В России могут запретить "пропаганду криминальной субкультуры". С такой инициативой выступил сенатор Антон Беляков. Его законопроект уже внесен на рассмотрение в Госдуму. По мнению члена Совета Федерации, популяризация криминального мира несет не меньшую опасность, чем пропаганда суицида, наркотиков и экстремизма.
Беляков предлагает и определение пропаганды криминальной субкультуры. По его мнению – это "распространение информации о социокультурных ценностях преступного мира, направленной на формирование привлекательности криминального образа поведения". Иначе говоря, под запретом может оказаться как тюремный жаргон, так и музыка в стиле шансон. Не говоря о многочисленных фильмах и сериалах о тюремном мире.
Автор законопроекта, запрещающего "пропаганду криминальной субкультуры", сенатор Антон Беляков рассказал о своем предложении в прямом эфире Настоящего Времени.
— Мы не первый раз в разных эфирах с вами, и каждый раз это что-то. Только сейчас попытайтесь меня понять, я ни в коем случае не пытаюсь вас как-то подколоть, я хочу спросить: вы не издеваетесь, случайно, над депутатами Госдумы, которым внесли этот закон на рассмотрение? Ведь среди них много людей, которые, наверняка, радио "Шансон" слушают, любят и вообще в этой субкультуре криминальной очень даже неплохо себя чувствовали в свое время.
— Давайте начнем с того, что вы прокомментировали в самом начале, насколько вы меня правильно поняли. Вы меня поняли неправильно.
— Объясните тогда.
— Я буду говорить сугубо юридическим языком. Когда мы говорим о пропаганде криминальной субкультуры, мы говорим о продвижении антиобщественного поведения, мы говорим о провоцировании людей (молодых людей или взрослых – это неважно) на совершение противоправных действий и совершение криминальных преступлений. И в этом смысле я провожу абсолютную параллель между пропагандой криминального, подчеркиваю, образа жизни и, соответственно, экстремизмом. И то и другое – это антиобщественные действия. В этом смысле шансон, как исполнение песен, поэзия Владимира Семеновича Высоцкого или Сергея Есенина никакого отношения абсолютно к тому, о чем я говорю, не имеет.
— Спасибо, что вы объяснили. Смотрите, вот что мне сразу стало интересно: в криминальной субкультуре есть такое понятие, как "опущенные" люди. Это касается людей, которых потом в обычной жизни... Некоторые считают, что это касается гомосексуалов, на них таким образом общество российское часто транслирует эту криминальную субкультурную свою проекцию. То есть правильно ли я понимаю, что нельзя будет людей делить, например, по этому принципу, нельзя будет заниматься пропагандой однополой любви и прочее, потому что это тоже идет из тюрьмы?
— Тимур, не сочтите, что я вас подкалываю, но обнаружить в моем законопроекте пропаганду криминальной любви мог только человек с очень тонким чувством юмора или очень глубоко копающий.
— Наоборот, вы хотите ее запретить.
— Позвольте, пока вы не нашли что-то еще в моем законопроекте, что там абсолютно отсутствует, я все-таки поясню, о чем он. А после этого я готов буду обсудить темные пятна, которые останутся в вашем восприятии. Итак, повторюсь, речь идет о юридической параллели между пропагандой нарушений общественного порядка, между пропагандой криминального поведения, между продвижением идей криминального мира, которые предполагают нарушение правопорядка и, соответственно, контентом экстремистского содержания. На мой взгляд, эта юридическая параллель абсолютно очевидна.
Для того чтобы вам пояснить мою точку зрения, что называется, исторически, я попробую всех вернуть в далекие, те, кто помнит их, конечно, скажем, 80-е годы, когда, если вы припоминаете, услышать исполнителей в стиле шансон было вообще невозможно. Были исполнители, но их транслировал "Голос Америки", их транслировало "Радио Свобода", их можно было в ночные часы послушать на так называемых "вражьих голосах".
— Мы это транслировали, да.
— Советская система средств массовой информации такого рода эфиры не давала, в том числе и для того, чтобы не популяризировать некую криминальную субкультуру.
— Ну, катушка в каждом доме была, Антон.
— Далее, соответственно, наступили далекие 90-е, но уже чуть более близкие, чем 80-е, когда не замечать криминальный образ жизни было невозможно.
— Они просто управляли страной, эти люди, ну будем честны.
— Совершенно справедливо, абсолютно справедливо, Тимур. Я припоминаю даже доклад, если мне не изменяет память, министра обороны президенту, где он говорил о том, что милиция, тогда еще милиция была, не в состоянии противостоять организованным преступным группировкам, потому что у тех дорогие иномарки, которые быстро ездят, у тех автоматическое оружие, а у милиции разваливающиеся уазики.
— Но ведь эти люди, а еще люди, которые их охранять должны, часто пропитавшись образом жизни друг друга, пришли в органы управления, в органы власти, в органы правоохранительные, в том числе и между собой иногда общаются так, мы с вами жили в 90-е, что иногда просто диву даешься, насколько неотличимо это. Как с этим-то бороться?
— Вы абсолютно правы, Тимур. Начиная с 90-х годов, точнее, правильно говорить, что это было с начала XX века, еще в дореволюционной России, когда формировались некие фундаментные плиты этой субкультуры, соответственно, после того, как это вырвалось на свободу в 90-х годах, и последние почти 30 лет получилось так, что выросло несколько поколений, которые спокойно совершенно слушали песни с блатной романтикой, которые совершенно спокойно изучали криминальный жаргон. Кто-то из них сейчас пришел в политику, кто-то – в общественную деятельность, кто-то стал музыкантом, возможно, выдающимся, кто-то – юристом, а кто-то – пекарем.
И конечно, люди в обиходе сейчас используют в том числе и жаргонные выражения, что греха таить, мы с вами их слышим в комментариях людей министерского уровня, членов правительства Российской Федерации, которые позволяют себе иногда вот такого рода жаргонные выражения. Я не претендую на то, что мы в короткий срок сможем взять и выжечь такого рода терминологию, хотя терминология – это самое меньшее из зол, из нашего обихода.
— А что же вы выжечь хотите?
— Я замахиваюсь на большее. Я бы сказал следующее: к сожалению, сегодня криминальная субкультура предлагает по альтернативе с государством фактически молодым людям, если хотите, альтернативный социальный лифт. Молодой человек, который родился, предположим, где-то в провинциальном городе, возможно, не закончил школу или закончил не очень удачно, возможно, не из слишком благополучной семьи, он не понимает свое будущее.
Ему говорят: ты знаешь, ты попадаешь в то, что на Западе называется молодежными бандами, у нас это может быть просто некая молодежная группа, где ты вырастешь, у тебя будет возможность зарабатывать деньги, тебя будут бояться, уважать и так далее. Я на это и замахиваюсь.
— Прерву. Я хочу вам сейчас показать сюжет моего коллеги Рената Давлетгильдеева, даже творческое высказывание Рената Давлетгильдеева на эту тему. Я прошу вас его посмотреть, мы после обсудим, мы с вами правильно понимаем то, что вы хотите, или нет.
Антон, вам не кажется, что вы лет на 6 опоздали? Вы посмотрели этот сюжет, не знаю, согласитесь вы с Ренатом или нет, просто лет на 6 опоздали, и все, что вам сейчас можно сделать – это поменять распределение бюджета между Москвой и регионами, а все остальное – уже поздно?
— Тимур, я не один из авторов, а единственный автор.
— Отлично, тем более.
— Что касается сюжета, который мы посмотрели, мне это не нравится – то, что я вижу. И я подозреваю, о чем идет речь, хорошо знаю, о чем идет речь. Но, повторяю, это не главная проблема. Мы должны бороться не с музыкой на тему блатной романтики, мы должны бороться не с костюмами и не с татуировками, мы должны бороться с криминальным образом жизни, с пропагандой криминального поведения.
—Я сейчас очень серьезно, сейчас я перестал вас подкалывать. Мне очень не нравится то, что к российским подросткам приходят с идеями криминальной субкультуры, они их воспринимают – и это калечит их жизни, жизни их девушек и женщин, жизнь их семьи, вообще жизнь всей страны, их это калечит. Мне это не нравится. Но как всерьез можно говорить о запрете? Кого запрещать-то вы будете?
— Давайте я вам поясню. Во-первых, что касается российских подростков. По сравнению с очень многими странами мира, где молодежные банды не просто на каждой улице есть, а в каждом квартале, пока мы сейчас можем проблему еще вовремя остановить. И вот пока еще, отвечая на ваш предыдущий вопрос, мы не опоздали. Сегодня это движение только начинается, и его остановить еще можно, хотя, повторяю, правильно было бы не допускать всего этого в далекие 90-е.
Что касается вопроса, как это делать. В случае принятия моего законопроекта правительство должно будет создать уполномоченный орган, точнее, определить уполномоченный орган, который, анализируя контент, в случае если он будет некие находить нарушения критериев, разработанных этим самым органом, он будет иметь право давать поручения Роскомнадзору блокировать соответствующие интернет-ресурсы. Далее если администраторы этого ресурса или владельцы будут не согласны с этим мнением, они будут иметь право это решение обжаловать.
— Антон, спасибо, что мы дошли до этого важного разговора. Все про интернет. Но то, о чем мы с вами говорим, происходит даже не в интернете, а я абсолютно уверен, за гаражами. За гаражами вы ничего не заблокируете.
— Вы правы, Тимур. Проблема-то в том, что сегодня я первый, кто пытается что-то по этому поводу сделать на уровне реальных шагов, не бия в колокола, хотя набат здесь вполне уместен, а на уровне конкретных действий. Если мы с вами зайдем в ютуб, мы увидим десятки тысяч роликов, пропагандирующих…
— Сейчас перебью. Знаете, чем это кончится? Это кончится тем, что просто про эти случаи издание "Медиазона" писать не сможет по вашему закону. А случаи никуда не денутся.
— Вы ошибаетесь, вы сейчас передергиваете, Тимур. Я же не собираюсь запрещать криминальную хронику, я не считаю, что уполномоченный орган, когда такой будет определен правительством, будет блокировать криминальную сводку новостей, совершенно нет.
Но, скажем, информация, которая, повторяю, пропагандирует асоциальное поведение такого рода, в этом смысле может быть заблокирована. Если вы спросите о конкретном примере, лично мое мнение, я бы, например, сериал "Бригада" не выпустил. Это мое частное мнение.
— Многие школьники играли в "Бригаду", это плохо кончалось. Спасибо большое. Антон, давайте договоримся об этом законе, когда он будет проходить чтения в Госдуме, в этой студии говорить. На самом деле история важная, хотелось бы, чтобы она не превратилась в просто показательную порку.
КОММЕНТАРИИ