Владислав Есипенко – украинский бизнесмен из Кривого Рога. После аннексии Крыма Россией в 2014 году он четыре года работал на полуострове как журналист-фрилансер, снимая видеоматериалы для проекта Радио Свобода Крым.Реалии. За это российские спецслужбы обвинили его в шпионаже. Есипенко был арестован в Крыму в марте 2021 года, и, как и многих других арестованных в России, его пытали, чтобы получить от него признательные показания о работе на спецслужбы Украины.
После приговора Есипенко провел четыре с половиной года в колонии в Керчи. Правозащитные организации признали его политическим заключенным. Недавно он смог выйти на свободу, отбыв весь срок заключения и уехал из России. Он считает, что ему помогла его "медийность": в отношении многих других украинцев, осужденных в России за "шпионаж" или "терроризм" уже в колонии открывали новые уголовные дела, продлевая им срок под стражей.
О том, что ему пришлось пережить, Есипенко рассказал Крым.Реалиям – в том числе о своем задержании сотрудниками ФСБ, о пытках, которым его подвергали, и "дружеских" разговорах с сотрудниками российских спецслужб, которые пытались его вербовать.
*****
Сотрудничество Есипенко с редакцией Крым.Реалии началось так. Однажды с редакцией связался неизвестный человек. Он заявил, что читает сайт Крым.Реалий и хочет с ним сотрудничать, в том числе во время поездок в аннексированный РФ Крым.
Поначалу это предложение показалось сотрудникам Крым.Реалий странным, учитывая что журналистская деятельность на Крымском полуострове тогда уже была связана с большими рисками из-за репрессивных практик российских спецслужб и силовиков. Тем не менее этот человек, Владислав Есипенко, настаивал, что для него эта работа важна, так как сам в 2015 году вынужден был покинуть Крым после его аннексией Россией.
Есипенко родился в Кривом Роге в 1969 году. Его отец был рабочим, мама – акушеркой в городской больнице. В родном городе Владислав окончил школу, занимался боевыми искусствами. После школы учился в институте физкультуры и Криворожском горнорудном институте, пишут о нем коллеги с украинской службы Радио Свобода. Еще будучи студентом, Есипенко вместе с другом открыл агентство недвижимости – продавал и разменивал квартиры. Работу компании пришлось прекратить из-за гибели партнера и личных обстоятельств в жизни Владислава. Он также купил квартиру в Севастополе, где жил с женой и дочерью.
"Она была небольшая, однокомнатная, но видно было море издалека. Это, пожалуй, самые прекрасные моменты, когда у тебя появилась недвижимость в Крыму: из окна видно море, – вспоминает он.
Владислав был вынужден уехать с полуострова после его аннексии Россией.
Остановили, положили лицом в пол"
До задержания и ареста Есипенко четыре года удалось работать репортером в Крыму. Он говорит, что в 2014 году он начал снимать события в Крыму для себя – "ради истории", а потом начал делать это для Крым.Реалий.
Он говорит, что приезжал на машине на украинских номерах: ему помогал "затеряться" в Крыму российский паспорт, который он вынужденно получил.
"Я терялся в общей массе. Было очень много в Крыму донецких и луганских машин. И были люди, которые переезжали из Днепропетровской области в Крым на постоянное место жительства, исходя из своих убеждений. Потому там особо не обращали внимания на номера машин, – говорит Есипенко. – Если были проблемы, мне приходилось показывать свой российский паспорт, и тогда наверняка какой-то контакт происходил. Если мне нужно было получить какое-нибудь интервью, пообщаться с кем-то, российский паспорт приоткрывал определенную дверь. Это была как идентификация: свой/чужой. Ты показывал российский паспорт и сразу с тобой начинали говорить".
Он вспоминает, что именно российский паспорт его спас, когда он снимал предполагаемую "дачу Путина" в поселке Олива на южном побережье Крыма.
"Я почти все сделал, когда люди подошли в камуфляже, задержали, проверили документы. Мой российский паспорт спас меня. И когда меня задержали, у меня была возможность удалить фотографии и видео, связанные с этой дачей", – рассказывает журналист.
Самой рискованной для себя Владислав Есипенко считает съемку могилы младшего сына экспрезидента Украины Виктора Януковича в Севастополе. Когда ее посещала бывшая первая леди Украины Людмила Янукович , на кладбище не было других журналистов, кроме Владислава Есипенко. Несмотря на наличие телохранителей, ему удалось сделать короткое видео.
Когда журналист приезжал в Крым, он останавливался в Алуште у местной жительницы Елизаветы Павленко.
"Мы с ней познакомились через фейсбук и как-то подружились. Тем более у нее родители похоронены в Кривом Роге, где я живу, – вспоминает Владислав.– По ее просьбе я ухаживал за их могилами. И она пригласила меня в гости в Алушту. Поэтому я уже приезжал, можно сказать, к другу".
Владислав Есипенко перестал выходить на связь с редакцией после того, как 9 марта 2021 года посетил акцию возложения цветов к памятнику украинскому поэту Тарасу Шевченко в Симферополе. Многие участники акции попали в кадр оперативной съемки российских силовиков.
Когда Владислав Есипенко и Елизавета Павленко возвращались с акции в Алушту, их автомобиль остановили на Ангарском перевале сотрудники российской дорожной инспекции.
"Остановил работник ГАИ, якобы для проверки документов, – вспоминает журналист. – Я вышел, показал документы, Елизавета сидела на пассажирском кресле. И в этот момент подъехал автобус сотрудников ФСБ. Меня положили лицом в пол. Елизавету сразу отвели в сторону, я ее не видел. Но после узнал, что определенное моральное воздействие на нее было: люди пришли и перевернули ей всю квартиру".
Российские силовики официально сообщали только о задержании Владислава Есипенко и не упоминали о каких-либо действиях в отношении Елизаветы Павленко, которая была задержана вместе с ним.
На момент задержания у Владислава Есипенко при себе был нож – он утверждает, что носил его всегда, "для удобства".
Однако силовики также "нашли" в автомобиле Владислава гранату. Журналист ее наличие в машине отрицает. Его защита заявляла о множестве нюансов, указывавших на сомнительность обвинений: например даже российская экспертиза не нашла отпечатков пальцев Есипенко на гранате, якобы "выявленной" в его автомобиле.
Подбрасывание оружия или наркотиков часто применяется российскими силовиками для того, чтобы иметь возможность требовать в суде ареста обвиняемого и отправки его в СИЗО, где из человека уже пытками выбивают признательные показания.
Во время суда показания свидетелей по поводу гранаты тоже расходились.
"Одни говорили, что увидели ее (гранату) на сидении, вторые говорили, что видели в бардачке и так далее, – вспоминает журналист. – Специальный был даже следственный эксперимент, в результате которого эта граната просто не влезла в маленький бардачок моей машины. Она была еще с чехлом, то есть по определению не влезала в этот бардачок".
"Завезли в подвал и пускали через меня ток"
После "выявления" гранаты в машине Есипенко российские силовики посадили Владислава в свой автобус. Его везли в неизвестном направлении около часа.
"На меня надели наушники черные, чтобы я не слышал, о чем они говорят, а также черные очки, как мотоциклетные, но через которые ничего не было видно, – вспоминает Владислав. – Затем меня взяли под руки и завели в какой-то подвал. Я это понял, потому что мы спускались вниз по ступенькам".
"Дальше сразу же меня раздели и держали несколько человек. Положили на пол. Я говорю: "Что вы творите?!" А они молча, все абсолютно молча делают. Дальше мне надевают какую-то проволоку на уши и пускают по ней ток, – вспоминает Есипенко. – Это был шок, я не знал, как реагировать на это. Была дикая боль. Это продолжалось, может быть, минуты три, может, пять. То есть, они просто пускали через меня ток".
Журналист предполагает, что при помощи пыток российские силовики пытались "сломать его волю" и убедить его в "серьезности своих намерений".
После истязаний Владислава Есипенко посадили на стул и начали допрашивать "об именах, явках и паролях", обвиняя его в том, что он – "украинский шпион". Объяснениям, что он журналист-фрилансер и снимает видео для YouTube-канала, российские силовики не верили. Поэтому после ответов Владислава снова били и пытали током, рассказывает он.
Чтобы прекратить истязания, Есипенко подписал документы с "признанием", которые ему дали российские силовики. Он говорит, что в тот момент "был готов был сознаться в убийстве Кеннеди, лишь бы выжить".
Несколько месяцев до суда Владислав провел в СИЗО Симферополя. О перенесенных им пытках Есипенко заявил в подконтрольном России крымском суде, который рассматривал его дело. После этого заявления его повторно возили "на подвал", подчеркивает он.
Он рассказывает, что также его избивали ногами, причем при этом силовики ничего от него не требовали и не объясняли мотивов своих действий.
Владислав рассказывает, что в случае, если бы его повторно начали пытать током, он планировал "сделать себе рассечение об дверной косяк или угол", чтобы обильное кровотечение привлекло внимание силовиков. Тогда, по его словам им "нужно будет в СИЗО объяснять, что произошло". Но в тот раз, по его словам, обошлось только психологическим давлением.
"Был мат-перемат, говорили, что одного из них из-за меня в Москву вызвали. Говорили, что я – пыль под ногами и они меня растопчут, что я не доживу до суда, что у меня даже лагеря не будет, я просто исчезну, – вспоминает Владислав Есипенко. – Объясняли, что у меня единственный шанс выжить и выйти из тюрьмы – это сотрудничество с ними".
Владислав вспоминает, что после задержания сотрудники ФСБ водили его на встречу с "генералом ФСБ Михайлюком", который, по его словам, принимал его с чаем и конфетами.
"Мне почему-то, запомнилось, что он похож был на Путина. И он четко интонации Путина передавал. Такое ощущение, что это его двоюродный брат, – рассказывает журналист об этой встрече. – Он на товарищеской ноте начал диалог. Мол, не обессудьте: то, что с вами произошло, поверьте, мы не хотели этого. И такую фразу упомянул, что сам "через это тоже проходил".
"Далее он с прищуром путинским сказал, чтобы я дал в любом случае признательные показания, а потом мне дадут максимум три года. Полтора года нужно будет посидеть в тюрьме и потом меня отпустят по УДО (условно-досрочное освобождение – ред), – вспоминает этот разговор Есипенко. – Я понимал, что, наверное, меня привезли показать ему как "сотрудника спецслужб", который работает на Радио Свобода".
"Мне в тот момент абсолютно было неинтересно, что он говорит. Но я для себя определил, как буду действовать. На столе у него стояла вазочка с конфетами. Мне важно было в конце разговора взять эти конфеты и принести в камеру – угостить моих друзей", – рассказывает Есипенко.
Разговор с генералом, по словам Есипенко, продолжался около 15 минут, затем собеседник журналиста ушел.
Через неделю после задержания Есипенко на подконтрольном российским властям крымском телевидении также показали его "интервью" главреду телеканала "Крым-24", советнику российского главы Крыма Олегу Крючкову. В этом "интервью" Владислав называет себя "сотрудником украинских спецслужб", а своим куратором называет полковника СБУ Виктора Кравчука.
Это интервью, по словам Есипенко, было инициировано следователем, а все вопросы и ответы на них для интервью подготовили сотрудники ФСБ.
Акции в поддержку журналиста
Сразу после задержания журналиста и все годы его нахождения за решеткой имя Владислава звучало на всех авторитетных международных площадках. Правозащитники и руководство Радио Свободная Европа (RFE/RL) неоднократно называли его дело политически мотивированным и призывали РФ освободить Есипенко:
Акция в поддержку фрилансера Крым.Реалии Владислава Есипенко в Киеве, 2021 год:
Уголовное преследование Есипенко в Крыму стало одной из многих историй, в которых звучали заявления о пытках в ФСБ, избиениях, угрозах убийством и применении электротока российскими силовиками.
Пока коллеги и родные Есипенко боролись за его свободу, к самому Владиславу после задержания долгое время не допускали независимых адвокатов. Зато в крымском главке ФСБ ему предоставили государственного защитника – крымского адвоката Виолетту Синеглазову.
Синеглазова не зафиксировала в протоколе следов пыток и насилия на теле Владислава Есипенко, о которых он ей заявил. Также она рекомендовала ему пойти на сделку со следствием, признать вину и дать признательные показания, "потому что так получится раньше выйти и будут лучшие условия содержания", заявляла ранее Крым.Реалии супруга журналиста Екатерина Есипенко.
Сама Синеглазова публично не упоминает о своем сотрудничестве с крымскими следственными органами. Однако дело Владислава Есипенко – не единственное, в котором она принимала участие как государственный защитник и при этом склоняла подзащитных к признанию вины, утверждают в Крымской правозащитной группе.
Владислав утверждает, что не желал идти на сделку со следствием и просил предоставить ему другого защитника. Но следователь, по его словам, "под угрозами повторного отправления на подвал" заставил его подписать письменный документ об отказе от независимых адвокатов.
Ситуацию изменил случай, когда в СИЗО журналиста однажды привели в помещение, где находились фигуранты крымских экстремистских дел и дел "Хизб ут-Тахрир".
"Я начал искать возможность с кем-то связаться и сообщить о себе. Там была адвокат, которая приехала к кому-то из крымских татар. Я подошел к ней сказал: "Вы не могли бы как-то передать информацию? Я – такой-то, такой-то". А она говорит: "Так это вы – Есипенко? Вас уже ищут везде – и ваша супруга, и адвокаты. Очень хорошо, что вы нашлись!" – рассказывает Владислав.
Уже на следующий день к Есипенко в СИЗО приехал адвокат Тарас Омельченко.
"И я написал заявление о том, что отказываюсь от адвоката Синеглазовой и хочу, чтобы моими адвокатами были Тарас Омельченко, Эмиль Курбединов и Алексей Ладин (адвокаты, которые долгое время защищали политузников в Крыму – ред.)", – рассказывает Есипенко.
Когда Есипенко начали защищать независимые адвокаты, они смогли зафиксировать на теле Владислава наличие следов от пыток. Но на его приговор это мало повлияло. В феврале 2022 года, за неделю до полномасштабного вторжения России в Украину, Есипенко приговорили к шести годам тюрьмы, хотя изначально для него запрашивали срок в 11 лет. Позже его срок был сокращен до 5 лет.
"Предупреждали, что на свободу я живым не выйду"
Срок Есипенко отбывал в Керченской колонии.
"Больше всего там боятся, чтобы в колонии не было бунта. Меня предупредили: если будешь пытаться здесь как-то свои правила игры устанавливать, мы тебя "уработаем": ты из ШИЗО не выйдешь и из СДС (специальный участок строгого режима), то есть все это время будешь страдать", – рассказывает Владислав.
Есипенко признается, что незадолго до того, как срок его заключения в Керченской колонии подошел к концу, он ожидал нового уголовного дела и готовился к тому, что сотрудники ФСБ снова отправят его в СИЗО: он знал много подобных историй.
"Во время следственных действий меня конкретно предупреждали сотрудники ФСБ о том, что я на свободу живым не выйду. Меня вызывали на беседы в ФСБ, спрашивали, что я собираюсь делать дальше, кем хочу быть, – рассказывает Владислав. – Я понимаю, что так происходило "кураторство" – они контролировали мою отсидку. Сотрудники ФСИН тоже говорили, что мной интересуются сотрудники ФСБ. И когда я выходил, сотрудник ФСБ со мной тоже беседовал. Очень мало людей выходили на свободу по подобным статьям, чтобы им дальше не предъявляли еще какой-то срок".
Но негативный сценарий не случился. После выхода из Керченской колонии журналиста сопровождал его адвокат. Вместе они выехали в направлении российского Адлера, а оттуда бывший политзаключенный самолетом вылетел в Ереван (Армения), а затем – в Прагу (Чехия). Там Владислава ждали семья и коллеги из RFE/RL. Вскоре Есипенко приехал в Киев.
"Эмоции били через край. Я понимал, что вот, наверное, теперь я свободен, все закончилось. Это, наверное, самое лучшее, когда испытываешь второе рождение, – вспоминает он. – У меня три эмоции были. Первая – когда мы взлетели. Вторая эмоция – когда я в Праге встретился со своей семьей. И третья – когда мы вышли с Володей Притулой (шеф-редактор проекта Крым.Реалии) и коллегами из здания железнодорожного вокзала в Киеве. Я увидел этот город, это движение, суету. И как будто накрыло волной теплоты. Ты понимаешь, что ты дома".
Есипенко утверждает, что никогда не работал на украинские спецслужбы и не получал от них предложений это делать. Виктора Кравчука, которого он был вынужден в "интервью" на крымском телевидении назвать "куратором", он называет своим "приятелем", с которым у них "были достаточно нормальные тесные отношения и совместные походы на кофе". С его помощью, по словам Есипенко, он планировал снять материал о криминальном прошлом российского главы Крыма Сергея Аксенова, в котором того обвинял покойный генерал МВД Украины Геннадий Москаль.
По словам Владислава, у него есть множество знакомых среди украинских силовиков, включая сотрудников СБУ и МВД: эти связи появились еще с 90-х годов, когда Есипенко занимался операциями с недвижимостью.
Внимание к себе со стороны крымских силовиков журналист связывает со своей работой: по его предположению, российские спецслужбы при помощи его ареста пытались "показать всему миру, что сотрудники Радио Свобода и Крым.Реалии параллельно работают шпионами". При этом, несмотря на то, что ФСБ публично обвинила Есипенко в "шпионаже", до суда это обвинение не дошло: приговор журналисту вынесли только за перевозку боеприпасов, то есть той самой гранаты, которую "нашли" в его машине.
Журналист считает, что ключевое значение в его деле и его освобождении сыграла публичность вокруг его дела.
"Медийность сыграла свою роль. В данном случае в ФСБ понимали, что будет внимание не только украинской общественности, но и мировой. И в этом случае им будет сложно доказывать (обвинение в шпионаже), – рассуждает он. – Поэтому они пошли по пути наименьшего сопротивления – оставили в деле только гранату. Я так понимаю, что я заехал в СИЗО уже как медийное лицо. Руководство СИЗО говорило, что обо мне пишут".
Медийность, по мнению Владислава Есипенко, "дает возможность не погибнуть", если на человека в России заведено уголовное дело – потому что сдерживает руководство и сотрудников ФСБ от "каких-то кардинальных шагов".
Именно благодаря публичности вокруг его дела, уверен Есипенко, российские спецслужбы не решились его вербовать, хотя и предлагали ему сотрудничать за деньги.
Есипенко рассказывает, что когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, в Керченской колонии, где он находился, начали вербовать заключенных на войну. Однажды на такое "собеседование" пригласили и его. Но когда он назвал свою фамилию, с ним, как он утверждает, сразу же попрощались.
