Двенадцать часов заложники удерживались захватчиком в автобусе в Луцке. В итоге все живы. Захватчик требовал, чтобы ряд украинских бизнесменов, политиков – вплоть до президента – записали и опубликовали видео со словами "Я – террорист в законе", а украинский президент лично записал видео с призывом посмотреть документальный фильм о защите животных. Владимир Зеленский выполнил это требование захватчика.
О том, почему Зеленский пошел на этот шаг и какие последствия могут быть у такого решения, мы поговорили с главой Центра прикладных политических исследований "Пента" Владимиром Фесенко и с генералом украинской армии Николаем Маломужем: пять лет – с 2005 по 2010-й – он возглавлял Службу внешней разведки Украины, принимал участие в освобождении украинских моряков, когда их захватили сомалийские пираты. Это было 11 лет назад. Тогда пиратам заплатили $1,3 млн.
Политолог Владимир Фесенко
— По вашему мнению, как это решение повлияет на рейтинг Зеленского?
Те, кто поддерживает Зеленского, поддерживают как не политика, а как человека, который действует, исходя из человеческих стандартов, а не политической целесообразности
— Я думаю, что существенно не повлияет либо будет небольшой плюс. Я поясню почему. Те, кто поддерживает Зеленского, поддерживают именно как не политика, а как человека, который действует, исходя из таких классических человеческих стандартов, а не политической целесообразности. Именно так Зеленский действовал в этой ситуации. Поэтому здесь абсолютная адекватность тому образу, за который голосовали его сторонники на выборах.
По этой же причине часть колеблющихся людей, те, кто раньше его поддерживал, а сейчас, возможно, отошел от него по социально-экономическим причинам, тоже могут позитивно оценить именно эту ситуацию. Те же, кто против Зеленского, они негативно оценили бы любое действие Зеленского, что бы он ни делал. Ну и часть людей, которые, например, являются сторонниками жестких, агрессивных действий по отношению к такого рода инцидентам, они, конечно, оценят критично.
Но еще есть фактор Авакова. На самом деле министр сыграл здесь очень важную роль, координирующую роль. Он был на месте, в отличие от главы СБУ, и он фактически координировал ситуацию. Но поскольку часть людей критично относится к Авакову, они начали придумывать конспирологические схемы. Это тоже влияет на оценку ситуации.
Но по президенту, я думаю, что на рейтинги существенно не повлияет, либо будет скорее положительная оценка.
— Почему спрашиваю о рейтингах. Последние данные соцопросов группы "Рейтинг" показывают, что впервые уровень удовлетворенности работой Зеленского ниже, чем уровень неудовлетворенности.
— Не впервые. Я очень внимательно слежу за рейтингами. Эта ситуация возникла (кстати, соцгруппа "Рейтинг" это тоже зафиксировала, еще раньше – другие социологические центры) в июне. Перелом произошел с конца мая по июнь месяц. Как раз год президентства закончился, это совпало еще и с выходом из карантина, вторая волна эпидемии, которая возникла в июне. Все это вместе привело к определенному перелому.
Во время карантина Зеленский держал свой рейтинг, он был достаточно стабилен. А вот сразу после выхода и на новой волне эпидемии произошел этот перелом. А потом, кстати, в июле, рейтинг опять стабилизировался, что показывает целый ряд опросов у центров, которые проводили опросы и в июне, и в июле.
Генерал армии Николай Маломуж:
— Как вы оцениваете то, что президент выполнил требования человека, который захватил заложников, записал то самое видео и даже позвонил ему?
— В первую очередь нужно отметить, что и силовые структуры Украины своевременно не упредили этот теракт. Потому что человек, который уже захватил заложников, он четко готовился к этому. И его действия, которые он публично проявлял, они демонстрируют, что это человек неадекватный, экстремистски настроен, готов к каким-то радикальным действиям. Тем более даже соседи, близкие указывали на то, что он имеет такие наклонности. Но он не попал в поле зрения [правоохранительных органов].
Но уже когда он реализовал свой замысел, если мы говорим о таком формате, когда уже все у него подошло к тому, чтобы он пошел на такой радикальный шаг, конечно, спецслужбы не были готовы. И создан был очень быстро оперативный центр, который возглавляла СБУ, а это несколько департаментов, в первую очередь борьбы с терроризмом, и Антитеррористический центр, и подразделение "Альфа", группа психологов, которая должна эффективно работать. Задействовали все силы.
— А в итоге задействовали президента.
— В данной ситуации оно затянулось на 12 часов. А какой же вариант? Я слышал террориста с утра, когда он давал уже свои комментарии, требования, я видел, что этот человек не очень далекий, с определенной проблемой с психикой. Но с ним можно работать. Потому что мы освобождали 38 кораблей из пиратского плена – не только украинских, но и британских, французских, немецких. Мы имеем хорошую практику.
— Когда еще президент звонил, говорил и даже шел на уступки – записал, выполнил требования захватчика? Как это расценивать?
— В данной ситуации эффективных действий на террориста со стороны спецслужб и полиции украинской не было. Поэтому нужно было выйти из этой тупиковой ситуации. Что необходимо для самого террориста? Какое-то нестандартное, но очень знаковое решение. Уже то, что беседовали представители СБУ, полиции, родственники, друзья, – это не работало. То есть он продолжал требовать очень жестко выполнения своих посылов. Но по психологии, чувствуя террориста, я просто знаю профессионально, он уже готов был к сдаче. И усталость, и проблемы большие, и влияние того, что он не может совершить какие-то реальные действия. Например, он же не совершил ни одного реального выстрела. Он стрелял, но ни в кого не попал. Он бросил гранату с чекой, она не взорвалась.
— Попробую в третий раз задать этот вопрос. Как вы расцениваете то, что президент говорил, президент пошел на уступки?
Это стоило освобождения людей, и в этой ситуации президент мог исполнить эту роль
— Как раз к этому идем, потому что одним словом это не скажешь. Когда уже ситуация вся исчерпалась и оперативные подразделения не могли ее завершить, то есть заключительная фаза, должна быть какая-то нестандартная мера. И даже мы со своей стороны неофициально сказали, что президент может обратиться. Не решать какие-то вопросы радикальные, которые требует террорист, а просто чисто гуманитарный аспект: попросить об освобождении заложников, с другой стороны, сказать несколько фраз. Это стоило освобождения людей, и в этой ситуации президент мог исполнить эту роль.
Оно не играет на все случаи жизни, это не так. Каждый случай индивидуальный. Я просто имею не десять, просто сотни фактов освобождения – начиная с 1990-х годов, 2000-х и дальше. То есть это не так, что все это недопустимо. Да, с террористами прямых переговоров не ведут. Но с такой категорией и в какой-то финальной стадии действительно, может быть, нужен какой-то посыл и от такого должностного лица. И оно сработало. Мы чувствовали, что террорист готов, он ждал какого-то большого посыла. И действительно, оно очень четко совпало с его психотипом, с его требованиями, с его ожиданиями, как выйти из этой ситуации типа достойно.
Поэтому, я считаю, при всех негативах, что политики и тем более президенты ведут переговоры с реальными террористами, в этой ситуации конкретно Зеленский способствовал освобождению заложников. Тем более это не классический террорист. Это террорист не из "Аль-Каиды", не из "Исламского государства", поэтому давайте очень четко и дифференцированно подходить к каждому случаю.
— Видео финала этой операции вызвало шквал обсуждений в социальных сетях. Выходит захватчик, он стоит какое-то время, в автобусе заложники. Он стоит и показывает, что у него пустые руки. Через 40 секунд к нему подходят люди, надевают на него наручники. Дальше выходят заложники, его уводят. Проходит полторы минуты – и появляется этот БТР и светошумовая граната, когда, по сути, захватчик уже обезврежен, в наручниках. Что это было?
Приезд БТРа – это недостойно и непрофессионально
— Это неэффективная работа спецслужб. Они работают по какой-то схеме. Не о реальной ситуации мы говорим, даже с участием Зеленского, а то, что отработана схема: только выходит террорист, соответственно… Но даже тут не сработали. Если он вышел, то мгновенно должны быть люди, которые его резко задержат, чтобы он не совершил никаких действий. Он мог выйти, спровоцировать какое-то скопление людей, выйти, для того чтобы взрывное устройство сработало в автобусе, или положил свой рюкзак, пришли сотрудники правоохранительных органов – там взорвалось. То есть в этой ситуации не сработала очень мощная система секундного задержания, нейтрализации возможных взрывных устройств.
Это, соответственно, специальные бронированные щиты должны быть наложены. Задействованы технические средства, нейтрализация, возможно, радиоуправляемых средств. Это вся электронная модель действует, и она есть в СБУ, я сам занимался в департаменте защиты национальной государственности и борьбы с терроризмом, эти системы должны работать, чтобы нейтрализовать любые нестандартные решения террористов.
То есть первый факт: незадержание и нейтрализация возможных его действий неконтролируемых, потому что мы ж еще не знали, он реально искренне будет действовать или нет.
И третья ситуация – приезд БТРа. Ну, это уже апофеоз высокого класса. Это уже с большим опозданием демонстрация той модели, которая должна быть задействована в каких-то сложных ситуациях, когда действительно реально есть террористы. Но эта схема просто сработала автоматом. Я считаю, что это недостойно и непрофессионально.
