В регионах Беларуси силовики чаще всего применяют силу и спецсредства в отношении протестующих. На эту тенденцию уже несколько воскресений подряд обращают внимание и правозащитники, и непосредственные участники акций. В минувшие выходные в Гродно и Гомеле столкновения были самыми жесткими. На кадрах из Гродно видно, как людей избивают дубинками и волокут по земле, из Гомеля – как силовики распыляют в лицо протестующим слезоточивый газ и стреляют в воздух.
В эфире Настоящего Времени мы обсудили настроения и события в регионах Беларуси с Петром Кузнецовым, директором Центра регионального развития "Гомельский демократический форум".
— Мы видим последние несколько выходных, что самые жесткие, пожалуй, столкновения, разгоны и вообще реакция людей на насилие происходят не в Минске, а в регионах – в Бресте, в Гомеле, в Гродно, в Жодино. Почему, как вы думаете?
— Одна из главных причин – наверное, то, что в Минске все-таки происходят эти события настолько массово, что силовики не пытаются их подавлять полностью, а пытаются каким-то образом воздействовать до начала либо после окончания. То есть не давать людям собраться либо забирать уже так называемые хвосты.
А в регионах людей выходит значительно меньше, и, скорее всего, у силовиков уже есть такой план, что какой-то волной жестких действий можно эти протесты полностью подавить для того, чтобы люди перестали выходить в целом. Они начинают практически сразу стрелять, распылять газ. Видно, что это создание картинки.
— Ведь и люди в какой-то момент начинают сопротивляться и отбивать своих у милиции, чуть ли не баррикады строить. Это тоже в регионах происходит. Это ответ на этот высокий градус, или знак отчаяния, или, наоборот, уверенность в своей победе?
— Это, скорее, ответ на высокий градус и где-то знак отчаяния. В каждом регионе есть большое количество проблем, таких раздражителей, которые уже очень давно существуют и от которых население накапливает злость. Самый яркий пример – это Брест. Там уже несколько лет идут протесты против строительства аккумуляторного завода, потом по Бресту очень тяжело ударила ситуация с коронавирусом, потому что там половина населения так или иначе связана с транзитом товаров через границу, легально или нелегально. Накопление таких проблем в конечном итоге сказывается на общем настроении людей, накапливается больше злости, и она выплескивается.
Та же картина была в Жлобине, где в очень плохом состоянии градообразующий завод БМЗ. В Гомеле – в меньшей степени. В Гомеле такая энергетика нехорошая появилась только в недавнем времени, практически только сейчас. Но, как правило, мы все это видели в таких регионах, где есть свой пласт проблем и больше злости, больше раздражения вызывает власть.
— Люди в регионах устали, смирились или надеются на изменения, которые произойдут прямо сейчас?
— Мне кажется, люди в регионах устали. И люди в регионах в большей степени смотрят на Минск. Сейчас немало протестующих ездят из регионов в Минск, не выходя у себя в городах. Я знаю таких людей в райцентрах Гомельской области. Они прямо говорят: нас здесь, в райцентрах, очень быстро вычисляют, а там в толпе легче смешаться. К людям пришло понимание, что все равно все решится в Минске, и поэтому региональные акции стали намного более малочисленными, чем были с самого начала.
— В умах людей они все еще занимают много места, или жизнь потихонечку отодвигает все эти события на второй план?
— Жизнь отодвинула эти события не на второй план, а, скажем, не на самый-самый первый. Потому что осень, и белорусам, особенно в регионах, надо копать картошку, успеть в последний раз на рыбалку. Какой-то быт. Это тоже сказалось слегка.
Но сами протестные настроения никуда не делись. Я практически уверен, что нас ждет еще один всплеск в достаточно скором времени, когда придет зима, когда люди почувствуют последствия экономического спада. Потому что зимой жизнь дороже, плюс дополнительные коммунальные платежи и прочее. Я думаю, что сейчас небольшое затишье – это естественная абсолютно вещь в связи с сезоном и с некоторой усталостью. Но протестные настроения не делись никуда. Я бы сказал, что они становятся только жестче из-за действий силовиков и власти.
— История с рабочей солидарностью – я правильно понимаю, что все это отложено на момент, когда по кошельку ударит совсем сильно?
— Мне кажется, что рабочая солидарность в Беларуси пока так и не началась. Это был, скорее, такой эмоциональный всплеск поначалу у многих людей. Но я бы сказал, что рабочая солидарность не проявилась. В массе своей рабочие побоялись потерять работу, и поэтому не пошли и не организовали эту забастовку. Опять же, сохраняется высочайшая вероятность того, что это рванет, потому что заводы на грани того, чтобы остановиться.
Лукашенко хвастается, что мы, мол, не останавливали промышленность во время коронавируса, благодаря этому сейчас у промышленности полугодовой запас продукции на складах. Есть одна огромнейшая проблема еще в том, что фактически повалилась банковская система, ликвидности нет, заморожено кредитование. А практически все промышленные предприятия у нас кредитуются по оборотке, особенно с учетом складских запасов. Очень скоро может прийти момент, когда им просто станет не за что работать, и они остановятся, и тогда уже этим рабочим другого пути не останется.
