В Украине вынесено уже более ста приговоров по делам о коллаборационизме, всего таких дел возбудили более двух тысяч. Статья появилась в Уголовном кодексе с начала полномасштабноого вторжения России и охватывает очень широкий спектр действий – от постов в соцсетях до наводки артиллерии противника и организации референдумов на захваченных территориях. В коллаборационизме могут обвинить и тех, кто никогда не был в оккупации. Почему применение этой статьи критикуют юристы и кого именно по ней судят – рассказываем в этом материале.

В теплый весенний день 30 мая 2022 года житель Харькова Александр Г. отдыхал на лавочке возле многоэтажки. Из подъезда вышли трое жильцов. "Слава Україні!" – выкрикнул Александру один из них. Этот исторический лозунг сейчас – официальное приветствие ВСУ и Национальной полиции (его впервые использовала харьковская студенческая община еще в конце XIX века, затем этот лозунг стал девизом борцов за независимость Украины). Вместо традиционного ответа "Героям слава!" Александр выругался. Завязался спор. Оппоненты напоминали, что сейчас идет война с Россией и российские войска постоянно обстреливают Харьков. (Только в тот день, по сообщению Харьковской областной прокуратуры, от российского обстрела в городе пострадали три мирных жителя.) Родившийся в Мариуполе Александр, чей родной город к тому времени сильно разрушила и захватила российская армия, оставался симпатизантом России. Он доказывал оппонентам, что по Харькову ведут огонь украинские военные – специально, чтобы руководство страны могло обвинить в обстрелах Россию. Также в споре мужчина заявил: "Украинцы возникли от русских, у нас одна вера, и Украина – это Россия". Александр не скрывал, что поддерживает российскую "спецоперацию" и ждет, когда Россия захватит Харьков – "чтобы скорее нас освободили войска России".

Как именно этот разговор возле подъезда дошел до следователей, из судебных документов неясно. Но заявить на потенциальных коллаборантов несложно: например, можно написать в официальный чат "єВорог" ("Есть враг") от Минцифры – @evorog_bot. 14 сентября 2022 года суд признал Александра Г. виновным в коллаборационистской деятельности, а именно – в публичном отрицании вооруженной агрессии против Украины. Подсудимый признал вину, получил минимальное наказание – 10 лет лишения права занимать должности в органах государственной власти и местного самоуправления. Это лишение не изменит жизнь Александра: на момент разбирательства он нигде не работал и имел судимость за "умышленное легкое телесное повреждение".

Дело против Александра Г. – одно из 116 уже завершившихся приговором (они опубликованы в официальном реестре). Всего с начала полномасштабного вторжения России в Украину украинские следователи завели около двух тысяч дел о коллаборационистской деятельности.

Статья "Коллаборационистская деятельность" (ст. 111-1) появилась в Уголовном кодексе Украины 3 марта 2022 года – на восьмой день российского вторжения. Хотя с проблемой коллаборационизма Украина столкнулась еще в 2014 году – после того как Россия оккупировала Крым и начала поставки оружия боевикам на Донбассе, – специальной статьи в УК не было. Тех, кто пошел на сотрудничество с оккупационными властями, судили, например, по обвинению в госизмене или финансировании терроризма.

Теперь одна статья – "Коллаборационистская деятельность" – охватывает широкий спектр действий и предусматривает наказание от штрафа до пожизненного заключения, в зависимости от того, что совершил конкретный человек.

Корректировка огня и сотрудничество с "администрациями"

В реестре судебных решений есть приговоры по делам о коллаборационизме, в которых идет речь о тяжких и особо тяжких преступлениях – прямом сотрудничестве с агрессором. Так, в начале сентября 2022 года суд в Днепропетровской области рассмотрел дело жительницы Лисичанска Анастасии М. Ее обвинили в том, что она помогала противнику корректировать огонь по военным и технике ВСУ. С кем именно обвиняемая была на связи, следствие и суд не выяснили, материалы в отношении "неустановленных лиц" выделили в отдельное производство. Но в приговоре приведены сообщения, которые Анастасия передавала своим дистанционным собеседникам. Например, 28 февраля она написала в телеграме человеку, который позже удалил свой аккаунт: "ПТУ № 94 на кварталах завода находятся ЗСУ". Два дня спустя этот район обстреляли россияне или подконтрольные им боевики (кто именно, в приговоре информации нет). Обстрел, судя по всему, не принес противнику нужного результата, потому что собеседник Анастасии написал: "Стоят???? Т.е. не 200е?? Зря только у людей окна вылетели". В деле были и другие эпизоды, когда обвиняемая получала и пересылала информацию об украинских военных. Анастасия признала вину, но так как ее преступление относится к особо тяжким, суд назначил ей большой срок – 12 лет тюрьмы.

Еще один тип дел – дела против украинских чиновников и представителей местной власти. Так, в начале августа Лебединский райсуд Сумской области вынес приговор старосте села Малый Выстороп Николаю Ромасенко. Как установил суд, староста в период российской оккупации поселка поселил российских военных в дом местного жителя. В дальнейшем в этом доме россияне допрашивали участника АТО. Кроме того, Ромасенко собрал у местных жителей и передал российским военным охотничье оружие. Обвиняемый признал вину и получил приговор – 34 тысячи гривен штрафа ($919). Кроме того, суд запретил ему в течение 10 лет занимать должности в органах местной власти и самоуправления.

Среди тех, кого привлекают к ответственности за занятие крупных должностей в оккупационных администрациях, – бывший главный редактор газеты "Город" в ныне захваченном Бердянске Павел Ищук. По его делу приговор еще не вынесен, но с середины сентября Октябрьский районный суд Запорожья рассматривает это дело в специальном режиме, то есть без участия обвиняемого. Ищук пошел на сотрудничество с россиянами, которые назначили его "заместителем мэра" города. Сам бывший журналист и сейчас остается на оккупированной территории и прогнозируемо не отреагировал на повестки следователей.

"Указывала на бесперспективность сопротивления": дела о комментариях в соцсетях

При этом абсолютное большинство уже вынесенных приговоров – по части 1 статьи 111-1, где идет речь о публичном отрицании агрессии против Украины и призывах к сотрудничеству с агрессором (из 116 опубликованных в реестре приговоров около сотни вынесены по первой части статьи о коллаборационизме). Из них следует, что для того, чтобы суд признал человека коллаборационистом, не обязательно проживать на захваченной территории или идти на тесное сотрудничество с россиянами.

Например, учительницу украинского языка одной из житомирских школ Галину М. признали виновной в коллаборационистской деятельности за то, что в разговорах с коллегами она "указывала на бесперспективность сопротивления населения Украины и ее Вооруженных сил войскам Российской Федерации, цинично убеждала в неспособности украинских войск защитить украинский народ". Суд запретил ей в течение десяти лет занимать должности, связанные с функциями государства. А советник мэра Староконстантинова Хмельницкой области Георгий Мудрик лишился на 15 лет права работать в органах государственной власти и местного самоуправления за слова: "Убивают и насилуют Украинский народ не войска Российской Федерации, а наша украинская пропаганда!", сказанные в дискуссии с коллегами. Суд признал Мудрика виновным в публичном отрицании осуществления вооруженной агрессии против Украины.

Множество дел за публичное отрицание агрессии связаны с репостами в соцсетях. То, что в этом случае, как правило, судимости получают люди, которые живут на подконтрольной украинской власти территории и не были в оккупации, – нелогично, считает кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Львовского национального университета им. Ивана Франко Александр Марин.

"Если человек проживает на территории, подконтрольной украинской власти, и помогает государству-агрессору, против него можно применить статью "Государственная измена". Если он дает координаты размещения украинских военных или военных объектов и по тем координатам происходят обстрелы, это подходит под определение перехода на сторону врага. За такое преступление можно получить до 15 лет лишения свободы или пожизненное заключение. Почему коллаборационная деятельность должна рассматриваться в контексте оккупации? Сама природа этого явления – сотрудничество с оккупантом, оккупационной властью на захваченных территориях. Тут человек находится под давлением, у него меньший выбор способов поведения, поэтому ответственность для него может быть немного меньшей", – объясняет юрист.

А эксперт Центра гражданских свобод (в начале октября 2022 года эта правозащитная организация стала лауреатом Нобелевской премии мира) Владимир Яворский подозревает, что за счет дел о публичном отрицании агрессии правоохранительные органы повышают показатели своей успешности.

"Эти дела очень быстро оформляются, в суде слушаются один-два дня. Но я думаю, что [истинные] цели правосудия – другие. Для нас очень важно, чтобы понесли наказание люди, которые действительно сотрудничали с оккупационными властями, совершали преступления. Потому что безнаказанность будет порождать ощущение, что так можно делать [сотрудничать с оккупационными властями]", – считает правозащитник.

"Правоохранительным органам нужна статистика". Признания подсудимых

В начале сентября в Олевске Житомирской области суд разбирал дело местного жителя Виктора К. Как указано в приговоре, в марте на базаре, а также возле костела он "публично отрицал осуществление вооруженной агрессии против Украины" и "призывал к поддержке решений государства-агрессора".

В суде подсудимый отверг эти обвинения: он утверждал, что не отрицал российского нападения, и уверял, что, по его мнению, в войне победит Украина. А соседей, которые дали против него показания, обвинил в оговоре: мол, они друг друга давно и взаимно недолюбливают.

Судья Любомир Винар опросил свидетелей – как упомянутых соседей, так и случайных прохожих, очевидцев уличной ссоры. Те рассказали, что, во-первых, подсудимый носил футболку с изображением Владимира Путина. Во-вторых, заявлял, что Путин в Украине "наведет порядок". В-третьих, называл оккупированный Крым "территорией России". По итогам слушаний судья признал Виктора виновным и запретил ему 12 лет работать в органах государственной власти и местного самоуправления. На момент приговора житель Олевска уже был на пенсии и нигде не работал, кроме того, у него есть инвалидность.

Дело Виктора – одно из немногих, когда обвиняемый в коллаборационизме не признал вину, таких в реестре судебных решений всего два. В большинстве же случаев фигуранты подписывают соглашение о признании вины – документ, по которому обвиняемый безоговорочно признает причастность к преступлению и отказывается отстаивать свою правоту в судебном заседании. А прокурор согласовывает с подозреваемым наказание – как правило, минимальное, – и снимает с себя необходимость в суде доказывать вину человека. Судья в таком случае проверяет соглашение и утверждает его. В том случае, если обвиняемый признает вину уже в суде, шансы получить более мягкое наказание сохраняются – такие приговоры по делам о коллаборационизме тоже есть.

Например, в середине сентября Киевский райсуд Харькова рассматривал дело водителя скорой помощи Сергея С. Его обвинили в том, что он в период российской оккупации публично поддерживал действия россиян, а когда российские военные отступали из поселка, где он жил, добровольно передал им два автомобиля – свою "Волгу" и ВАЗ-"десятку" сына. За передачу материальных ресурсов россиянам Сергей мог получить до пяти лет тюрьмы или почти $5 тысяч штрафа, но признал вину – и судья дал ему три года условно с испытательным сроком один год.

Правозащитник Владимир Яворский называет три причины, почему среди приговоров так много случаев признания вины:

"Первое – правоохранительным органам нужна статистика наказаний: чем быстрее, тем лучше. Второй момент – не исключено, что в таких делах тоже есть коррупция. И третье – если человек признает свою вину, готов быстро пройти уголовный процесс и не обжаловать приговор, то правоохранительные органы обещают человеку условное наказание или очень маленькие наказания, которые не влекут больших последствий для этого человека. Это выгодно в первую очередь этому человеку, потому что он избегает серьезных последствий за свою деятельность. А еще это выгодно правоохранительным органам, которые показывают результаты своей работы".

По мнению Яворского, чтобы собрать доказательства против человека, который не считает себя виновным, потребуется гораздо больше времени. С правозащитником солидарен и юрист Александр Марин:

"Доказать будет сложно, особенно когда правонарушение не оставляет материальных следов, вещественных доказательств. Очень сложно подтвердить, что не было принуждения, а коллаборационная деятельность по определению должна быть добровольным сотрудничеством. Ведь если угрожают жизни и требуют передать материальный ресурс или признать "правоту" агрессии, то будет считаться, что человек находился под психологическим давлением, – тогда уголовная ответственность исключена. И если человек заявляет о принуждении, правоохранительные органы должны проверить, что такое принуждение действительно было".

Юрист добавляет, что соглашения о признании вины, как правило, применяются в случаях, когда преступление не считается тяжким – нет серьезного вреда жизни и здоровью человека или национальной безопасности.

"Своеобразная форма люстрации". Зачем безработных и пенсионеров лишают права занимать должности

В 111 из 116 доступных для анализа приговоров указано, что осужденные получили в качестве наказания "лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью". Суды применяют эту санкцию и как основную, и как дополнительную – например, к штрафу или лишению свободы. Смысл такого наказания в том, чтобы виновный не мог использовать должность для новых преступлений.

Например, в июне 2022 года депутат Новослободского сельского совета в Сумской области Александр Мищенко предстал перед судом за то, что в период оккупации села Юрьевка приказал директору школы открыть помещение для российских военных. В здании оккупационные войска разместили штаб, хранили оружие, расставляли боевые позиции по периметру и на крыше, а во дворе ставили военную технику. Депутат заключил с прокурором соглашение о признании вины, и суд оштрафовал его на 8500 гривен ($230), а также запретил на 10 лет занимать выборные должности в органах местной власти. То есть Александр Мищенко в ближайшие годы не сможет быть депутатом, но останется на свободе – хотя за передачу материальных ресурсов оккупационным формированиям мог бы ближайшие пять лет провести в тюрьме или заплатить штраф в десять раз больше.

А вот другое дело, в котором целесообразность лишения права занимать должность не так очевидна. В том же июне в Шосткинском горрайсуде Сумской области судили безработного, восемь раз судимого жителя области Андрея Б. В деле было два эпизода, оба – о комментариях в соцсетях. Под видео в фейсбуке, на котором российские снайперы ведут огонь по украинским военным, Андрей написал: "Держитесь, я с вами". А ролик "Битва за Северодонецк", в котором российские военные ведут бои с силами ВСУ, прокомментировал репликой "Ничего, мы им покажем". Суд расценил комментарии как публичные призывы к поддержке решений государства-агрессора (то есть России) и на 10 лет запретил Андрею Б. занимать должности в органах государственной власти, местного самоуправления и в органах, которые предоставляют публичные услуги. Очевидно, что с уже имевшимися восемью судимостями (в том числе за кражу, контрабанду и незаконное изготовление наркотиков) этот житель Сумской области вряд ли мог бы претендовать на должности в госорганах и без девятого приговора. Но по той части статьи о коллаборационизме, по которой его обвиняли (часть 1 статьи 111-1), лишение права занимать определенные должности – это единственное возможное наказание.

Логику, по которой все, в том числе безработные, пенсионеры и ранее судимые, получают запрет работать на должностях, которых они не занимали, пробует объяснить кандидат юридических наук Александр Марин:

"Традиционно наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью должно назначаться лицам, которые совершили правонарушение именно в связи с такой деятельностью или должностью. Поэтому говорить об эффективности назначения наказания людям, которые таких должностей не занимают, достаточно сложно. Но, насколько я понял логику законодателя, это форма своеобразной люстрации: чтобы люди, которые совершают самые легкие формы коллаборационной деятельности, в будущем не занимали такие должности и не влияли на реальную политику государства или местных органов власти, такие наказания и назначаются".

Как не стать коллаборационистом: чего не хватает в законе

Статью Уголовного кодекса о коллаборационистской деятельности депутаты принимали поспешно, полагают юрист Александр Марин и правозащитник Владимир Яворский. На тот момент российские войска больше недели продолжали полномасштабное вторжение и продвигались к Киеву. Поэтому оба эксперта сходятся во мнении, что сейчас вопрос ответственности за коллаборационизм нужно законодательно доработать.

Во-первых, говорят юристы, прописанные в статье составы преступлений нечеткие – и теоретически одно и то же деяние можно расценить по-разному. В качестве иллюстрации этого тезиса могут послужить два дела о размещении постов в официально запрещенной в Украине (но доступной через VPN или мобильное приложение) сети "Одноклассники".

В апреле 2022 года житель города Белгород-Днестровский Одесской области Фаиз С. поставил в "Одноклассниках" отметку "Класс" и перепостил картинку с изображением российского военного с георгиевской лентой в виде литеры Z и подписью "Русский солдат снова освобождает Европу от фашизма! Храни вас Бог, ребята!". Суд расценил это действие как изготовление и распространение материалов, в которых содержится оправдание российской агрессии против Украины (ч. 2 ст. 436-2 УК Украины), и назначил Фаизу наказание – три года условно с испытательным сроком два года.

В конце августа 2022 года в том же Белгороде-Днестровском суд рассмотрел другое дело, против местного жителя Виктора В. Он сделал целую серию репостов в "Одноклассниках": среди прочих публикации сообщества "Антимайдан" со словами "Освобождение городов обязательно будет, но жителям лучше переждать это», «Что же нам остаеться только одно побеждать. Как побеждать? Правдой, верой, великодушием любовью и силой. Именно Силой" (орфография и пунктуация – такая, как в приговоре). Действия Виктора суд расценил как публичное отрицание факта вооруженной агрессии России против Украины (ч. 1 ст. 111-1 УК Украины) и лишил его на 10 лет права работать в органах государственной власти.

"Некоторые составы преступлений могут трактоваться сразу по нескольким статьям Уголовного кодекса – например, есть "Государственная измена", "Пособничество государству-агрессору". С одной стороны, это запутывает, потому что не создает четкой картины для человека, чтобы он понимал, что можно, что нельзя. А с другой стороны, это создает правоохранительным органам слишком большое пространство для выбора, кого наказывать, как и за что. Ведь ответственность за эти преступления очень широкая – от запрета на занятие должностей до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества. И здесь нужно больше какого-то порядка и системности", – говорит эксперт Центра гражданских свобод Владимир Яворский.

Второй круг проблем, на который обращают внимание юристы и правозащитники, – это ответственность представителей разных профессий. Среди них есть такие, для которых сложно размежевать преступную деятельность и обычную работу в условиях оккупации. Речь идет, например, об украинских учителях, которым грозит ответственность за пропаганду в учреждениях образования и внедрение российских стандартов образования. А также о предпринимателях, которые могут получить срок за хозяйственную деятельность вместе с государством-агрессором и незаконными органами власти.

"Должен быть дифференцированный подход. Если рядовой учитель, который преподает предмет, осознанно, добровольно использует [свое должностное положение] во вред Украине – а это обязательный признак коллаборационной деятельности – и вкладывает в свой предмет нарративы из стандартов Российской Федерации, то тогда он должен нести ответственность. А если это учитель физкультуры – вряд ли в приседаниях есть что-то незаконное. Разве что он одновременно не преподает допризывную подготовку", – говорит правовед Александр Марин.

Так же и с предпринимателями, продолжает эксперт: "Мы должны установить взаимодействие с оккупационными войсками и цель причинить вред украинскому государству. Если предприниматель помогает отапливать помещения, кормит российских военных с осознанием того, что сытый солдат будет воевать против Украины лучше, чем голодный, – он должен нести ответственность. А если он просто поставляет товары в магазин и этот магазин просто обслуживает тех, кто туда зашел, то в таких случаях говорить о коллаборационной деятельности не приходится. Мы же не можем остановить все функционирование общества на оккупированных территориях".

Практические советы о том, как не стать коллаборантом, в конце августа 2022 года опубликовало Государственное бюро расследований. Бюро в первую очередь рекомендует как можно скорее покинуть захваченную территорию. Если это невозможно, то нужно сообщить руководству, что остался в оккупации, избегать контактов с оккупационными властями, не передавать им документы, не участвовать в совещаниях, не подписывать никаких бумаг. Но опрошенные Настоящим Временем эксперты сходятся во мнении, что нужны поправки именно к Уголовному кодексу, которые сделали бы составы преступлений более четкими.

Сейчас в Верховной Раде Украины зарегистрированы сразу три законопроекта, которые предлагают различные изменения в статьи о коллаборационизме. Правозащитники выдвинули к каждому из них свои замечания. Ни один вариант изменений депутаты пока не рассмотрели.