В Украине на КПП линии разграничения в Донбассе несколько недель назад умерла жительница городка Ждановка. 70-летняя Людмила Кахидзе жила на подконтрольной сепаратистам территории. Каждый день она звонила своей дочери – художнице из Киева – и рассказывала, что происходит в ее родной Ждановке. Дочь Алевтина начала пересказывать эти разговоры, записывала их на диктофон и рисовала то, что слышала. Она придумала маме творческий псевдоним – Клубника Андреевна.

Постепенно у дочери Людмилы Кахидзе получилась коллекция из более 200 картин о жизни в Донбассе глазами Клубники Андреевны: о так называемом "референдуме", обстрелах, о том, как старики ездят за пенсией на подконтрольную часть Украины.

С самого начала конфликта в Донбассе Алевтина, дочь Клубники Андреевны, уговаривала мать уехать из Ждановки. Но женщина не хотела бросать родной дом: она всем сердцем верила, что война закончится. А еще она обожала свой огород – выращивала там овощи, фрукты и цветы. Потом продавала все это на базаре.

В 2018 году дочь Алевтина купила маме квартиру в городе Ирпене недалеко от Киева и уже делала там ремонт. Она надеялась, что Клубника Андреевна все же переедет. Но осуществить задуманное не успели.

Во время очередной поездки за пенсией Клубника Андреевна умерла. На пропускном посту так называемой "ДНР" у женщины остановилось сердце. Дочь Алевтина рассказала Настоящему Времени ее историю.

— Как только все началось, война началась – мама назвала это "катавасией", – непонятно откуда появились российские флаги, тогда я почувствовала, что мне срочно нужно писать обо всем, что там происходит. Писать и рисовать то, что мне мама рассказывает.

"6 августа. У нас график такой: с шести постреляли – а потом вечером, с восьми, как стемнеет. Вот такой спектакль, Аля. Я пошла молча и заплатила за коммунальные. А люди не платят: мол, война, зачем? А я им говорю: насчитают вам пеню, будете потом знать. И не закрывают ничего: ни помидоры, ни варенье. Нет настроения, говорят. А я закрываю. Думаю: придете ко мне зимой, когда война закончится".

— Я понимала, что не могу о ней писать, как о своей маме, потому что мне показалось, что это опасно. Тогда я решила, что буду о ней писать, как о Клубнике Андреевне. Это не я придумала: был в группе моей мамы – она работала в детском саду в Ждановке – ребенок, который почему-то не хотел называть ее Людмилой Андреевной, а звал ее Клубникой Андреевной.

— Она ходит на огород через блокпосты, она говорит, что не боится через них ходить, потому что на блокпосте стоит наш сосед. Собственно, так все начиналось – то, что мы сейчас называем войной.

— В городе невозможно было никуда дозвониться. К ним нельзя было дозвониться, а мобильная связь была только на кладбище, и они все туда ходили звонить.

​"11 сентября. Сегодня возле мамы на кладбище звонило четверо. Один жаловался на жизнь, другой хвалился своей жизнью, третий расспрашивал новости, четвертый отвечал на вопросы. Есть уже республика? Мол, можно уже возвращаться или нет?"

— Мама мне все это пересказывала, а я это записывала. Я помню, когда мама после обстрела оказалась на кладбище и сказала, что она жива, я по своей глупости задала вопрос: "А с какой стороны стреляли?" Она сказала: "Хочешь, чтобы я вышла из подвала и посмотрела для тебя? С какой стороны стреляли, я не знаю".

— После того, как Ждановка уже стала глубоко в оккупированной территории, в территории, неподконтрольной Украине, появляется явление, которое называется "пенсионный туризм".

— Для того, чтобы пенсионер с неподконтрольной территории получал украинскую пенсию, ему нужно было стать переселенцем, по сути, соврать, получить эту справку ВПО, и для того, чтобы де-факто быть этим переселенцем, ему нужно было какое-то время находиться на территории, подконтрольной Украине. Поэтому они и делали все эти пересечения границы, ездили раз в два месяца.

— Эту карту я нарисовала с мамой еще год назад. Как, собственно, она преодолевала эту новую границу, которая называется "лінія зіткнення". Ждановка – мама вставала всегда в 4 утра, в 4:30 она должна была дойти до остановки, сесть в автобус, который бы отвез ее до Майорска. Там она ждет со всеми людьми, пока откроется блокпост в 8 утра. В порядке очереди она должна была его пройти, где ДНРовец собирал у них паспорта, куда-то уходил, возвращался. Мама всегда возмущалась, что он забирает паспорта и нет его долго. Становится очень страшно. На украинском посту есть окошечки: человек дает паспорт и видит, где он, в руках проверяющего. На посту так называемой "ДНР" этого нет.

— Потом, когда она проходила этот пост, она садилась в автобус, который за 8 рублей вез до "нуля" их всех. В этом автобусе ей и стало плохо. Она оказалась в пункте обогрева, ей пытались оказать помощь. Ничего не получилось: "скорая" приехала – пульса уже не было. Здесь она и умерла. За 2018 год 50 человек умерло на блокпостах.

— Доверительный разговор, который я вела с Клубникой Андреевной, а она рассказывала мне, что там происходило, он, к сожалению, закончен. Но сам проект "Клубника Андреевна": все эти тексты, рисунки, очень много было неопубликованного (я боялась навредить ей) – я смогу это опубликовать.

"12 августа. Война-войной, а гладиолусы я продала. Берут на свадьбы, на дни рождения. Женщина пришла и говорит: "Так хочу на стол поставить, у меня сегодня день рождения". Цветы людям на радость, и мне хорошо. А половина Ждановки уехала. И знаешь, Аля, уехали в основном те, кто ходил голосовать 11-го, на референдуме. Ну ты представляешь, какие подлые?"