Ссылки

Новость часа

"Я избавился от страха только за границей". Режиссер монтажа фильмов ФБК о своей вынужденной жизни в Польше


Виталий Колесников на марше Немцова. Фото Полины Аркатовой
Виталий Колесников на марше Немцова. Фото Полины Аркатовой

Москвич Виталий Колесников был режиссером монтажа большинства фильмов-расследований, снятых ФБК. В апреле после обысков и приговора оператору ФБК Павлу Зеленскому 24-летнему активисту пришлось бежать из России в Польшу. С тех пор он скитается по миру и продолжает заниматься политикой. О своей работе сейчас Виталий Колесников рассказал Радио Свобода.

Мы были уверены, что эмиграция – лишь временная мера ради безопасности

– После того как Алексея Навального отправили в тюрьму, стало ощущаться давление на сторонников этого политика. Многие активисты в то время уехали в надежде на возвращение после выборов в Госдуму. Мы были уверены, что эмиграция – лишь временная мера ради безопасности. Я уехал из России 10 апреля. Я хорошо помню этот день. Я был уверен, что вернусь через 3 месяца. Но вскоре после того, как я покинул страну, структуры Навального признали экстремистскими [9 июня 2021 года], и я понял, что мой временный отъезд превращается в постоянный. Я и после признания структур Навального экстремистскими хотел вернуться в Россию, но коллеги, которых начали таскать на допросы по “санитарному делу”, сказали, что следователи обо мне много спрашивают. Я понял, что мне опасно возвращаться в Россию. Это было ужасно: я очень люблю Россию и всегда хотел жить именно там.

– Чем вы были особенно интересны силовикам?

– Я пришел в ФБК через два месяца после выхода фильма "Он вам не Димон". Я монтировал почти все основные расследования команды Навального, мое имя есть в титре фильма о дворце Путина. Я создавал почти весь визуальный контент на канале, вел утреннее шоу "Кактус". Понятно, почему обо мне расспрашивали на допросах.

В офис Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, вскрыв дверь болгаркой, вломились судебные приставы. Их появление связано с отказом ФБК удалить фильм-расследование "Он вам не Димон". Действия силовиков в Фонде назвали грабежом. Декабрь 2019 года
В офис Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, вскрыв дверь болгаркой, вломились судебные приставы. Их появление связано с отказом ФБК удалить фильм-расследование "Он вам не Димон". Действия силовиков в Фонде назвали грабежом. Декабрь 2019 года

– Перед эмиграцией у вас прошел обыск. Как вы это пережили?

– В 7 утра в квартиру, которую мы снимали с коллегой, начали очень громко стучать в дверь. Некие люди закрыли дверной глазок и кричали, что мы якобы заливаем соседей. Только после того, как коллега пригрозила вызвать полицию, стучавшие в дверь сказали, что они из СК. Когда мы открыли дверь, люди в обмундировании прижали меня к стене и отобрали телефон. Потом зашли сотрудники СК, эшники и понятые. Силовики не давали мне вызвать адвоката, изъяли деньги, которые я получил от продажи квартиры, несмотря на документы, подтверждающие происхождение денег, конфисковали загранпаспорт. Его мне тайком вернули в коридоре суда, а деньги до сих пор не вернули.

Силовики предупредили, чтобы я аккуратно ходил

Во время обыска один из силовиков с осуждением спросил меня: "Вы читаете, что ли?" Я ответил: "Да. А вы нет?" Силовик с гордостью сказал, что он не читает, потому что те, кто читают, начинают думать мыслями автора, а он способен думать самостоятельно. После этого я стал подшучивать над силовиками. Когда один из них не смог разблокировать жесткий диск, я сказал: "Наверное, надо было в книжке прочитать, как это сделать". И я спрашивал, не стыдно ли сотрудникам СК заниматься такой ерундой, как обыски у законопослушных молодых политических активистов. В ответ сотрудник СК разозлился и рассказал, как он однажды во время обыска вынимал из морозилки по частям тела детей, и приказал нам не шутить, иначе с нами произойдет что-то плохое. Он очень обиделся на обвинения в занятии ерундой.

После обыска нас забрали в СК на допрос. Но повестку нам не дали, и мы с коллегой решили пойти к метро. Силовики нас догнали, один из них сказал матом, что если мы не сядем в машину и не вернемся в СК, то он разобьет мне лицо. Еще они предупредили, чтобы я аккуратно ходил, потому что они знают, где я живу, мол, с ними лучше не шутить. После этого я несколько раз менял жилье, возвращался домой разными маршрутами и обращал пристальное внимание на проезжающие машины. Когда я слышал шум в коридоре, я выключал свет в своей квартире. Избавился я от этого страха только за границей. Ощущение спокойствия при виде полицейской машины одна из причин, по которой я не вернулся в Россию.

– Как вы провели последний день в России?

– Я приехал к лучшему другу, сказал ему, что мы скоро увидимся и не надо скучать. Если бы я понимал, что уезжаю насовсем, то я бы попрощался со всеми друзьями и с любимыми местами в Москве.

Виталий Колесников
Виталий Колесников
После того как Турция передала России сведения о перелетах Ивана Жданова, я уехал в Польшу

– Почему вы выбрали для эмиграции Польшу?

– Я сначала полетел в Турцию, мне очень нравится Стамбул, но после того как Турция передала России сведения о перелетах Ивана Жданова, я уехал в Польшу. Сейчас я там живу основную часть времени.

У меня в Польше были знакомые, они помогли мне с визой. Я до эмиграции ни разу не был в этой стране. Мой взгляд на Польшу очень субъективный, но это максимально не моя страна. Я живу в маленьком городе, похожем на московский спальный район, где мне все чужие. Я пока не готов запрашивать политического убежища, потому что в Польше я оставаться не хочу, а в англоязычные страны, где, наверное, я смог бы адаптироваться, я не могу в ближайшее время поехать.

Я живу сейчас как вечный бродяга: я не знаю, что со мной будет через месяц, и не строю долгосрочных планов. В Польше мало политических активистов из России, я не видел своих друзей очень давно. Из-за этого у меня депрессивное настроение. Очень странно, что я вынужден жить там, где мне не нравится, только из-за того, что я в России был политическим активистом. Недавно мы с соратниками поздравляли друг с друга с Новым годом и желали нам всем поскорее увидеться. Как-то странно получилось, что из-за Путина мы с друзьями не можем сходить никуда вместе.

– Что для вас в эмиграции самое трудное?

– Из-за рисков, связанных с моей бывшей работой, со мной прекратили общаться некоторые очень дорогие мне люди. Они замечательные и делают это ради своей безопасности, но меня очень, больше других проблем в эмиграции, огорчает, что я не могу с ними общаться.

– Вы не жалеете, что присоединились к команде Навального?

– Я не горел на костре за свою веру. Я в ФБК распространял правдивую информацию, и сейчас в "Факторе" занимаюсь этим же. Да, мне бывает тяжело. Но, если бы я знал, как сложится моя жизнь, я бы оставил все так же.

Когда я шел на работу в ФБК, у меня было ощущение совсем других рисков. На третий день моей работы в Навального плеснули зеленкой. Я тогда стал примерно понимать, куда я попал, но все не казалось таким уж опасным. После того как Навального отправили в тюрьму, я очень переживал. Приговор Павлу Зеленскому за твиты после самосожжения главного редактора издания Koza press Ирины Славиной стал для меня настоящим потрясением. Павел – добрейшей души человек, неравнодушный ко всем, он и меня много раз выручал. Мне даже сложно объяснить свои чувства, когда я узнал, что его посадили за слова на 2 года. Я до сих пор не могу написать ему письмо в тюрьму: я сажусь, начинаю писать, думаю, как ему там плохо, и у меня слезы льются.

Если не мы, то кто?

Когда я ушел из ФБК, я хотел отойти от политики, переключиться на коммерцию, а затем вернуться в Россию. Но ощущение важности того, чем я занимался, меня затянуло. Я участвовал в борьбе за страну, и это было для меня осознанной жертвой. Потому что если не мы, то кто? Поэтому в эмиграции я политику не бросил. И, возможно, мой пример кого-то вдохновит продолжать бороться.

Суд над оператором ФБК Павлом Зеленским. За два твита Павел получил два года колонии общего режима, январь 2021 года
Суд над оператором ФБК Павлом Зеленским. За два твита Павел получил два года колонии общего режима, январь 2021 года

– Как возник проект "Фактор", которым вы сейчас занимаетесь?

– Я искал работу, написал об этом пост в социальных сетях со своим резюме и так познакомился с Михаилом Ходорковским, который хотел делать новый проект. И мы создали "Фактор". Я понимаю, что в любой момент наш проект могут признать "иностранным агентом", и мне будет чуть тяжелее жить. Но я сейчас делаю то, что я люблю. Мы занимаемся объяснительной журналистикой. Мы берем важную тему, пишем сценарий и стараемся полно и разносторонне ее осветить. Наша задача – дать людям максимальный объем информации о понимании ситуации, чтобы в одном ролике зрители нашли все, что им нужно знать о новом событии или явлении. Это помогает формированию гражданской ясности.

– То есть у вас получается создавать новое медиа полностью из-за границы?

– Вся наша команда работает из-за границы. И у нас получается формат онлайн-работы, тем более из-за пандемии он будет все более популярным. Есть сложности, главным образом, из-за того, что большинство сотрудников живет в разных часовых поясах, но мы справляемся.

Пока есть люди, которые готовы не сдаваться, режим не победил

– Как вы думаете, победил ли режим оппозицию?

– Я не разделяю мнения некоторых активистов, что сейчас оппозиция сильна как никогда, потому что это неправда. Сейчас у нас, если честно, тяжелые времена. Пока есть люди, которые готовы не сдаваться, режим не победил. И хочется максимально помочь ему не победить.

– Почему в 2017 году вы присоединились к команде ФБК?

– Я следил за Алексеем Навальным, поэтому откликнулся на вакансию ФБК. Тем более навыки, которые требовал фонд, идеально совпадали с моими. Я очень горжусь моей бывшей работой и тем, что я сумел сделать.

Вся моя жизнь умещается в два чемодана

– Вы не строите планов, но, наверное, о чем-то мечтаете?

– О прекрасной России будущего, где все политзаключенные будут на свободе, а наша страна встанет на правильный путь. Лично себе я бы пожелал найти свое место, откуда мне не придется постоянно переезжать. Я хожу в разных странах по базарам и магазинчикам, но не могу купить красивую вазу или картину, потому что у меня нет постоянного места жительства. Вся моя жизнь умещается в два чемодана, и это давит. Из-за того что я постоянно скитаюсь, я не могу себе завести лабрадора. В общем, моя маленькая мечта – обрести свой дом.

Оригинал текста на сайте Радио Свобода

XS
SM
MD
LG