Президент США Дональд Трамп выдвинул на пост посла США в России Джона Хантсмана. Официально он еще не назначен на этот пост, но в том, что рано или поздно это будет сделано, сомнений мало.

57-летний республиканец – старый дипломат, который работал в администрации пяти президентов США. При президенте Джордже Буше-старшем он был послом в Сингапуре, а при Бараке Обаме – послом в Китае и помог наладить очень непростые отношения между Вашингтоном и Пекином. Четыре года был губернатором штата Юта, а на выборах 2012 года выставлял свою кандидатуру в качестве кандидата от Республиканской партии на пост президента, но проиграл более сильным соперникам.

При этом в прошлом Хантсман допускал критические высказывания о Трампе. Он в частности призывал его сняться с выборов в ходе президентской кампании 2016 года, когда СМИ опубликовали видео, где Трамп хвалится тем, как обращается с женщинами.

Несмотря на эту критику и то, что в российских делах большого опыта у республиканца нет, Хантсмана начали прочить на пост посла в России сразу же после победы Трампа.

В отличие от большинства своих предшественников, Хантсман не знает русского языка, и не является специалистом по региону. Какие книги штудирует сейчас будущий посол США в России, Настоящему Времени рассказал официальный представитель Госдепартамента Джошуа Бейкер.

— Что от Хантсмана ждет его непосредственный начальник Дональд Трамп?

— Немножко рано говорить об этом, но, как вы уже сказали, было заявление о намерении Белого дома номинировать этого человека, господина Хантсмана. Я, конечно, как региональный представитель, не говорю очень много о двусторонних отношениях России и США, но я могу сказать, что он очень опытный человек, он был послом в Китае, в Сингапуре. Я думаю, что самое важное для наших отношений с Российской Федерацией – это чтобы было доверие со стороны Белого дома нашему новому послу. Я вполне уверен, что это будет так.

— А отсутствие знания у него русского языка, как вы думаете, случайно, проблема?

— Я уверен, что он прямо сейчас изучает Булгакова, других русских авторов.

— То есть как хороший профессиональный дипломат приедет уже хорошо знакомым с русской литературой и полюбит ее к этому моменту.

— Да, точно.

— Бизнес-связи семьи Хантсмана с Россией – это, скорее, минус для его назначения или это плюс для его назначения, как вы думаете?

— Я думаю, что это плюс, но это не повлияет. Я лично не знаю, какие деловые отношения есть с Российской Федерацией, но, конечно, они учитываются. На самом деле, как я уже сказал, он настоящий профессионал. Если он получит добро от Сената, я уверен, что он будет таким же хорошим послом, как он был в Китае и в Сингапуре.

— Что означают новости о том, что США не будут больше оружием поддерживать сирийскую оппозицию. Во-первых, правда ли это, во-вторых, значит ли это, что уровень доверия изменился?

— Пока нет никакого официального заявления насчет поддержки мирной оппозиции в Сирии. Я хочу подчеркнуть, что президент Трамп сказал, дал понять очень ясно, что мы будем продолжать поддерживать оппозицию, все-таки мы хотим, чтобы был демократический и политический переход в Сирии.

— Как оценивает США период строительства государства в Сирии после войны? Сколько лет на это уйдет, есть какие-то прогнозы?

— Госсекретарь Тиллерсон, когда был в регионе – когда был в Стамбуле, потом когда он был в Персидском заливе – сказал, что люди устали. Они устали от этой гражданской войны, война идет уже 6 лет, и я думаю, что, конечно, пора переключиться на перестройку после войны, вот почему это перемирие или прекращение огня в южной части Сирии очень важно. Это пространство, где США могут сотрудничать с Россией. Был, конечно, один очень важный момент, я очень хочу также сказать, что президент Трамп подчеркнул, что нашим приоритетом является полный разгром ИГИЛа не только в Сирии, но и в Ираке. Мы уже видим большой прогресс по этому направлению.

— Если говорить о перемирии в южной части Сирии, которое вы упомянули, тут нельзя не вспомнить о позиции Израиля, государства, которое является сложным, но давним партнером США и имеет свои интересы в регионе, в первую очередь, интересы безопасности. Биньямин Нетаньяху, премьер-министр Израиля, заявил, что перемирие не очень устраивает эту страну, потому что Иран, давний противник Израиля, будет закрепляться на этой территории навсегда. Что США ответит в этом смысле?

— Это очень логичный вопрос на самом деле, я ожидал этого вопроса от вас, потому что мы сотрудничаем очень тесно с нашими израильскими партнерами, союзниками. Это заявление было сделано Нетаньяху, когда он был в Европе. Мы понимаем, что у него тоже есть свои интересы, конечно, они обычно очень совпадает с нашими именно в регионе. Израиль, конечно, не является частью этого соглашения, но мы постоянно, каждый день, каждый момент говорим с нашими израильскими партнерами. Поэтому я думаю, что на самом деле это перемирие тоже в интересах Израиля. Но, как вы сказали, насчет роли Ирана, мы согласны с Израилем, вот почему мы не участвуем именно в процессе Астаны.

— В мирных переговорах, которые проходят в Астане.

— Да. Потому что на самом деле мы очень сомневаемся в роли Ирана как гаранта.

— Конфликт между Катаром, Саудовской Аравией и еще несколькими странами в регионе, в том числе Египтом, не то чтобы прекратился, хотя о нем и не говорят сейчас каждый день, не появляется в заголовках газет, но ультиматум по-прежнему действует, предъявленный Саудовской Аравией Катару. Как вы реагируете на эту ситуацию?

— Если честно, нас очень беспокоит катарский кризис, как мы называем это в Америке. Потому что на самом деле, как я уже сказал, нашим приоритетом на Ближнем Востоке является полный разгром ИГИЛа. Мы хотим, чтобы и Саудовская Аравия, и Арабские Эмираты, и Катар, и Бахрейн, и Египет, и все другие наши арабские партнеры действительно сосредоточились именно на разгроме ИГИЛа. Вот почему госсекретарь Тиллерсон посетил регион, вот почему он посетил все арабские столицы Персидского залива. Мы говорим непосредственно с нашими катарскими партнерами, что мы бы хотели, чтобы они решили проблемы с Саудовской Аравией, с Эмиратами побыстрее, потому что мы считаем, что это может помешать именно борьбе против ИГИЛа.

— Они тоже хотят бороться с ИГИЛом, вы чувствуете желание на уровне руководства?

— Они хотят. Было новое соглашение между Катаром и США, как вы знаете, у нас есть очень важная военная авиабаза в Катаре. Мы также работаем с нашими партнерами в Саудовской Аравии, в Эмиратах, в Египте и Бахрейне – вот с этими пятью странами мы имеем постоянный контакт. Мы просто надеемся, что после визита Тиллерсона в регион скоро эта проблема, конечно, решится.

— Тогда перенесемся чуть-чуть севернее – Турция, страна, которая испытала серьезные потрясения год назад, ну и на самом деле они не завершились. Каков сейчас уровень отношений с Реджепом Тайипом Эрдоганом, союзником НАТО?

— Это наш союзник в НАТО, во-первых. И президент Трамп говорит об этом каждый раз, когда он упоминает Турцию. Я думаю, что личные отношения между президентом Эрдоганом и президентом Трампом на хорошем уровне. Мы считаем, что Турция является очень важным партнером США в регионе. Но все-таки мы понимаем, что остается проблема с правами человека в Турции. Также это, конечно, вопрос курдов, мы постоянно слышим от наших союзников в Анкаре или в Стамбуле, и мы понимаем, что это сложная ситуация, что будет референдум в Ираке в сентябре насчет независимости Курдистана. Это будет играть, конечно, роль в наших отношениях с Ираком. Мы, конечно, хотим, чтобы Ирак остался един и неделим в границах, единой страной, united.

— Что же делать с курдами? Это всегда будет проблема в регионе, тем более, что они на этой войне, мне кажется, просто морально заслужили право на свою какую-то государственность.

— Я согласен с вами. Нельзя не сказать, что Пешмерга, эти курдские боевики, курдские военные силы играли ключевую роль, вот почему мы в постоянном контакте, мы понимаем, что они хотят, чтобы действительно федеральная система в Ираке работала лучше. Но мы считаем, что этот референдум о независимости – это рановато, мы просто хотим, чтобы действительно внутри Ирака была федеральная система, где Курдистан играет очень важную роль, но остается именно в федеральном государстве.

— Если позволите, мы теперь поговорим о странах, как сейчас принято говорить, бывшего Советского Союза, хотя они очень далеко и здорово отличаются друг от друга. В первую очередь, Грузия. Майк Пенс, вице-президент США, напомните мне, через неделю?...

— Через 10 дней.

— Через 10 дней приедет в Грузию. Страна себя чувствует если не на пороге НАТО, то, по крайней мере, очень-очень близким союзником НАТО. Какова повестка у Пенса в Грузии?

— Если можно чуть-чуть поговорить насчет поездки вице-президента, он сначала будет в Таллине, потому что это уже граница с Российской Федерацией, я думаю, что он хотел послать очень важное и ясное послание, что мы будем поддерживать не только наших традиционных союзников – Германию, Францию, Великобританию, но и восточноевропейские, центральноевропейские союзники тоже играют очень огромную роль в НАТО. Президент Трамп как раз сказал то же самое, когда он был в Варшаве. После Таллина, как вы сказали, вице-президент Майк Пенс посетит Грузию, он будет в Тбилиси, там будут очень важные военные учения.

— Я думаю, что не может не зайти разговор о вмешательстве России во внутренние дела Черногории, по крайней мере, эта страна заявляет, что Россия поучаствовала в попытке переворота. Какая повестка у Пенса в этом смысле?

— Я думаю, что эта тема, наверное, будет затронута, но на самом деле Черногория уже стала членом НАТО, я думаю, что будет разговор именно об этом. Сам вице-президент будет приветствовать эту новость, он хочет напрямую дать послание, поздравление от Белого дома, потому что мы на самом деле очень гордимся тем, что Черногория сейчас является членом НАТО.

— Скажите, когда-нибудь обсуждалось, я думаю, что этот вопрос и не к вам, если вы не сможете на него ответить – я пойму…

— Я смогу.

— В Черногории довольно большая русская диаспора людей, которые имеют российское гражданство и, даже больше вам скажу, являются в этом смысле родственниками российских чиновников. С точки зрения страны, которая недавно вступила в НАТО и испытывает такие сложности во внутренней политике, это опасная ситуация, это обсуждается с точки зрения безопасности НАТО, например?

— На самом деле я думаю, что наша позиция очень ясна. Мы считаем, что НАТО, конечно, никому не угрожает. Как вы уже сказали, есть русскоязычные люди не только в Черногории, есть в Прибалтике, в Украине, в Грузии, в Германии, в Польше, в США, в Израиле. Мы считаем, что русский язык не принадлежит одной стране, не принадлежит Москве. Мы просто постоянно говорим, что НАТО – это защищающий альянс, он никому не угрожает. На самом деле я думаю, что любое государство должно защищать всех своих граждан, русскоязычные они, англоязычные, франкоязычные, украиноязычные – это неважно, они сейчас являются гражданами страны, они должны, конечно, пользоваться всеми правами всех других граждан.