С 9 августа в Беларуси были задержаны тысячи человек. Сотни, по словам правозащитников, подверглись избиениям и пыткам. Людей били при задержании, в автозаках по дороге в изоляторы и РОВД, в самих изоляторах. Гродненскому журналисту Руслану Кулевичу при задержании 11 августа сломали обе руки. Российский блогер Антон Лядов был задержан в день приезда в Минск и несколько раз избит. Лядов и Кулевич рассказали Настоящему Времени, через что им пришлось пройти.
Антон Лядов, блогер из России
— Я приехал в Минск и не успел провести там даже дня. Я просто шел по дороге, из ниоткуда появился человек в черном, в маске – только глаза открыты. Он говорит: "Покажите, пожалуйста, что у вас в рюкзаке". Я открываю рюкзак, у меня там лежит камера, плюс он видит паспорт гражданина России. И он говорит: "О, пойдемте". Ведет меня к более старшим силовикам, и они меня узнают по ютуб-каналу – они смотрели мои ролики, которые я снимал в Венесуэле, в Северной Корее.
Когда меня узнали, они были очень рады: "О, да ты крутой блогер, да мы смотрим тебя. Классно ты в Северной Корее снял, в Венесуэле круто". Я думал, мы сейчас начнем фотографироваться, и тут в голове какого-то из них срабатывает: "А я видел, он в Колумбии на границе снимал протесты. Ты сюда тоже протесты приехал снимать?" Я говорю: да. Они говорят: "Ну пойдем пройдем с нами".
Мы с ними интеллигентно общались, с этими ребятами. Они говорят: "Ты не беспокойся, ты ничего не взрывал. Поедешь, и все будет нормально". Меня подводят к автозаку, тут же отбирают все – телефон, камеру. Другой человек меня берет и силой впихивает. За секунду интеллигентная атмосфера меняется на какую-то дичь, потому что тебя начинают заталкивать в этот отсек 30 на 30 квадратных сантиметров. Как я потом выяснил, я еще вольготно сидел один в этом [автозаке], потому что потом там четыре человека на этом месте сидело.
Дальше тебя привозят каждый раз в новое место, и каждый час тебе становится хуже и хуже. Тебя пересаживают в другую машину, ты бежишь по коридору, тебя начинают лупить дубинами. Их почему-то выбесило то, что я блогер. Они меня подвозят к другой машине, он открывает двери, и начинается какой-то ритуал, шоу: "А сейчас выходит блогер!" Руки наверх, мордой в пол – меня ведут через коридор омоновцев, и они начинают такие поджопники [давать] по пути, дубинками [бить], потом заводят в другой автобус, более большой. Взбираясь в него, ты в любом случае падаешь, тебя толкают, и это, как я понял, обязательная процедура. Ты падаешь, и они минуты три тебя просто мутузят. Побили и закрывают. И я потом смотрел через маленькую щелочку – абсолютно все проходят через эту процедуру.
Там был парень с длинными волосами, они его сначала отмутузили, отобрали у него резинку, ржали: "Вау, какие у тебя прикольные длинные волосы", заставили его есть эту резинку. У одного парня был с собой клей, они зачем-то налили клей ему на голову. У него началась аллергия на клей, он начал задыхаться. Они долго реагируют – они долго не верят, что тебе плохо.
Потом привезли в РУВД. И там в момент выхода из автозака так хреначили людей, я не видел такого в жизни – это как "Бойцовский клуб", что-то подобное. Через два человека от меня лежал парень, ему сломали нос, и он весь вечер, всю ночь, все утро и весь следующий день – я просто потом его уже потерял из вида – у него было полностью окровавленное лицо, оно у него запеклось, и руки все время сзади. Он даже умыться не мог, у него на носу висит капля крови – он даже не может ее снять.
Руслан Кулевич, журналист из Гродно
— Меня задержали вместе с женой 11 числа, это был вечер. Мы с женой были на велосипедах. И в тот день перед выходом на улицу я позвонил в пресс-службу УВД и спросил: "Ребята, как работать? В журналистов в Минске стреляют, их бьют. Расскажите?" Они мне сказали: "Руслан, тебя все знают, тебя никто не будет трогать. Надень жилетку – и все". Я надел жилетку и, как понял, это была команда "фас". Сразу приехало несколько машин, мы с женой успели забежать в магазин, и нас в магазине накрыли.
При задержании сломали [обе руки], когда били – когда узнали, что я журналист, – и когда выводили из автозака. Там стояло два ряда сотрудников милиции. Они помечают людей: синим и зеленым маркером на лице рисуют, и когда выводят из автозаков, говорят: "Это помеченный человек, значит ему надо дать посильнее". Об этом знаю не я один – об этом знают многие в тюрьме. Были такие сотрудники милиции, которые в автозаке говорили: "Быстрее вытирай эту краску на лице". И они вытирали. Никто не знал, почему помечены.
Сначала из автозаков выводили помеченных людей. Я тоже оказался в числе помеченных, потому что у меня была жилетка прессы. Но потом, когда уже начал общаться с сотрудниками милиции, с офицерами, я объяснил, кто я, я отозвал руководство, и отношение уже было получше.
В самом изоляторе мы два дня ничего не ели, спали только на досках. Я их спросил: "Ребята, а когда нас будут кормить?" Они сказали: "Человек может 30 дней провести только с водой". Мы пили воду, но уже на третий день все стало меняться, приехали священники, привезли целый бус воды, печенья, каких-то сладостей, зубные щетки для людей. То есть солидарность – люди стали объединяться и приезжать в СИЗО, начали передачи передавать. Выдали постельное белье, обед даже дали. Совсем уже другое отношение. И к вечеру пришли и сказали: "Все свободны, все идите домой". Никто не верил. Думали, что перевозят в другой город. Но начали освобождать.
