Генсек НАТО Марк Рютте активно участвует в нынешних мирных переговорах о завершении войны в Украине. Он называет план из 28 пунктов "основой для диалога" между Киевом и Вашингтоном, хотя отдельные его положения по словам Рютте, требуют "очень тщательной проработки".

По его убеждению, конечная цель — обеспечить суверенитет Украины и гарантировать, что Путин никогда больше не сможет напасть. НАТО, по его словам, сохраняет поддержку Украины и не намерено возвращаться к форматам сотрудничества с Россией.

Генсекретаря НАТО Марка Рютте считают одним из немногих европейских политиков, к которым прислушивается президент США Дональд Трамп. И этот критерий мог сыграть едва ли не ключевую роль при получении Рютте нынешней должности.

Принесут ли усилия США новый импульс мирному процессу? Каковы шансы, что Путин будет выполнять возможные договоренности?Оставит ли НАТО дверь открытой для Украины? Могут ли международные санкции против России быть пересмотрены?

Об этом журналист RFE/RL поговорил с генеральным секретарем НАТО Марком Рютте, который вовлечен в многоуровневые переговоры о завершении войны, идущие сразу на нескольких площадках.

"Конечная цель — это суверенная Украина, на которую Россия больше никогда не решится напасть"

– Господин Рютте, может ли мирный план из 28 пунктов стать основой для установления мира в Украине?

– Очевидно, отдельные его элементы требуют тщательной проработки. Однако встреча в Женеве [она состоялась 23 ноября— Ред.] показала: в качестве основы этот документ помог сблизить позиции Украины и США и наметить путь вперед. Предстоит еще много работы, но вчерашние переговоры украинской и американской команд прошли очень успешно — и именно на этом плане они основывались. Я не буду разбирать каждую строчку, но очевидно: в качестве основы он выполнил свою задачу — подтолкнул две стороны к настоящему диалогу.

– Разделяете ли вы опасения союзников относительно, в частности, сокращения украинской армии и отказа Украины от части территорий?

– Я не буду анализировать каждую строчку — не имею права раскрыть все, что слышал о вчерашних переговорах [в Женеве — Ред.]. Разумеется, переговоры еще не завершены: американцы и украинцы продолжат работу. Но одно нам всем понятно — и здесь я разделяю видение американского президента: какова конечная цель?

Конечная цель — и над этим Дональд Трамп работает с февраля — это суверенная Украина и сильная нация, на которую Россия больше никогда не решится напасть. Вот к чему мы стремимся.

– Считаете ли вы это возможным? Может ли Украина доверять Путину? И могут ли страны НАТО доверять Путину?

– Знаете, когда я был премьер-министром Нидерландов, мне приходилось работать с Путиным, пока он не вторгся в Крым в марте 2014 года. Возможно, я это уже говорил: я перестал пытаться понять этого парня. Но одно я знаю — и о россиянах в целом, и о Путине в частности: когда заключаешь соглашение, нужно быть уверенным, что в его интересах его соблюдать.

Поэтому важно, чтобы, когда будет достигнуто мирное соглашение по Украине, он больше никогда не попытался напасть. И он не станет — если будет знать, что последствия для него будут сокрушительными, если попытается снова вторгнуться в Украину после длительного прекращения огня или после заключения мирного соглашения.

– А последствия будут сокрушительными?

– Это зависит от результатов нынешних переговоров. Мы слышали заявление президента США перед его поездкой на Аляску: он сказал, что США хотят быть вовлечены в гарантии безопасности для Украины. Мы видим, как активизировалась Европа. Сначала — вместе с Канадой в Гааге [на саммите НАТО в июне 2025 года — Ред.], обязались тратить 5% на оборону, из которых 3,5% — на ключевые оборонные расходы.

После Гааги они снова активизировались, объединившись вокруг планов договориться о гарантиях безопасности для Украины в рамках "Коалиции желающих".

А в начале августа, перед встречей с Путиным на Аляске, американский президент заявил, что США хотят быть частью этого. Было желание определенным образом участвовать в этом. И это, на мой взгляд, важно, потому что так у Украины будут и Вооруженные силы, и гарантии безопасности.

И в этой комбинации мы должны убедиться, что Путин понял: он никогда больше не сможет сделать этого снова.

– Возможно ли обеспечить Украине безопасность без присутствия там войск НАТО?

– Вы снова затрагиваете один из 28-ми пунктов плана. Опять же, это сейчас обсуждается между Украиной и США. Не будет полезно с моей стороны комментировать каждый пункт, пока они это обсуждают. Очевидно, это послужило основой для переговоров.

Как я уже говорил, в плане есть хорошие элементы, а есть и такие, которые нужно действительно продумать и проработать. Этим сейчас и занимаются.

Но я знаю, какой конечный результат мы хотим получить. Он должен заключаться в том, чтобы Россия, чтобы Владимир Путин понял: есть мирное соглашение или долгосрочное прекращение огня, или к чему бы мы ни пришли — желательно, конечно, полноценное мирное соглашение — и что он никогда больше не попытается сделать это снова.

"Все это мертво с того момента, как Путин вторгся в Украину"

– Я понимаю, что вы не хотите анализировать конкретные пункты, но есть два конкретных аспекта, связанных с НАТО. Один из них касается диалога между Альянсом и Россией для обсуждения вопросов безопасности. Вы готовы уже сейчас взять трубку и позвонить Владимиру Путину?

– Вчерашние дискуссии [в Женеве 23 ноября — Ред.] действительно были сосредоточены на Украине и США. Их целью было приблизиться к соглашению с Россией по Украине. А вот элементы, касающиеся ЕС или НАТО, будут обсуждаться отдельно.

– Но можем ли мы увидеть Совет Россия — НАТО в ближайшее время? Его не было с 2022 года.

– После начала полномасштабного вторжения работа и Совета НАТО — Россия, и Основополагающего акта НАТО — Россия перестали существовать: их сердце перестало биться в феврале 2022 года.

– То есть эти инструменты больше не будут использоваться?

– Все это мертво с того момента, как Путин вторгся в Украину, фактически совершив то, что противоречит всем основополагающим ценностям Запада, тем принципам, на которых стоял Основополагающий акт НАТО — Россия, и тем целям, которых пытался достичь Совет НАТО — Россия. Эти механизмы больше не существуют, и никаких планов их возрождения нет.

– Вы уже говорили о плане с президентом США Трампом?

– Да, конечно. Я все выходные был на связи, пытаясь помочь со своей стороны, поскольку знаю, что президент США неустанно работает над этим.

Я говорил по телефону со всеми ключевыми участниками процесса на выходных, как и многие, чтобы убедиться, что переговоры в Женеве начнутся с наилучшей возможной позиции.

– Считаете ли вы, что сделка может быть достигнута ко Дню благодарения?

– Мне кажется, вчера [на встрече в Женеве 23 ноября — Ред.] и госсекретарь Рубио говорил, что переговоры были очень успешными, но нет гарантии, что все будет финализировано до четверга.

"Несколько союзников против членства Украины в НАТО"

– Был еще вопрос о том, чтобы не принимать Украину в НАТО в будущем? Вы готовы это как-то формализовать – например, заявить об этом на следующем, скажем, саммите Альянса в Анкаре? Включить в соответствующую декларацию или даже утвердив изменения в устав НАТО?

– Для того, чтобы новый союзник стал членом НАТО, нужно единогласное решение. Все 32 страны должны согласиться. Сейчас у нас есть несколько союзников, которые прямо говорят, что они против вступления Украины в НАТО.

Конечно, у нас также были формулировки с Вашингтонского саммита в прошлом году, где говорилось о необратимости пути Украины в НАТО. Это одна реальность. Но есть и реальность, в которой несколько союзников сказали, что выступают против членства Украины в НАТО.

Вот почему так важно в ближайшей перспективе обеспечить наличие гарантий безопасности после заключения мирного соглашения — таких, которые сделают невозможной новую попытку со стороны России.

– То есть Украина по-прежнему остается страной-аспирантом?

– Любая страна евроатлантического региона, желающая стать членом НАТО, может подать соответствующую заявку – это закреплено Вашингтонским договором 1949 года. Но чтобы стать членом, нужно единодушие [всех союзников – Ред.]. И сейчас до такого единодушия еще далеко.

"Тот самый "камешек в ботинке" — устранен"

— Читая план и слушая заявления американской стороны, порой создается впечатление, будто Соединенные Штаты не являются частью НАТО. Они упоминают НАТО почти как третью сторону, а также отражают слова Пита Хегсета о немецком командующем войсками в Европе (SACEUR) — чего никогда раньше не было, — и о НАТО под европейским руководством. Считаете ли вы по-прежнему, что статья 5 и приверженность США ей остаются нерушимыми?

– Абсолютно. Но с американской стороны НАТО был один большой раздражитель, который я полностью понимаю. И этот раздражитель существует со времен Эйзенхауэра [34-го президента США — Ред.]. И президент Трамп очень четко высказывался о нем.

Американцы тратят около 3,5% своего ВВП на оборону, тогда как европейцы и Канада этого не делают. Думаю, одним из самых больших успехов внешней политики президента Трампа стал саммит НАТО в Гааге, где мы договорились тратить 5%, из них 3,5% — на основную оборону.

Во-первых, нам нужно достигнуть всех наших целевых показателей по возможностям — то, что каждый союзник должен делать, чтобы обеспечить безопасность всего Альянса.

Во-вторых, уровень расходов в 3,5% выравнивает страны с тем, что тратят США. Если убрать этот вопрос в сторону и посмотреть, например, на Германию, то в ближайшие пару лет она будет тратить на оборону на сто миллиардов в год больше, чем раньше. Они перейдут с примерно 60-70 млрд до 160. Это колоссальный рост. И посмотрите на мою страну, Нидерланды, — десятки миллиардов дополнительно. То же касается Канады и всей европейской части НАТО.

Таким образом, этот раздражитель — тот самый "камешек в ботинке" — устранен.

Я полностью убежден, исходя из всех моих разговоров: нет никаких сомнений [в преданности Америки статье 5 Вашингтонского договора НАТО — Ред.]. Потому что США понимают, что НАТО существует также в их интересах, и они являются членами Альянса ради своих интересов. Ведь им выгодно, чтобы Европа, Арктика и Атлантика оставались безопасными.

– Обзор глобального военного присутствия американских сил должен был состояться этой осенью. Сейчас, кажется, это сдвигается на зиму. Вас держат в курсе событий?

– Да, у нас проходят очень хорошие дискуссии по этому поводу. И здесь они тоже видят, что европейцы активизируются. Я прекрасно понимаю, что, конечно, США должны учитывать ситуацию в Европе, но также должны смотреть на Индо-Тихоокеанский регион и другие вещи. Со временем вы увидите изменения.

– Какие именно?

– Еще не знаю, но в обозримом будущем ничего драматичного.

– Мы видели сокращение [военного контингента США — Ред.] в Румынии. Будут ли еще сокращения на восточном фланге?

– То, что произошло в Румынии не имеет никакого отношения к обзору военного присутствия. Я знал, что это произойдет. Это связано с корректировкой. США дислоцируют в Европе от 85 до 100 тысяч военных, и они постоянно делают корректировку, чтобы обеспечить максимально эффективное использование этих сил.

И в этом случае, даже после корректировки, вы увидите, что у американцев больше войск в Европе, чем было до 2022 года.

– Ваше послание странам восточного фланга — сохранять спокойствие?

– Абсолютно. И у нас очень хороший диалог с США. Со временем все изменится. Безусловно, оно должно измениться. Мы должны сделать шаг вперед. И мы делаем это, как я уже сказал, через расходы на оборону, через коалицию желающих, а также через покупку у США необходимого для Украины вооружения. Счета оплачивают европейские союзники и Канада. Все это крайне важно. Но все это будет происходить поэтапно, в рамках конструктивного диалога.

"Украинский президент принимает решительные меры"

– Считаете ли вы, что недавний коррупционный скандал в Украине ослабил готовность западных союзников поддерживать Киев?

– Из того что я услышал, разговаривая с западными союзниками, — да, их очень обеспокоили все эти события в Украине, связанные с коррупционным скандалом.

В то же время мы видели, что украинский президент принимает решительные меры — в отношении этих министров и других вещей. Это правильно, потому что это очень важно и очень серьезно.

И благодаря этому, а также потому, что мы понимаем, насколько важно, чтобы Украина оставалась как можно более сильной в этой борьбе — как для самой Украины, так и нашей коллективной безопасности и стабильности Европы и НАТО в целом — я не вижу никаких изменений в нашей поддержке Украины.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Бывшего вице-премьера Украины Чернышева арестовали на два месяца по делу о хищениях в "Энергоатоме"

"Мы знаем, что Китай сотрудничает с Россией, КНДР и Ираном"

– Позвольте мне быстро перейти к Западным Балканам: беспокоит ли вас участие Сербии в учениях с китайскими военными?

– Это их суверенное право. Но, разумеется, мы крайне обеспокоены тем, что происходит с Китаем в целом. Что касается Сербии, то, конечно, они могут принимать такие решения. Но давайте не будем наивными относительно Китая.

Мы знаем, что Китай сотрудничает с Россией, КНДР и Ираном. Поэтому происходящее в Индо-Тихоокеанском регионе и евроатлантическом пространстве становится все более взаимосвязанным и переплетенным. Когда речь идет о Китае, я всегда говорил: НАТО существует не только для того, чтобы обезопасить нас от России. Мы должны быть защищены от любого, кто желает нам зла.

И если посмотреть на огромное наращивание вооруженных сил Китая, то нужно очень четко отдавать себе отчет в том, что там происходит.

– Но вас беспокоят именно Западные Балканы? Ведь речь идет о росте китайского влияния в самом сердце Европы.

– Как бы там ни было, Сербия имеет суверенное право принимать такие решения. У нас также есть диалог и сотрудничество с сербами. У меня, конечно, есть прямые контакты с президентом Вучичем.

Но, в общем, я бы разделял. То, чем Сербия занимается с Китаем — это, безусловно, важно. Но есть более насущный вопрос, и это сам Китай.

"Я не наивен относительно того, что происходит в Грузии"

– Грузия — еще одна страна, которая сближается с Китаем. Европейский Союз решил пересмотреть свои отношения с ней. Делаете ли вы то же самое? И является ли она до сих пор страной-аспирантом?

– Опять же, любая страна в евроатлантическом пространстве, желающая стать членом НАТО, может заявить об этом, и тогда начинается процесс. Конечно, я не наивен относительно того, что происходит в Грузии. Мы очень обеспокоены. Мы четко донесли это грузинской стороне, у нас есть сотрудничество с ними.

Я считаю важным само наличие такого сотрудничества, в том числе для того, чтобы поддерживать канал связи и четко доносить наши опасения.

И давайте смотреть на это все более целостно, потому что есть Грузия, но также есть происходящее между Арменией и Азербайджаном. И эта ситуация, кажется, находится в гораздо лучшем состоянии, в том числе благодаря тому, что делает президент Трамп. Поэтому на Грузию следует смотреть в контексте всего Южного Кавказа.

Читай нас в Телеграме

Подписаться