Российская газета "Ведомости" сообщила, что голосование по поправкам к Конституции могут перенести с апреля на июнь из-за эпидемии коронавируса. Три источника газеты утверждают, что решение уже принято, но с датой пока не определились.
О судьбе этого голосования мы поговорили с политологом Андреем Колесниковым.
— Если все-таки в Кремле решат перенести день всеобщего голосования с апреля на июнь, это будет значить, что российская власть не нашла способа бороться с такими сильными внешними обстоятельствами, как коронавирус, и сейчас находится в хаосе, в смятении?
— Сейчас в хаосе находятся все, поэтому наша власть не исключение. В этом смысле к ней особых претензий нет. Во-первых, пока решения нет. И даже если оно будет, это все равно довольно странное и, может быть, временное решение, потому что июнь в принципе не лучшее время для голосования. Это время дач, люди тем более будут стремиться уехать из больших городов куда-то на природу, чтобы избежать контактов городских. Кроме того, это время ЕГЭ, когда, вообще говоря, не до каких-либо голосований.
По идее власти было бы удобнее провести это голосование сейчас, тем более что они набрали крейсерскую скорость. И завершить эту эпопею с преемственностью и передачей скипетра и державы от Путина к Путину логичнее было бы сразу и сейчас. Вероятно, все-таки пандемия, ее пик придется, как предсказывают, на апрель, и это создаст, безусловно, политические сложности, в том числе нашей власти.
Не говоря уже о том, что в мае что-то нужно делать с парадом и что-то нужно делать с "Бессмертным полком". Они понимают, что окажутся под градом критики, если все эти мероприятия пройдут. Хотя настроение людей по отношению к любым политическим шагам очень спокойное и принимается практически все, что придумывает автократ.
— Девятое мая и "Бессмертный полк" – это принципиально важная вещь для власти? Голосование еще можно перенести, а вот отменить эти вещи без потери каких-то очков будет сложно?
— Голосование не имеет такого эффекта, как празднование 9 мая, события, которое объединяет нацию, которое является, в общем, единственным клеем нации для любых социальных групп. Очень важно провести парад. Я думаю, что все-таки парад каким-то образом будет проведен. Но с "Бессмертным полком" сложнее, все-таки совершенно очевидно, что эта акция может привести к заражению людей, к дополнительным жертвам, заболеваниям и так далее. Здесь им, конечно, нужно хорошенько подумать, хотя это, опять же, излюбленная акция нашей власти, она перехватила ее у гражданского общества, активно использует ее лично Путин, чрезвычайно важная для него мобилизационная вещь. Но здесь придется, может быть, как-то учитывать общую обстановку.
— Мы пытаемся анализировать все это с точки зрения выгоды, исходя из каких-то принципов логики и, насколько это может применяться к российской власти, добропорядочности. Насколько действительно российской власти принципиально важно провести голосование в каких-то более массовых условиях, если всегда существует возможность и явку нарисовать, и цифры подправить?
— Несмотря на эти возможности, несмотря на то, что здесь, конечно, без фальсификаций очень трудно обойтись, все ранжировано так, что эти фальсификации будут: досрочное голосование, голосование на дому, отсутствие наблюдателей. Абсолютно циничные вещи, не говоря уже о том, что так и непонятна степень легитимности этого голосования, легальности, дает ли это дополнительную легитимность Путину и зачем это вообще Путину нужно, если и так все принимается гражданами совершенно спокойно, без всяких проблем. Хочется продлить – да на здоровье, все равно мы не знаем, кто с ним может конкурировать. Но почему-то это важно, почему-то хочется изобразить эту самую легитимность.
— У вас нет ощущения, почему это может быть важно?
— Да, с одной стороны, это привычка к тому, чтобы всерьез как-то это воспринималось общественным мнением. Нет, мы все-таки все делаем на основе закона, мы все делаем правильно, не надо нас в этом упрекать, мы чисты. Возможно, это личная фанаберия Путина, ему важно, чтобы была именно такая акция, именно таким образом, его право как автократа, пролонгация его жизни в качестве президента – все это было одобрено народом. И он бы был окружен этой самой любовью народа и потом говорил бы на каждом углу, что у меня 60% явки, 70% проголосовавших (или 70/70). Ему это важно. Это достаточно типичная вещь, наверное, для такого рода авторитарных режимов, когда вождь напрямую общается с массами, а массы всячески его поддерживают, а он поддерживает массы. Это взаимопроникновение вождя и глубинного народа – оно дает такой эффект квазилегитимности.
— Пытаясь увидеть во всем очень плохом что-то хорошее, может ли означать потенциальный перенос голосования с апреля на лето то, что в России все-таки решили отнестись к коронавирусу серьезно, и теперь это будет делаться более-менее открыто?
— Если это можно назвать хорошей новостью, наверное, все-таки да. Она не очень хорошая тем не менее. На самом деле это степень измерения серьезности кризиса. Если он действительно серьезен, совсем серьезен, тогда они действительно будут вынуждены перенести голосование, что-то сделать с майскими торжествами, Днем победы. Если, с их точки зрения, кризис не будет столь фатальным, может быть, и ограничатся тем, что пойдут по заранее согласованному с самими собой графику.
— Вы про какой кризис говорите? Именно медицинский или все последующие тоже – экономический и так далее?
— В данном случае скорее медицинский. Экономический – безусловно, серьезная вещь, он пока еще не начал сказываться, он скажется с некоторым лагом. Но этот лаг не будет очень длинный. Фактически миллионы людей сейчас окажутся в очень тяжелом состоянии: состоянии полубанкротства или полного банкротства, отсутствия работы или отсутствия зарплат, вообще каких-либо доходов.
Это плохо с той точки зрения, что в принципе тот сектор рыночной экономики, который по-настоящему конкурентен, он немножко уходит из экономических процессов. Плохо то, что на это место может прийти государство со своими представлениями о том, как регулировать эти сектора, а потом взять и не уйти, хотя у него крайне неэффективное регулирование таких малых и средних бизнесов. Это будет очень серьезный кризис. И это надолго, с вторичными, может быть, последствиями, не говоря уже о том, что власти еще ухитряются ронять в это самое время нефть и рубль.
