

— Я хочу акцентировать на этом внимание наших зрителей. Я понимаю, что вы делали расследование не для того, чтобы Олег Табаков или Кирилл Серебренников в тюрьме оказались, я думаю, зачем-то за другим. Что нужно поменять в системе управления в этом смысле, в государственной системе выделения денег, чтобы это было, на ваш взгляд, и честно, и справедливо, и театры могли работать?

— Смотрите, самое простое, что мы можем предложить как антикоррупционеры, не являясь специалистами в театре: мы можем сказать, что на них нужно распространить те же самые требования, если они являются руководителями бюджетных учреждений, которые распространяются на государственных служащих.

"Люди не знают твою профессию и не понимают, что это такое"

Результаты расследования Transparency International Настоящему Времени прокомментировал художественный руководитель и генеральный директор московского театра Геликон-опера, Дмитрий Бертман.

— Какая-то просто глупость. Говорить о коррупции здесь смешно, потому что с теми людьми, о которых идет речь, заключены контракты как с руководителями театров. Это огромнейшая работа – руководить театром. У нас такого размера контракт, который мы должны выполнять по хозяйственной деятельности театра, по художественной деятельности театра, по репертуару, по труппе.

— Когда художественный руководитель заключает договор с собой как артистом – это коррупция или в театре это нормально, как вы считаете?

— Вы знаете, все, что происходит, это все в рамках закона происходит. Как с собой? У меня, например, контракт, и мои постановочные деньги идут напрямую в театр, то есть я не заключаю контракт как ИП, я получаю зарплату, в том числе и гонорарную, в бухгалтерии своего театра, в кассе театра, мне платят, переводят на карточку.

— Может быть, на самом деле этот доклад Transparency International можно использовать как механизм, не знаю, давления на власть, чтобы освободить вас от этой путаной и странной схемы?

— Вы знаете, здесь нет путаной схемы никакой на самом деле. Может быть, какая-то будет другая форма, но так было всегда. Ситуация в том, что я выполняю свою работу как руководитель театра, но я являюсь режиссером, и зритель ходит в театр на мои спектакли. Когда я ставлю спектакли, эти спектакли обеспечивают театру финансовый успех. И те договора, которые заключены со мной, как с режиссером-постановщиком, они все, во-первых, абсолютно в департаменте по культуре согласованы, во-вторых, выплата идет из внебюджетных денег, то есть заработанные с этой же работы, эту прибыль обеспечивает театр.

Ну и вообще между нами я скажу, что в этой я для себя нахожу опасным – это то, что когда я ставлю спектакли в других театрах, а там я их ставлю на других условиях, теперь мне могут сказать: "Слушай, а почему тебе должны такие деньги платить, если ты за такие копейки ставишь спектакли?". Потому что, во-первых, сумма, о которой они говорят, она не соответствует действительности. Я специально сегодня взял из бухгалтерии бумажку, могу сказать: 259 тысяч 500 рублей я получил за постановку оперы "Трубадур", мне даже стыдно это говорить.

— Но вообще я быстренько пересчитал на сумму в долларах, и мне захотелось засмеяться.

— Да, на самом деле смешно, понимаете, но театр "Геликон" мной был создан, я сюда, наоборот, всячески всю жизнь вкладываю всю свою энергию, жизнь и вообще все.

— Так вот понимаете, я сегодня говорил с Transparency International, с Антоном. Он как раз и говорит, что речь идет не о том, что вы как-то фантастически разбогатели, понятное дело, что и деньги-то эти, в основном, тратятся на сами постановки, а в том, что вас некрасиво держат на крючке, а потом заводят уголовные дела, как на Кирилла Серебренникова, в любой момент, когда захотят.

— Во-первых, я вам скажу так. По поводу этой истории было написано в прокуратуру, прокуратура разбиралась с нашим театром, мы предоставили все документы. И прокуратура нам ответила, что к нам нет никаких претензий, все по закону. Тут нет незаконных действий никаких вообще.

— А можно сказать так, что если государство не будет компенсировать эти 90% стоимости билетов или чего бы то ни было, то просто не будет этих спектаклей и этих театров, и все, точка?

— Нет, то, что будет не точно, – это 100%. А если говорить о музыкальном театре, то вообще просто надо будет закрыть в один день.

— Вот, наверное, на этом надо и закончить этот разговор, чтобы просто для себя поставить точку в этой длинной дискуссии, искать какие-то способы примирения.

— Вы понимаете, в музыкальном театре оркестр, хор, солисты. Мне еще, знаете, что хочется сказать? Что люди должны понимать, что постановка, например, спектакля – это не вошел в зал и поставил, это труд одного года минимум, от работы с художником, с художником по костюмам, от замысла. И репетиционный период, который длится тоже до 3 месяцев иногда, – это уже последний этап постановки. Это огромнейший труд, поэтому говорить об этом надо тоже с уважением. И когда такое читаешь, то просто происходит какое-то ощущение, что люди не знают твою профессию и не понимают, что это такое.