После полномасштабного вторжения России в Украину из РФ и Беларуси, откуда тоже вторгались российские войска, уехали тысячи граждан. Многие из уехавших выступали против политических режимов в своих странах и покинули их, опасаясь репрессий.
В России после введения уголовной ответственности за "фейки" об армии и фактически установления военной цензуры в феврале и марте 2022 года из России стали массово уезжать активисты, журналисты и правозащитники. На конец апреля 2023 года, по данным "ОВД-Инфо", известно как минимум о 537 фигурантах антивоенных дел. В СИЗО они подвергаются насилию, пыткам и иному давлению со стороны силовиков. Вторая волна эмиграции пришлась на осень, когда Путин объявил мобилизацию. Тогда из России уезжали в основном мужчины.
По данным Росстата, за 2022 год из России выехало больше 24 миллионов человек. Это почти на три миллиона больше, чем за 2021 год. Статистика собрана по разным целям поездок: от туристических и деловых до смены постоянного места жительства. Официально постоянное место жительства меняют единицы. Например, за первую половину 2022 года о получении ПМЖ за границей отчитались только 32 россиянина: 21 – в Казахстане, 9 – в Турции, по одному – в Таджикистане и Монголии.
В Беларуси процесс массовой эмиграции начался еще в 2020 году после сфальсифицированных результатов президентских выборов. Во время мирных маршей правоохранители жестко задерживали и избивали тех, кто выходил на улицы. К некоторым даже применяли сексуализированное насилие. Правозащитники сообщали как минимум о пяти погибших в результате полицейских пыток. По данным на март 2023 года, как минимум 1459 человек были незаконно задержаны в Беларуси по политическим мотивам. По меньшей мере 2416 человек осудили за "экстремизм". Из-за репрессий после 2020 года из страны уехало от 200 до 500 тысяч человек. Поток миграции продолжает расти.
Настоящее Время поговорило с читателями об их опыте политической эмиграции. Большинство героев попросили не указывать их полные имена, так как процесс их легализации в новой стране еще не завершился.
"Залечь на дно" в Киеве
Андрей Ткачев уехал из Беларуси в 2020 году. В Минске он работал фитнес-тренером. Ходил на протестные акции в 2011 году. В 2017 году выступал против закона о тунеядцах.
"После выборов в 2010 году в Минске прошла протестная акция. Людей жестоко разгоняли и избивали. Меня тогда все это шокировало, и я стал активно выражать свою гражданскую позицию. К 2020 году подошел с осознанием того, что государство идет явно не по тому пути, по которому мне и моим друзьям хотелось бы. Оно идет не по пути цивилизованного развития, а по пути деградации и репрессий", – говорит Андрей.
В 2020 году он стал одним из инициаторов создания Bycovid19 – одной из самых успешных волонтерских инициатив в Беларуси, начал собирать деньги на средства индивидуальной защиты (СИЗ) для медиков. Тогда в стране была эпидемия коронавируса, и многим врачам не хватало СИЗ. Тогда же страна активно готовилась к предстоящим выборам.
"Атмосфера все больше накалялась. Уже начали сажать активных людей, которые выступали против режима. В воздухе чувствовалось сильное напряжение и абсолютная уверенность в неизбежности перемен. Мы шли на выборы с осознанием, что в этот раз нам удастся что-то изменить. Ждали, что свершится чудо, но этого не произошло", – рассказывает Андрей.
В августе 2020 года, после объявления официальных результатов выборов, он, как и многие белорусы, вышел на акцию солидарности. Его задержали и отправили в отдел полиции в Жодино.
"Там нас избивали до потери сознания, – вспоминает Андрей. – Меня продержали трое суток и отпустили. Я освободился, съездил в больницу снять побои и тут же поехал на протестные марши. Помогал волонтерам. После этого мне знакомые из правоохранительных органов очень настойчиво намекнули, что мне нужно либо очень серьезно залечь на дно, либо уехать на время из страны, потому что я состою в неких списках по задержанию. Я тогда довольно открыто все еще выражал свою позицию и даже давал интервью зарубежным изданиям".
Андрей решил на несколько недель уехать в Киев. Несколько недель превратились для него в два с половиной года. До полномасштабного вторжения он жил на две страны: Украину и Литву. В Украине у него было ПМЖ, а в Литве – гуманитарная виза. Андрей уехал из Киева 14 февраля, опасаясь, что российские войска могут вторгнуться в страну.
Первый месяц после полномасштабного вторжения Андрей пытался вернуться в Украину, но с белорусскими паспортами в страну практически никого не пускали. Тогда он решил организовать сбор гуманитарной помощи за рубежом.
Сейчас Андрей пытается выстроить свой быт вдали от родины. Зиму провел в Испании, потому что находится в тяжелом эмоциональном состоянии. Его тревожили постоянные новости о новых уголовных делах на родине и об убийствах мирных граждан в Украине. Первое время постоянно снился Минск: как он убегает от ОМОНа или как его задерживает полиция.
"Обратился за помощью к специалисту, мне диагностировали тревожно-депрессивное расстройство, посадили на антидепрессанты. Также терапевт посоветовал поехать на зиму в страну с более приятным климатом", – рассказывает Андрей.
Обыск и лагерь для беженцев в Германии
Виталий уехал из России в марте 2022 года. До этого он был активистом в команде политика Алексея Навального и работал волонтером-юристом в профсоюзе "Учитель". К нему домой дважды приходили с обыском. В первый раз – в квартиру, где он жил с отцом в Красноярске. У них у обоих изъяли тогда всю технику. Во второй раз обыск провели в квартире Виталия в Петербурге. Украли некоторые личные вещи, в том числе наклейки команды Навального и шоппер с автографом оппозиционера.
"Никакой информации, с чем [произошедшее] может быть связано, у меня не было", – рассказывает Виталий. Он понял, что нужно уезжать из страны. Сначала полетел в Стамбул.
"Я уехал практически в никуда. Турецкий режим мне не очень нравится, но там был шелтер от "Ковчега", в котором можно было жить бесплатно. К тому же, в тот момент в Турции было довольно дешево. Жил я там восемь месяцев, по сути, нелегально, ВНЖ не оформлял, страховку тоже. Не было на это денег. В какой-то момент перенес серьезное простудное заболевание, но из-за того, что не мог обратиться за медицинской помощью, получил сильные осложнения", – вспоминает Виталий.
Тяжелее всего ему дался переезд из-за того, что не было плана на будущее. Так как по профессии Виталий – юрист, найти работу в Турции или удаленную в России оказалось сложным.
"Уезжая, я понимал, что мои компетенции за рубежом бесполезны, – делится Виталий. – Предполагал, что, возможно, мне придется выполнять неквалифицированную работу – быть официантом, например. Но мне повезло: первое время с деньгами помогали родственники".
Сначала Виталий сильно скучал по России. Иногда его посещали мысли о том, что можно было остаться в России, бросить активизм и делать вид, что ничего страшного не происходит. Так, по мнению Виталия, и живет большинство оставшихся в стране россиян.
"Я понимал, что все-таки не смог бы молчать. Я такой человек, для которого свобода – одна из важнейших ценностей. Уровень достатка даже не так важен. Я бы просто не смог там дышать, если бы остался. Меня бы посадили в конечном итоге", – говорит Виталий.
Мысли о России и страх за свое будущее выливались в панические атаки. В итоге Виталий обратился к психологу. Справляться с тревогой ему также помогали прогулки по Стамбулу: иногда он ходил по городу по 6-8 часов подряд. Так как шелтер, где Виталий жил, располагался в неблагополучном районе, где постоянно происходили перестрелки, а на улицах стояла вооруженная полиция, во время прогулок он старался уходить подальше – в более безопасную часть Стамбула.
Тяжелее всего Виталию было оттого, что в его окружении почти не оказалось людей с похожим опытом. В шелтере "Ковчега" было не так много активистов. В основном там жили люди, которые уехали из России под влиянием всеобщей паники о мобилизации, введении военного положения и закрытии границ.
Позже страны ЕС объявили о том, что они будут выдавать гуманитарные визы российским активистам, журналистам и оппозиционерам. Постояльцы шелтера без активистского бэкграунда отнеслись к этому с обидой. Например, некоторые говорили: "Если бы мы знали, что активизм обернется такими плюшками в будущем, мы бы тоже ходили на акции".
Когда стало известно, что Германия будет выдавать протестующим против путинского режима россиянам гуманитарные визы, Виталий сразу же подал заявку. "Само ожидание ответа было очень тяжелым, – вспоминает он. – Никто же не дает тебе никаких гарантий".
Рассмотрение заявки и получение визы заняло несколько месяцев. По гуманитарной визе немецкие власти распределяют россиян в определенные города, где они должны жить. Виталия отправили в Кельн.
"Ситуация с жильем тут сейчас очень сложная – его недостаточно в стране. Чем больше город, тем сложнее найти квартиру, поэтому я уже больше пяти месяцев живу в лагере для беженцев. Условия там не самые хорошие. Сотрудники очень помогающие, но контингент оставляет желать лучшего. Многие не работают, не учатся, большую часть времени пьют и употребляют наркотики. Делать ничего не хотят. Очень деструктивная социальная обстановка", – делится Виталий.
Сам он сейчас активно учит немецкий: ходит на языковые курсы, а также работает в некоммерческой организации, которая помогает россиянам, выступающим против войны. По словам Виталия, это помогает ему сохранять контакт с родиной.
Из оставшихся в России родственников больше всего он общается с отцом. Тот хоть и не поддерживает занятие активизмом – считает это слишком опасным, – уже смирился с тем, что сын выбрал такой путь. "Матушка у меня, к сожалению, умерла этой осенью. Я даже на похороны не смог приехать. Пока даже не знаю, когда могилу смогу посетить", – говорит Виталий.
"Большая любовь" к Беларуси и новая жизнь в Грузии
Дарье пришлось уехать из Беларуси весной 2022 года – в Грузию. Она россиянка, но с 2014 года жила в Беларуси от"большой любви" к этой стране. Дарья говорит, что выбрала Грузию, потому что там уже сформировалось достаточно большое русскоязычное комьюнити, туда переехало много ее друзей и знакомых, а также там проще всего легализоваться. Она работает парикмахером, поэтому ей было важно уехать в страну, где будет проще всего найти клиентов.
"Уехать пришлось из-за преследований в Беларуси. Все началось в 2020 году: во время акций протеста колонна машин преграждала движение автозаков. Мы с бывшим молодым человеком были в одной из тех машин. Ехали вровень с автозаком. Камера зафиксировала наши номера, поэтому мы понимали, что в какой-то момент нас попытаются найти. Впервые в 2021 году полицейские начали звонить родственникам моего бывшего молодого человека, искать, где он. На тот момент у нас уже многие знакомые уехали из Беларуси из-за преследования или оказались в тюрьме. Потом вроде бы полицейские успокоились, а в 2022 году активизировались снова. Мне написал бывший молодой человек, что у полиции есть наши имена, они нас ищут. Он тогда же уехал в Грузию, я поехала следом", – вспоминает Дарья.
Уже почти год она живет в Тбилиси. "Как только я пересекла границу, меня накрыла эйфория, – вспоминает Дарья. – Впервые за долгие месяцы я почувствовала себя в безопасности. В Беларуси в последнее время было очень неспокойно: я неофициально снимала квартиру, работала не там, где было указано в документах, – все, чтобы меня было не так просто найти. В Грузии же все хорошо и спокойно. К тому же мне нравится грузинская кухня, и очень комфортно тут в плане климата".
Спустя несколько месяцев эйфория сменилась тоской по Беларуси. Дарья даже хотела взять билеты в Минск, чтобы съездить туда хотя бы на один день. Сложнее всего для нее – выстраивать коммуникацию с грузинами. По словам Дарьи, они иначе видят ситуацию.
"Несмотря на то, что я уже почти год в Тбилиси, меня не покидает ощущение того, что я тут кому-то что-то постоянно должна, – говорит она. – Я ощущаю себя человеком второго сорта, потому что периодически грузины дают понять, что не рады видеть нас, русскоязычных, в таком количестве и так долго. Они любят, когда к ним приезжают в отпуск, оставляют тут деньги и уезжают. Хотя встречаются и те, кто с сочувствием относится к нам. Для них просто непонятно, почему мы не свергли еще власть. А я им объясняю: это у вас тут люди разбегаются на акциях, когда полиция в воздух бросает светошумовые гранаты, а у нас люди шли с поднятыми вверх руками на силовиков, когда в них фактически стреляли".
Дарья планирует оставаться в Грузии еще как минимум несколько лет. По Беларуси скучает все меньше. Там не осталось почти никого из друзей. Те, кто остался, сидят в тюрьме.
"Я отдаю себе отчет, что если и скучаю, то по тому, что осталось в прошлом. Места, которые я любила в Минске, закрылись, – рассказывает Дарья. – В Тбилиси же появляются свои любимые заведения. Единственное, по чему скучаю, – это по грибам осенью. Я это дело очень люблю. В Беларуси у меня были любимые грибные точки. В Грузии же и грибов не так много, и занятия такие тут не очень популярны. Я пыталась осенью поехать в группой грибников в лес – они устраивали такую поездку, – но она дважды срывалась. В итоге я не выдержала и поехала за грибами сама. Ничего не нашла, конечно. Я же тут грибных мест еще не знаю".
Ностальгия по Чистым прудам и ВНЖ в Турции
Марина уехала из России весной 2022 года. Она планировала переезжать за границу в начале 2023-го и уже собирала все необходимые документы. Изначально хотела уехать в Португалию, но из-за полномасштабного вторжения российских войск в Украину и введения санкций поняла, что открыть шенгенскую визу будет сложно. Решила хотя бы на время уехать с подругой в Турцию. Уже почти год она живет в Анталии. В Турции Марина подала документы на ВНЖ. Сначала ей оформили его на полгода, потом продлили на два года.
"Когда уезжала в марте из России, мне было не так важно, куда именно я поеду. Важнее всего было уехать в принципе. Мне психологически было неприятно находиться уже в России, видеть эти баннеры с буквами Z, – вспоминает Марина. – Сначала было, конечно, сложно: незнакомая страна, где ты ничего не знаешь. Не понимаешь элементарно, где найти парикмахерскую, салон красоты, купить бытовые вещи для дома, как снимать деньги, потому что выводить их из России становилось с каждым месяцем все сложнее. Как проводить досуг, тоже непонятно. Я привыкла ходить часто в театры в Москве, например. Тут с ними сложнее".
Сейчас Марина уже обзавелась знакомыми из русскоязычного комьюнити, которые помогают решать возникающие бытовые вопросы. Кроме того, она в первые недели жизни в Анталии познакомилась с девушкой из Кыргызстана. Они подружились. Марина нашла ее в телеграм-чате по поиску квартир.
По России Марина не скучает. Переживает только из-за того, что там остались мама и некоторые друзья: "Скучаю по каким-то своим воспоминаниям, связанным с Россией. Например, на Новый год хотелось, как обычно, пересматривать советские фильмы. Включила "Москва слезам не верит". А там Баррикадная, Чистые пруды. Я эти места очень любила в Москве".
В будущем она планирует уехать из Турции в Европу, потому что местный менталитет и государственный строй ей не нравятся.
"Я человек, которому нужно все структурировать, а в Турции невозможно ничего планировать. Люди очень беспечно ко всему относятся, – делится Марина. – С точки зрения управления государством, Турция очень близка к России. Тут люди могут надеяться только на себя, потому что государство не протянет никогда руки помощи. Ситуация с землетрясением это хорошо показала. Люди остались без крыши над головой, а им выплатили очень маленькую сумму денег, которой едва хватит на месяц жизни. В мае в Турции будут выборы. Все понимают, что, скорее всего, к власти опять придет Эрдоган. Но если в России у нас Путин столько лет правит из-за смены Конституции, на каком основании Эрдоган уже 26 лет у власти, я не очень понимаю".
Больше всего в Турции не хватает стабильности, говорит Марина. Здесь она не ощущает уверенности в завтрашнем дне, потому что законы меняются в стране очень быстро. Именно стабильности она и ждет от страны, куда поедет дальше. Пока план на ближайшее время для нее – перестать работать в российских компаниях и платить налоги в России, а также выйти на зарубежный рынок труда.
Четыре дня в американской тюрьме и жизнь в Нью-Йорке
Ирина уехала из России осенью 2022 года, после того как Путин объявил мобилизацию. Сначала эмигрировал муж.
"21 сентября [2022 года] я пришла домой на обед с работы. Говорю мужу: "Ну чего, мы уезжаем?" В итоге он собрал все вещи в рюкзак и в этот же день уехал в Грузию. Я осталась с ребенком в Москве собирать документы и продавать машину", – вспоминает Ирина.
Через какое-то время муж перебрался в Армению. В Грузии в тот момент было сложно открыть счет в банке и найти квартиру. В Армении таких проблем не было. Через армянский банк они вывели из России все свои сбережения.
Ирина на момент полномасштабного вторжения работала руководителем отдела в "Роснефти". Спустя несколько недель после отъезда мужа ее вызвал к себе в кабинет начальник и отчитал за антивоенные посты, которые она опубликовала в соцсетях, говорит Ирина. Ирина уволилась в тот же день и полетела с ребенком в Армению.
Оттуда они все вместе поехали через Мексику в США. Сначала договорились с MostvUSA – организацией, которая помогает перейти границу тем, кто запрашивает в США политубежище. Но они предложили семье подождать в Мексике месяц перед тем, как отправиться в США. Ирина с мужем стали искать другие варианты.
В итоге нашли организацию, которая помогла им пересечь границу пешком. На территории США их уже ждали полицейские, которые забрали паспорта и все личные вещи и отправили семью в тюрьму. Ирина с ребенком находилась в женской части, муж – в мужской. Там они провели четыре дня. По словам Ирины, атмосфера в тюрьме была вполне дружелюбной: и еда, и отношение сотрудников были хорошими.
После освобождения семья отправилась в Нью-Йорк. Про США они на тот момент знали очень мало, поэтому поехали именно туда. Нью-Йорк Ирине не понравился, она надеется, что после суда о предоставлении им политического убежища они переедут в другой штат. "Тут, безусловно, классно, но холодно. Ветер не нравится. Хочется жить где-то, где теплее", – рассуждает Ирина.
Жизнь в США в целом ей пока очень импонирует. "Тут люди совсем по-другому живут, – рассказывает Ирина. – Если сравнивать наш средний класс и средний класс здесь – это совсем разные вещи. Тут государство тебе все предоставляет. Чтобы стать бомжом, например, нужно совсем ничего не хотеть делать".
В Нью-Йорке Ирина с мужем сняли квартиру и почти сразу нашли работу. Муж незаконно работает курьером – до решения суда об убежище легально устроиться на работу нельзя. Ирина подрабатывает в агентстве недвижимости. Пара искала работу через инстаграм и через знакомых.
"Тем, у кого хуже с финансовым состоянием, помогают даже с жильем, – говорит Ирина. – То есть ты незаконно пересек границу, запросил убежище, а тебе еще и гостиницу предоставляют, чтобы ты мог там жить до суда. Есть еще фудбанки для малоимущих. Там дают крупы, лук, картошку, фрукты, орехи. Все это выдают бесплатно. Можно приходить через день и брать себе продукты. Нам с ребенком в Нью-Йорке положена даже бесплатная медкомиссия по страховке. За страховку ты тоже ничего не платишь, если у тебя низкий уровень дохода".
В конце мая у Ирины с мужем пройдет суд. На процессе будет решаться вопрос, дадут ли им политическое убежище в стране. В России у Ирины остались родственники. По ним Ирина очень скучает. По ее словам, они поддержали решение семьи иммигрировать в США. С друзьями же после 24 февраля отношения сильно испортились. Многие поддержали войну, и Ирине с мужем пришлось прекратить с ними общение.
