Районный суд в Москве приговорил к году исправительных работ с удержанием 10% зарплаты в доход государства юриста Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Любовь Соболь по делу о проникновении в квартиру предполагаемого сотрудника ФСБ Константина Кудрявцева.
Корреспондент Настоящего Времени поговорил с Любовью Соболь сразу после заседания суда.
— Я могу кратко, наверное, только сказать. Что долго рассказывать? Всем все было очевидно. Я думаю, что все журналисты, которые присутствовали в зале на судебных заседаниях, ни у кого не было сомнений, что приговор будет обвинительный, судя по тому, как все складывалось, судя по тому, как все работали в одной связке против стороны защиты: все ходатайства со стороны защиты отклонить, в вызове экспертов отказать, доказательствам защиты не верить, доказательствам следствия верить. Мы все это уже десять раз видели, даже больше, когда меня судили по административным делам. То же самое: рапортам сотрудников оснований не доверять нет. Здесь было все то же самое – классический путинский суд.
Считаю приговор неправосудным, необоснованным, несправедливым, абсолютно незаконным
Поэтому, конечно, считаю приговор неправосудным, необоснованным, несправедливым, абсолютно незаконным. Потому что в материалах дела есть документ, благодаря которому дело нужно было закрывать еще на этапе следствия, где потерпевшая Субботина – теща Константина Кудрявцева – прямо писала: "Моральный и физический вред мне не причинен". Тогда какое может быть уголовное дело, если моральный и физический вред ей не был причинен?
Мы требовали каждое заседание Константина Кудрявцева – собственника квартиры, в которую я якобы незаконно проникла, единственного собственника квартиры – пригласить в суд. Хотя бы спросить его, давал он мне согласие на проникновение в свое жилище, не давал. Хотя бы посмотреть на него. Но суд в этом во всем отказал.
За что вы мучаете и пытаете Навального буквально сейчас на глазах у всей страны и у всего мира?
Конечно, мы будем обжаловать этот приговор. И, самое главное, почему я сегодня пришла в футболке с надписью: "Где уголовное дело по отравлению Навального?" Самый главный вопрос, который сейчас есть у российского общества, – это, конечно: "Что за беспредел, полнейшее беззаконие происходит с Алексеем Навальным – главным оппозиционным политиком нашей страны?" За что вы мучаете и пытаете Навального буквально сейчас на глазах у всей страны и у всего мира? За то, что он выжил после отравления химическим оружием?
Я хочу воспользоваться организованной вами небольшой трибуной для того, чтобы еще раз сказать, что я требую освободить Алексея Навального, возбудить уголовное дело по попытке его отравления химическим оружием группы "Новичок", я требую ему предоставить сейчас качественную квалифицированную медицинскую помощь, на которую имеет право любой человек в нашей стране, в том числе заключенный.
— Любовь, скажите, как часто нужно будет отмечаться?
— Я еще не опытный уголовник, поэтому, если честно, я не знаю правил этих всяких отметок, но да, мне нужно будет приходить в уголовную инспекцию, каким-то образом там отмечаться, вставать на учет. Несколько раз судья заострила внимание, что мне запрещено нарушать какие-то административные правила, потому что если будет административное правонарушение, то срок мне могут заменить на реальное лишение свободы.
Это короткий поводок, на который меня Кремль хочет посадить
Конечно, это такой короткий поводок, на который меня Кремль хочет посадить: сейчас дать исправительные работы, а потом в случае какой-нибудь административки, а мы знаем, как их выписывают – подходит к тебе сотрудник правоохранительных органов, хватает тебя под руки, ничего не говоря, ведет куда-нибудь, а потом тебе выписывают 19.3 КоАП и говорят: "Вы сопротивлялись и не подчинялись законным требованиям сотрудника полиции". При том, что они могут ничего не говорить.
Так у меня было в аэропорту "Внуково", где я сидела просто в кафе, а потом мне дали 19.3, хотя видно на видеозаписях, по-моему, даже с вашего канала, что они мне даже требований никаких не предъявляли – ни законных, ни незаконных. Поэтому, конечно, мне могут заменить этот срок на реальное лишение свободы просто по щелчку пальцев, если в Кремле это захотят сделать.
Мне могут заменить этот срок на реальное лишение свободы по щелчку пальцев
Сейчас часто спрашивают, могу ли я вести свою избирательную кампанию, получив обвинительный приговор? Да, я могу, потому что если только я буду находиться в местах лишения свободы, тогда я не смогу участвовать в выборах. В настоящий момент и по санитарному делу так называемому, и по этому обвинительному приговору я все равно могу продолжать участвовать в выборах.
И я, конечно, собираюсь участвовать в выборах в сентябре в Государственную Думу, потому что я считаю, что "Единой России" не место в парламенте нашей страны. В парламенте должны сидеть нормальные депутаты, которые будут отстаивать интересы нашей страны, которые не будут голосовать за пенсионную реформу, которые будут думать не о своем кармане, а о реальных чаяниях и интересах простых россиян.
— Вы не давали показаний, сказали, что сделаете это, только если привезут Кудрявцева.
— Да, это моя принципиальная позиция. Я хочу, чтобы следствие хоть что-то доказало. Доказательств никаких нет. Наоборот, в материалах дела есть свидетельство о том, что моральный и физический вред потерпевшей не причинен, [есть] показания курьера пиццерии о том, что я не проникала ни в какую квартиру, он этого не видел. На мой прямой вопрос, угрожала ли я кому-то применением насилия, он на очных ставках отвечал, что нет, и так далее.
Пусть следствие доказывает мою вину. Это моя принципиальная позиция, я считаю, что все показания я буду давать и отвечу на любые вопросы по этому уголовному делу только после того, как на них ответит Константин Кудрявцев. Это главный и единственный человек, которого нужно было допрашивать по этому уголовному делу. Как минимум он является собственником этой квартиры, которая сейчас являлась предметом рассмотрения в суде.
У нас же будет еще апелляция. Приходит Константин Кудрявцев в суд, отвечает на вопросы, и пожалуйста – на любой вопрос прокурора я буду отвечать максимально подробно. Но давайте сначала [ответит он].
Я прошу прощения, я сейчас тороплюсь. Я обязательно отвечу на все ваши вопросы, давайте отдельно договоримся. Очень много вопросов, вас здесь очень много. Я боюсь, что если сейчас начну отвечать, то не успею. Я обещала уже нескольким журналистам дать отдельное интервью, я максимально открыта ко всем вопросам. Давайте в частном порядке мы с вами попозже переговорим. Сейчас я, прошу прощения, тороплюсь.
