Олег Гавриш – главный консультант кабинета руководителя офиса президента, который входит в том числе в президентскую рабочую группу по созданию международного трибунала. В эфире Настоящего Времени мы спросили его, как украинские правоохранительные органы и международные организации будут искать и пытаться привлечь к ответственности российских военных, подозреваемых в нанесении удара по жилому дому в Днепре. Там, по данным на вечер 16 января, погибли уже не менее 40 человек.
— Давайте для начала разберемся: то, что произошло в Днепре, – как это стоит квалифицировать с точки зрения международного права?
— Это, безусловно, терроризм. То есть это военное преступление. Потому что речь идет о гибели мирных жителей, которые погибли из-за попадания российской ракеты. Безусловно, это может быть квалифицировано только как преднамеренное убийство. И люди, которые его совершили, понесут наказание. Здесь даже известно, кто пускал [ракету], известно, [кто] что делал. (О том, что участвовавшие в ракетном обстреле Днепра 14 января известны поименно, в понедельник заявили в СБУ. – НВ.)
Я очень надеюсь, что это дело будет расследовать Международный уголовный суд, который находится в Гааге, потому что это полностью в его компетенции. Это очень серьезный случай, вопиющий, эти люди должны быть наказаны. Если Международный уголовный суд этого не сделает, то в любом случае этим будет заниматься украинская прокуратура, СБУ, полиция и у нас будут вынесены соответствующие решения. Этих людей будут искать по всему миру. Те люди, которых вы назвали в своем сюжете буквально минуту назад, – для них уже спокойная жизнь фактически закончена. Если они выедут за территорию России хоть куда-то: будь то Турция или любая другая страна – они будут арестованы. Я даже не говорю про европейские страны.
— Мы говорим только о тех людях, которых уже назвали? Или вы будете добиваться привлечения к ответственности и политического руководства России?
— Смотрите, это два разных кейса. Этого можно добиться совершенно различными способами. Если мы говорим о расследовании и конкретных людях, которые запускали эти ракеты, в том числе командиры полка, – они будут найдены и наказаны по статье за нарушение правил ведения войны, за убийство мирных жителей, за то, в чем они виноваты.
Если мы говорим про высшее политическое руководство России, то мы отдельно основательно работаем над тем, чтобы создать трибунал, который бы судил высшее политическое руководство России. У нас есть определенный прогресс, я говорил, что в прошлом году Франция и Великобритания выступили парламентами в поддержку этого трибунала. У нас сейчас идут активно переговоры с МИДом Франции об этом, лежат два постановления в Палате представителей США и в Бундестаге, которые также должны быть проголосованы. Голландия за это время с начала января уже утвердила в муниципалитете Гааги создание суда, специального трибунала, который будет работать именно по преступлениям агрессии. И у нас создается core-группа так называемая, в которую войдет некоторое количество стран, которые просто будут [продвигать] идею этого трибунала среди других стран. То есть это будет уже не одна Украина, это будет делаться совместными усилиями.
— Поддержка какого количества стран необходима для того, чтобы создать такой трибунал? И вообще, как этот механизм прописан? Как этот трибунал создается?
— Во-первых, по поводу количества стран: может быть какое угодно количество стран. В принципе, сейчас порядка 20 стран, которые хотят его создавать, но нам, конечно, хотелось бы больше. То есть мы хотели бы все страны Евросоюза плюс США, Канада, Австралия, Япония, Южная Корея, западные развитые страны. Плюс ко всему, многие страны Латинской Америки согласятся, у нас даже одна из стран Латинской Америки в core-group находится. Южная Америка, вероятнее всего, некоторое количество стран – не все, к сожалению, но некоторое количество стран будет в любом случае.
— Олег, если возвращаться к Днепру: что может грозить тем людям, которые непосредственно принимали участие в этом? Мы помним расследование о крушении MH17: сколько шел сам суд, сколько шло расследование, каковы его результаты – можно ли сам юридический процесс сравнить с атакой на жилой дом в Днепре?
— MH17 – это было конкретное дело по крушению самолета, и его расследование проводили международные инстанции. Если ситуацию в Днепре будет расследовать Международный уголовный суд, в этом случае, безусловно, это не быстро делается. Такого рода расследования проводятся реально два-три года до вынесения приговора. Если мы говорим о расследованиях украинских правоохранительных органов – я думаю, что в течение полугода-года это все можно решить.
Но я еще раз разделю. То, о чем мы говорим, – это конкретное военное преступление: убийство людей, запуск ракеты по жилому дому. Что касается трибунала, который мы создаем, он будет заниматься только Путиным и его окружением, он будет заниматься преступлением агрессии, и там все намного быстрее, [чем процесс в Международном уголовном суде]. Потому что преступление агрессии доказать легче, там буквально нужно два-три месяца до вынесения приговора. Нам главное этот суд создать. Как только мы создаем, с того момент проходит два-три месяца, и мы получаем подозрение и ордер на арест Путина и всех его приспешников.
Что касается конкретно данного кейса, я думаю, что украинское правосудие вполне может справиться за полгода – за год с тем, чтобы обвинить, доказать все. Международное правосудие – там более сложные правила предъявляются к тому, чтобы отыскать, доказать и так далее. Но все равно, два-три года, и это решение может быть вынесено даже Международным уголовным судом, у которого очень жесткие правила и подходы к расследованиям, тем более что на самом деле список обвиняемых уже известен. Здесь вопрос только в том, чтобы подобрать доказательства.
Здесь все проще, чем с MH17. Когда мы начинали расследовать [гибель рейса MH17], вообще не были понятны имена людей, которые конкретно за этим стоят, их установили в ходе расследования. Здесь все проще: надо теперь просто доказать, люди, по сути, установлены. Им грозит, безусловно, пожизненное заключение.
— Давайте как раз про тех людей, про которых мы говорим, кто мог непосредственно запускать эту ракету, отдавать приказ. Вы сказали, что они не смогут выехать даже в Турцию. Как на практике это будет выглядеть?
— Смотрите, выносится решение. Вот сейчас, например, если в течение полугода-года, [в Украине] вынесется решение, прокуратура соберет все доказательства, судом все эти люди будут признаны виновными. Что будет дальше? Дальше мы подаем в Интерпол на каждого из них. И как международные преступники они будут просто-напросто числиться всюду, куда они приезжают. И [государство] будет обязано их выдать Украине. У них не будет иммунитета, иммунитет действует только на президента, премьера и главу МИДа. Доказательств будет достаточное количество. Процедуру их экстрадиции провести через Интерпол очень несложно – там достаточно очевидная история и там просто нет шансов. То есть они в любом случае окажутся в Украине, если речь идет о местных органах правосудия.
Если за это дело возьмется Международный уголовный суд (он должен сам сказать, берется конкретно за это дело или нет), то в этом случае они окажутся в Гааге, в международной тюрьме ООН, и их будут судить там. Это еще более значительная вещь, так как в принципе ни одна страна мира не может этому препятствовать. Они, по-хорошему, не смогут спрятаться даже в таких странах, которые традиционно не выдают, например, в Китае. Если речь идет о МУС, их никто не будет прятать.
