12 лет колонии строгого режима за шпионаж – Мосгорсуд на этой неделе на закрытом заседании вынес приговор украинцу Роману Сущенко. Журналиста арестовали в 2016-м, когда он приехал в Москву из Парижа, где в последние годы работал корреспондентом агентства "Укринформ". По версии обвинения, Сущенко в звании полковника работал на военную разведку Украины. Официальный Киев называет дело сфальсифицированным и политическим.

За последние годы подобных случаев набрался не один десяток. В "списке Сенцова” – журналисты, историки, активисты, а с ними и сам Олег Сенцов – крымский режиссер, осужденный по статье "Терроризм".

Неспокойно сейчас и российским журналистам, работающим в Украине. На этой неделе всплыл "расстрельный список" из дела Аркадия Бабченко. В нем – 47 имен потенциальных жертв, которых могли заказать российские спецслужбы.

И фигуранты "дела Бабченко", и украинские политзаключенные в России – уже не просто журналисты или деятели искусств. Они то ли участники, то ли заложники политической войны между Киевом и Москвой. О том, как в такой непростой ситуации сохранить верность профессии, рассказывает Роман Цимбалюк.

Цимбалюк – московский корреспондент украинского государственного информагентства "Униан". Один из всего трех украинских журналистов, аккредитованных МИДом России. Тот самый, что ежегодно задает самые неудобные вопросы на больших пресс-конференциях Владимира Путина.

— В первую очередь мне хотелось бы услышать ваше мнение, как журналиста, на приговор Роману Сущенко. 12 лет заключения за шпионаж. Вас удивил такой суровый приговор?

— Сама цифра не удивила. Ни один из украинцев, который попал в лапы ФСБ, в лапы Российской Федерации, не отделался каким-то незначительным наказанием. Опыт подсказывает, что украинцам, особенно осужденным по де-факто политическим причинам, дают больше в России, чем российским уголовникам или рецидивистам.

— Приговор по делу Сущенко, арест в Украине руководителя "РИА Новости" Кирилла Вышинского, которому инкриминируют госизмену. Вам не кажется, что это война начинает брать в плен людей, которые не заслуживают этого?

— Когда мне задают вопросы о Кирилле Вышинском, я всегда стараюсь осторожно высказываться, потому что, простите за прямоту, не хочется попасть в аналогичную ситуацию. Но если мы говорим о заложниках и действиях спецслужб, то, во-первых, не Украина начала эту игру, эту войну.

Тут вот кричат в России: притеснение свободы слова и так далее. Но вот представим такую ситуацию, что какая-то маленькая страна скажет, что "Калининградская область – это наша исконная земля" и военным путем ее присоединит. И вот там вот на эту гипотетическую страну будет работать "РИА Новости-Калининград". И этот человек получит гражданство страны-агрессора, получит государственные награды страны-агрессора и так далее. И когда это все всплывет, то в России, могу вас заверить, этому человеку сразу выдвинут обвинения: или "Экстремизм", или "Государственная измена".

— Вы столько лет работаете в Москве, если говорить на языке военного времени, а в отношении России и Украины этот термин подходящий, вы фактически находитесь во "вражеском тылу". Как это влияет на вашу профессиональную и бытовую ежедневную жизнь? Есть вещи, о которых нельзя забывать?

— Я здесь никогда не расслабляюсь. Я больше всего опасаюсь людей, которые смотрят российский телевизор. Если те, кто делают вот этот контент патриотический, они являются, скажем так, актерами и просто людьми на работе, они все прекрасно понимают, и у них нет никаких там личных моментов, то люди, которые это смотрят и потом переваривают, у них просто иногда сносит башню.

Что касается опасений насчет органов госвласти, им, по большому счету, сейчас выгодно, чтобы я здесь работал. В любой момент могут сказать, что у нас тут демократия, вон ходит "укр", сумасшедший, говорит о какой-то оккупации, называет оккупацию оккупацией, а не красивым словом "воссоединение".

— При критическом отношении к работе федеральных каналов вы все равно появляетесь в их ток-шоу. Зачем?

— Во-первых, это один из таких вариантов, способов быть на виду даже здесь, в России, а опыт подсказывает, что на виду быть лучше, чем в тени. Во-вторых, это прекрасная возможность для того, чтобы донести альтернативную точку зрения. Люди слышат, все равно они это слышат. И крайний раз, например, я туда ходил как раз в день осуждения Сущенко.

Я им сказал: "Ребята, вы тут орете, что русские своих не бросают, но отказываетесь обменять 23 граждан Российской Федерации, которые осуждены у нас за преступления против нашей страны".

— На больших пресс-конференция Путина каждый год вы задаете свой неудобный вопрос. Это такая уже традиция, часть хорошо прописанного сценария. Можно по-разному относиться к участию в этом мероприятии, вы замечаете от года к году отличия в этой процедуре, меняется ли что-то в ответах главного героя?

— Часто говорят: "А надо ли?", "Там же такой цирк" и так далее. Пока я работаю корреспондентом в Москве, я считаю, что корреспондент должен ходить и задавать вопросы. Именно на мои вопросы, лично на мои вопросы Путин отвечал, что он, например, несет ответственность как верховный главнокомандующий за всех российских военнослужащих – в контексте войны на Донбассе.

Весь мир услышал, что президент России на весь мир сказал, что если он отправляет людей решать военные вопросы в соседнюю страну, значит, он отправляет людей убивать граждан соседней страны. Это называется война.