В России 1 июля 2020 года состоится "всенародное голосование" – процедура, предложенная Владимиром Путиным для внесения поправок в Конституцию страны. Голосование состоится на фоне вспышки коронавирусной инфекции. А в последнее время появляются сообщения о том, что студентов, учителей и врачей принуждают участвовать в досрочном голосовании по поправкам к Конституции России.
О ситуации мы поговорили с юристом Фонда борьбы с коррупцией Любовью Соболь.
— Вы и ваши коллеги в фонде коррупции сейчас довольно много сил и времени посвящаете тому, чтобы находить и показывать примеры, как бюджетников массово заставляют голосовать за поправки к Конституции. А почему вам кажется важным об этом говорить? Ведь принципиально ничего нового в этом нет. И раньше заставляли бюджетников и, видимо, на выборах в Госдуму будут заставлять.
— Можно так сказать и про коррупцию: зачем делать про нее расследования, если все и так все знают. Но это только кажется, что все знают все. На самом деле, очень многие верят государственной пропаганде и считают, что это где-то перегибы на местах. Очень важно показывать, что это не эксцесс исполнителя, как говорят в мэрии, как говорит глава ЦИК Памфилова. Это действительно планомерная масштабная кампания по принуждению к голосованию не только людей, которые являются сотрудниками бюджетных организаций, но к голосованию подключили даже просто предприятия Москвы, которые не завязаны на бюджет: из строительной сферы и т. д.
Понятно, что у этих предприятий есть связи с мэрией, в том числе строительных компаний. Все понимают, что застройщики активно платят откаты мэрии и пытаются с ними торговаться по выбиванию каких-то земельных участков, что у них интересы пересекаются. Но вот на этой кампании по обнулению Путина они подключили даже такие предприятия. Это не только больницы, школы, это уже и широкий круг предприятий, которые работают в Москве. То же самое мы видим не только в Москве, но и в регионах.
— Вы не подсчитывали, сколько это голосов?
— Это трудно посчитать, но это сотни тысяч голосов, которые сейчас они наглым образом накручивают. Мы видим методику, что они покупают сим-карты. Там есть разные технологии, которыми они сейчас пытаются накрутить это свое электронное голосование. И покупая сим-карты, и принуждением регистрироваться, и т.д. Кого-то принуждают открепляться от своего избирательного участка и прикрепляться к избирательному участку по месту работы. Есть такая технология. Мы выпустили большое видео на "Навальный Live", и Навальный у себя в блоге navalny.com опубликовал таблицы, где видно, что реально есть такая разнарядка по бюджетным организациям города Москвы. И в процентах указано, сколько людей сейчас зарегистрировались на электронное голосование.
Я хочу акцентировать внимание, что это уголовная статья, это принуждение к голосованию – это 141 статья Уголовного кодекса. И, конечно, это никакой не эксцесс исполнителя, эти случаи надо выявлять. И мы выявляем, и журналистам надо выявлять. А журналисты должны обязательно спрашивать мэрию Москвы, слать официальные запросы и заставлять их хоть как-то отвечать, почему они устраивают такой беспредел.
— Тем, кто хочет проголосовать за поправки, видимо, надо идти и ставить "да" в бюллетени. А тем, кто не хочет за них голосовать? Например, вы что будете делать в день голосования, какая ваша личная стратегия?
— Личная моя стратегия заключается в том, чтобы не признавать это недоголосование полноценным голосованием. Я выпускала недавно видео, где рассказывала очень подробно свою позицию и говорила, что нельзя признавать это нормальностью. Они нам говорят, что голосование в течение семи дней без независимого наблюдения, с электронным голосованием. Сейчас они приняли закон, что можно попозже голосовать. Это ненормально.
И поэтому признавать это голосование по обнулению Путина голосованием нельзя. Нужно требовать проведения настоящего референдума не с пакетом поправок, а с единственным вопросом: "Вы за обнуление сроков Путина или против?" Нужно требовать настоящий референдум, в котором будет у людей, которые хотят выразить свое несогласие с поправками, право выступить в государственных СМИ, потому что при нормальном официальном референдуме по закону должно предоставляться равное эфирное время тем, кто агитирует за поправки и против поправок.
Сейчас мы все понимаем, что этого нет. Тем, кого заставляют идти, кто не может отказаться под угрозой увольнения или каких-то других тяжелых обстоятельств, я призываю, конечно, голосовать против. Но лично я на это голосование не буду ходить, потому что я не собираюсь помогать Путину или Элле Александровне Памфиловой повышать явку на этом недоголосовании.
— Вы призываете голосовать против, но сами на голосование не пойдете. Я правильно понимаю, что, с точки зрения вас и ваших соратников, хорош любой способ?
— Нет, вы не совсем правильно меня услышали. Нельзя признавать это недоголосование полноценным голосованием, это не референдум, это не голосование. Это некий цирк шапито, в котором невозможно участвовать, некий забег в мешках, в котором [нам предлагают] участвовать. Нет, давайте мы не будем участвовать – мы будем требовать проведения нормального референдума. Не конституционный переворот, а чтобы президент соблюдал действующую Конституцию: ушел после того, как отбудет два срока.
Сейчас я призываю не голосовать на этом недоголосовании. Но это не значит, что мы должны закрывать глаза на фальсификации и игнорировать это. Нет, это данность, политическая реальность, поэтому мы должны, конечно, выявлять фальсификации, мы будем это делать. Мы будем говорить о том, что это голосование жульническое.
— Можно ли будет посчитать людей, которые хотели бы голосовать, но, как вы призываете, не считают это голосование легитимным, поэтому на выборы не пойдут.
— Это не выборы – это очень важно.
— Те, кто не дойдет до участков, но хотели бы, как посчитать этих молчаливых протестующих? Когда были бы социологические опросы, было бы понятно, как их посчитать, а в этом случае как их посчитать?
— Наверное, соцопросами нужно замерять, потому что как еще можно выявить. Наверное, социологические службы их посчитают и скажут. Я была одним из авторов этого ролика, который выпустил "Навальный Live", по поводу принуждения к голосованию бюджетников и сотрудников предприятий, которые работают в Москве и не только в Москве, а вообще в регионах. И, конечно, мы получили десятки сообщений за последние дни из разных организаций: и МЧС, и Мосводоканал. Кто только нам не пишет! И они пишут нам, потому что они понимают, что в ЦИК писать бесполезно – ЦИК и организует эти фальсификации, по сути. И они пишут нам и говорят: "Знаете, нас принуждают. Кто-то не пойдет, кто-то пойдет, но мы все вообще против".
— А это много? Сколько обращений?
— Только через меня за последние несколько дней прошли десятки сообщений из десятка организаций. Люди пишут массово. Я никогда не видела на предыдущих выборах, чтобы была такая волна бюджетников. У меня такое ощущение, что большинству людей не нужны эти поправки. Были же социологические опросы. Все прекрасно понимают, что люди не понимают эти поправки. А те, кто понимает, они понимают, что это сделано для обнуления Путина, и они с этим не согласны. Я лично не встречала ни одного человека, который не был бы на зарплате у Кремля, который бы не получал рекламный контракт, который бы внятно донес позицию: почему Путину нужно платить еще 20 лет. Мне кажется, такой позиции просто не существует.
— Вы говорите, что нужно требовать референдум. Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что если Путин считает, что он имеет право править еще 20 лет и выйти на следующие выборы президента, то он не должен трусливо маскировать обнуление своих сроков, а должен спросить честно у народа. Если нам рассказывают госпропагандисты о том, что он национальный лидер. Так вот, пусть этот национальный лидер спросит у народа: дает народ ему право на то, чтобы 20 лет еще оставаться у власти, или нет?
— Как этого добиться?
— Требовать публично на всех площадках, не складывать руки. Мы не предлагаем сидеть на диване, закрыть глаза и сказать: все пропало, Путин остается. Нет. Мы продолжаем работать. Продолжаем участвовать в выборах и голосовать за самого сильного кандидата против "Единой России" по стратегии "умного голосования". Мы продолжаем выпускать видеорасследования. Когда не будет угрозы коронавируса, мы обязательно пойдем на митинги и уличные акции протеста. Сейчас просто я не могу взять моральное право призывать людей на улицу, потому что коронавирус буквально свирепствует. Это официальную статистику нам могут фальсифицировать, но угроза заражения людей серьезна и реальна.
Поэтому сейчас мы будем продолжать бороться за демократические перемены в нашей стране. А она не закончится 2 июля, эта борьба будет долгой, и мы к ней готовы. Я просто хочу сказать, что на этом голосовании, естественно, нужно выявлять фальсификации, естественно, нужно не признавать. У кого есть голос – актеры, политики, общественные деятели, – пусть используют свои площадки, социальные сети, импровизированную трибуну для того, чтобы выступить против обнуления сроков Путина. Это очень важно.
— Когда будут сняты ограничения в связи с коронавирусом и вы будете уверены в том, что коронавирус отступил, акции уличные протестные продолжатся в том числе по вашей инициативе или нет?
— Я всегда готова. Я считаю, что уличные акции – это достаточно эффективный инструмент. Он не единственный, мы никогда его как единственный не использовали. Но это действительно важный инструмент мобилизации, консолидации сторонников для того, чтобы показать, что нас действительно много, что у нас есть голос, что мы едины, чтобы заявить о своих правах и выдвинуть какие-то требования. Это очень важный инструмент. Мы ходим в суды, мы подаем официальные жалобы, мы записываем видео, мы используем много разных инструментов, чтобы добиться демократических перемен в нашей стране, чтобы в нашей стране власть уважала людей.
