Фильмом открытия Венецианского кинофестиваля в этом году стала картина "Параллельные матери" Педро Альмодовара. Два года назад режиссер получил "Золотого льва" за заслуги перед кинематографом, но 72-летний испанец не останавливается на достигнутом и в этом году снова участвует в основном конкурсе. На этот раз с политической картиной, где мыльнооперные испанские страсти с перепутанными младенцами скрещиваются с историей страны и красного террора Франсиско Франко.
Еще до премьеры вокруг картины случился небольшой скандал, Instagram удалил фотографию с постером фильма, на котором крупным планом был изображен женский сосок (после компания официально извинилась и разблокировала фото). Но провокативная эротика, заявленная в постере, – пустой посул. Режиссер на этот раз говорит о более глубоких вещах – о могилах жертв испанской диктатуры.
Начиная со своего дебюта 1980 года "Пепи, Люси, Бом и остальные девушки" и заканчивая оскароносными "Все о моей матери" и "Поговори с ней", Альмодовар в своем творчестве препарировал тему женственности, вопросы материнства и детских травм. В новом фильме впервые режиссер выводит материнство на национальный уровень, говоря об Испании как о матери, которая забыла своих детей, имея в виду жертв франкизма, расстрелянных без суда и следствия и погребенных в братских могилах, о которых принято молчать.
По признанию режиссера, в его доме никогда не было разговоров о войне. Это и неудивительно, он рос в атмосфере молчания, закрепленного на государственном уровне. Пакт о забвении, принятый испанскими политиками в 1976 году, запрещал переосмыслять наследие Франко и его преступления и призывал концентрироваться на будущем страны. Ситуация с молчанием продолжалась до 2007 года, когда в Испании был принят закон об исторической памяти, предусматривающий реабилитацию пострадавших от франкистской диктатуры. Официальной эксгумации жертв добиться сложно, археологические раскопки ведутся по инициативе частных организаций и родственников погибших.
Одной из таких является главная героя фильма Альмодовара – известный мадридский фотограф Дженис (Пенелопа Крус). Она охвачена идеей раскопать общую могилу на окраине своей родной деревни, чтобы найти останки своего прадеда, убитого фалангистами в 1936 году, и тем самым выполнить просьбу бабушки, воспитавшей ее в одиночестве. Здесь вступает вторая параллельная тема фильма – одинокое материнство, вместе с которой всплывает череда злободневных вопросов – феминизм, абьюз, гомосексуальность, вопросы идентичности и гендерной принадлежности.
Эта часть картины напоминает латиноамериканский сериал с детективным сюжетом. Фарс в духе ранних картин мастера. Неслучайно подругу Дженис играет другая муза режиссера – звезда испанского кино Росси де Пальма ("Женщины на грани нервного срыва", "Кика", "Разомкнутые объятия"). А иногда фильм становится совсем театральным. Буквально – в фильме мать одной из героинь работает театральной актрисой и участвует в постановке пьесы Лорки "Донья Росита, девица, или Язык цветов". Великий испанский поэт и драматург, пожалуй, самая известная жертва франкизма, чье тело до сих пор не найдено.
Объединяют эти параллельные истории – кровные узы, а точнее генетический код ДНК, благодаря которому героиня узнает правду о своем настоящем и прошлом. Вторая главная героиня Ана (новое открытие Альмодовара Милена Смит) – девочка-подросток с нежелательной беременностью, с которой Дженис знакомится в родильном доме, отвечает за будущее. Параллельное материнство, заявленное в названии, на самом деле становится зигзагообразным, линии жизни героинь пересекаются и в какой-то момент синхронизируются.
Молодая героиня Ана воспитана в семье, где не говорят о прошлом и даже утаивают его. Девушка пережила изнасилование. Как и испанские политики семидесятых, она не хочет оглядываться назад и не понимает обсессию Дженис по поводу раскопок. Ее мать Тереза, актриса (Айтана Санчес-Хитон), считает, что представители ее профессии должны воздержаться от политических заявлений и стараться нравится всем. Но Альмодовар и героиня Пенелопы Крус уверены, что невозможно смотреть в будущее, не разобравшись с прошлым.
Иронизируя над позицией Терезы, в этом фильме Альмодовар впервые так громко говорит о своих политических пристрастиях и рассуждает о текущей обстановке в стране. Не исключено, что после премьеры на него обрушатся обвинения со стороны испанских правых политиков. Фразу одного из них, Мариано Рахоя, он не без осуждения увековечивает в начале своего фильма – тот, будучи премьер-министром, хвастался, что не предусмотрел в государственном бюджете "ни одного евро на историческую память".
Режиссер признавался: "Сейчас ультраправые в Испании сильнее, чем когда-либо. Какая будет у их реакция? Честно говоря, я предпочитаю не думать об этом. Не потому, что я отказываюсь сражаться, а потому, что мы с ними обречены на вечное непонимание". Но, кто знает, может быть, рассказывая о проблемах преступления прошлого через яркую душещипательную историю о младенцах, с примесью феминизма, режиссеру удастся привлечь внимание к проблеме "исторической памяти" и исправить положение.
