Чеченский певец Зелимхан Бакаев, который пропал в Чечне в 2017 году, был убит по приказу главы республики Рамзана Кадырова. Так утверждает правозащитный проект "Северный Кавказ SOS". О том, что за исчезновением стоят именно республиканские власти, говорилось давно, но сам Кадыров это отрицал, перекладывая ответственность на родственников Бакаева.
По данным проекта "Северный Кавказ SOS", для того, чтобы убедиться в гомосексуальности Бакаева, силовики организовали за ним слежку. Как только это подтвердилось, Кадыров, который был лично знаком с Зелимханом и пожимал ему руку, счел это личным оскорблением и приказал "разобраться" с певцом. Его схватили в центре Грозного, поместили в секретную тюрьму и перед смертью долго пытали, говорится в расследовании. В итоге Бакаев был убит. Как сообщают правозащитники, его тело передали семье и приказали "похоронить как собаку".
О том, как повлияла война на преследование членов ЛГБТК+ сообщества в Чечне, Настоящему Времени рассказал Давид Истеев, директор кризисной группы СК SOS, которая выпустила расследование о гибели певца Зелимхана Бакаева.
– Кто конкретно стоит за преследованиями представителей ЛГБТ в Чечне?
– По нашим кейсам, которые мы собираем с 2017 года, есть конкретный человек, который курирует эту работу, – Даудов по кличке Лорд. Это правая рука Кадырова. И есть люди, которые нанимаются для того, чтобы людей ловить, подставные люди, которые собирают информацию и предоставляют ее в том числе Рамзану Кадырову.
– То есть это налаженный процесс со слежкой, с отдельными людьми, которые за все это отвечают?
– Абсолютно налаженные схемы. Есть иерархия людей – тех, кто собирает информацию, кто ездит на подставные свидания, кто создает те ситуации, которые так или иначе верифицируют гомосексуальность человека.
– Вы детально пишете о пытках, которым подвергаются представители ЛГБТ после задержания. Насколько это частая практика?
– Я не помню такого, чтобы чеченская полиция кого-то отпускала без пыток. Есть опция их избежать, если ты понимаешь угрозу, тебе сообщили, предупредили, тогда у тебя есть шансы этого избежать. Если ты уже попался, шансов нет. Это всегда пытки разной степени, в разном состоянии выходят из этих тюрем, тем не менее пыткам подвергаются все.
– А как можно избежать? Вы говорите, что если знаешь об угрозе, ее можно избежать.
– Если тебе поступила информация от твоих же знакомых, с которыми ты коммуницировал, что кто-то задержан, соответственно, твой телефон там найдут. Нужно уезжать из республики.
– За время полномасштабной войны как-то поменялась ситуация с преследованиями?
– Стало меньше людей, которым удается уехать из республики. Мы сталкивались с ситуациями, когда перед человеком ставят выбор: либо он отправляется в тюрьму и там оглашают его сексуальную ориентацию, это по сути смерть для человека, либо он отправляется на войну в Украину. Могу сказать, что далеко не все выбирают тюрьму, кто-то выбирает войну.
– Возможно, вы знаете из общения с родственниками, какова дальнейшая судьба тех, кто выбирает идти на фронт? Как к ним там относятся?
– Если сообщается о том, что они гомосексуальны, человека "опускают" и используют как секс-игрушку. Есть ситуация, когда человека убили. Один такой подтвержденный случай у нас в практике есть, что человек не вернулся, и это был единственный сын в семье.
– Сейчас к вам обращаются за помощью, чтобы выехать из Чечни? Как вам удается помочь этим людям?
– Заявки, конечно, поступают, и мы вывозим, несмотря на разные ситуации. Пока, к счастью, регион не закрыт полностью, и людей удается вывозить. Самая сложная ситуация была только в ковид, когда Чечня была полностью закрыта.
– А есть у вас какая-то статистика – скольким с 2017 года вам удалось помочь выехать из Чечни?
– Больше 350 человек уехали из региона. Лучше уезжать как можно дальше, если вы уже понимаете, что вас преследуют. Москва, Санкт-Петербург – тоже не гарантия того, что человека не найдут.
– А новый закон о запрете транс-перехода как-то повлиял на ситуацию?
– Нет, на эту ситуацию никак не повлиял, потому что все, что запретили сейчас, в Чечне и на Северном Кавказе запрещено в принципе изначально по законам ислама. Даже если человек получит какое-то разрешение на смену пола, это никогда не работало, потому что нет опции прийти даже в дагестанский ЗАГС и запросить смену документов. Это будет немедленно сообщено родственникам, и дальше последуют определенные меры. Поэтому мы просто, наверное, как бы для себя принимаем ситуацию, что, к сожалению, все, что раньше было на Северном Кавказе, очень широко распространяется в целом по России.
