Москвичке Миле диагностировали рак языка. Выяснив диагноз и получив рекомендации к хирургическому вмешательству и стандартным процедурам химио- и лучевой терапии, Мила покидает бетонные джунгли серой холодной Москвы и отправляется в тропические леса Южной Америки, чтобы пройти лечение у перуанского шамана.
Мила преодолевает неблизкий путь в сопровождении известного российского этнографа, энтузиаста, "русского Индианы Джонса" – Анатолия Хижняка. Все происходящее Мила решает снимать на камеру, чтобы сделать об этом фильм.
Результат этого путешествия, картина "Я счастлива", доступен на сайте до 12 апреля.
Вылечить рак в джунглях (спойлер) Миле не удалось. По возвращении в Москву болезнь прогрессировала. Но ситуация сложнее, чем кажется. Мила пережила серьезную внутреннюю трансформацию и в конце концов именно там, на берегу Амазонки, стала наконец счастливее.
"Я счастлива" снят самой главной героиней Людмилой Некрасовой в соавторстве со своей дочерью Настей Коркией.
Людмила Некрасова окончила Высшие курсы сценаристов и режиссеров (2008, мастерская игрового кино А. Суриковой и В. Фокина). По первому образованию – театральный режиссер. С 1997 по 2016 год она работала в Международном славянском институте имени Г. Р. Державина деканом актерского факультета. Сегодня Людмила снимает телевизионные документальные фильмы для телеканала "Культура" из цикла "Провинциальные музеи России".
Настя Коркия – режиссер и продюсер, работала на телеканале "Дождь" режиссером промо- и документальных фильмов. Настя – автор социального ролика "Сила слова" в поддержку "Дождя", вышедшего в 2014 году в финал "Каннских львов".
На данный момент Настя работает над полнометражной картиной о бывшей главной электростанции Москвы ГЭС-2, которую Фонд V-A-C превращает в новую культурную площадку столицы. Фильм станет продолжением короткого метра "Резкий и мягкий", который не так давно вышел онлайн на сайте "Искусство кино".
Мы поговорили с Настей о фильме "Я счастлива", болезни близкого человека и разных аспектах "принятия" решения.
– Настя, расскажите, пожалуйста, для начала в целом об истории создания фильма. Кому принадлежит идея?
– Идея снимать фильм – полностью мамина. Именно она решила, что она поедет в Перу лечиться и будет снимать фильм о своем путешествии. Для мамы, как мне кажется, это была попытка придумать себе занятие, чтобы меньше думать о болезни и больше – об окружающем новом мире, а также заниматься любимым делом – снимать документальное кино.
– Расскажите чуть подробнее о том, как проходили съемки.
– Мама сначала уехала одна, вместе с Анатолием Хижняком, в Перу, и они взяли с собой простой фотоаппарат с возможностью съемки видео. Позже к ним приехала я с телефоном и продолжила снимать на айфон. Также на неделю к нам присоединился в Перу мой друг-перуанец Марко Там – больше никаких операторов у нас не было.
– Как вы придумывали план работы, продумали ли вы что-то заранее?
– У нас не было ничего продумано заранее, не было никакого плана съемок. Этот фильм – это импровизация и просто отражение нескольких месяцев нашей жизни. Мама вместе с Анатолием сняли больше половины материала всего фильма.
– Кто дал название картине?
– Название возникло само собой, поскольку мама почти каждый день, пока мы были в Перу, повторяла эту фразу – "Estoy feliz", – что по-испански означает "Я счастлива". Несмотря на то, что это был очень трудный период, мама действительно была очень счастлива находиться в джунглях в Перу, и этот период был важен для нее, как я поняла сильно позже, чтобы пройти одну из первых стадий принятия болезни и подготовиться к лечению.
– Настя, до этого фильма вы занимались промо на телеканале "Дождь", снимали для канала короткометражки. "Я счастлива" – ваш первый полнометражный документальный фильм? Как вы оцениваете эту работу, чему вы здесь научились, что для вас было абсолютно новым?
– "Я счастлива" – это первый полнометражный фильм, но повторюсь, это в первую очередь фильм, который был придуман моей мамой. Я лишь помогала его снимать и, конечно, отвечаю за монтаж, поскольку монтировали мы его вместе с прекрасным режиссером монтажа Таней Вихревой в момент, когда у мамы проходило активное лечение в Москве.
Для меня в работе над этим фильмом все было абсолютно новым – необходимость снимать близкого человека, необходимость самой держать в руках камеру (раньше я никогда сама не снимала). Надеюсь, я научилась в итоге принимать чужой выбор.
– Что бы вам хотелось, чтобы зритель увидел в фильме? Есть ли мораль у этого фильма?
– Мне очень хотелось избежать морализаторства в этом фильме. Мы не призываем ехать в Перу на лечение к шаману, ни в коем случае, но для мамы эти три месяца на берегу Амазонки остались в памяти как счастливое время вдали от московских больниц, где ее напугали и готовили к худшему. Да, они не смогли ее вылечить, но это был важный этап на пути, когда она поверила в возможность выздоровления.
– Кто такой Анатолий Хижняк? Аферист, сумасшедший, фантазер? В завершающей сцене фильма он в прямом эфире на телевидении говорит, что ваша мама вылечила рак с помощью айяуаски, будто бы она вернулась в Москву – и московские врачи рака не обнаружили. Получается, он врет, а зачем? Как вы оцениваете этого человека и его поступки?
– Анатолий Хижняк в первую очередь живет в мире фантазий. Он ищет Эльдорадо, исследует айяуаску и дикие племена, обожает пантер, крокодилов и черепах. Он верит в то, что лечение онкологических заболеваний при помощи шаманизма возможно. И пусть останется при своем мнении.
Для меня было важно дать возможность ему высказаться и показать, насколько в мире иллюзий он существует. Он не аферист в прямом смысле слова, но он верит сам и умеет заставить других поверить в то, чего нет – для онкобольных людей это может быть опасной тратой времени.
– Можно ли, на ваш взгляд, вообще противопоставлять шаманизм, в рамках традиционной культуры, западной медицине и научному, в западном смысле, подходу к здоровью и лечению?
– Мне кажется, важно следовать классическому подходу в лечении онкологии и начинать лечение как можно скорее. Шаманизм тем не менее можно рассматривать как этап "моральной подготовки". Во всяком случае, у меня сложилось ощущение, что очень важно настроиться на лечение. И моей маме это помогло. Но лучше бы, конечно, найти способ попроще и не улетать так далеко для этого.
– Как вообще вы относились к происходящему, я имею в виду именно идею вашей мамы выбрать альтернативное лечение? Вы пытались ее отговорить или приняли ее решение и надеялись вместе с ней? Или просто наблюдали, переживая и не зная, что же на самом деле будет дальше?
– Я была категорически против альтернативного лечения, для меня было очень сложно принять решение мамы ехать в Перу, но это был ее выбор, который я не могла не поддержать. Но и просто наблюдать в такой ситуации невозможно. Я просто старалась сделать все возможное, чтобы мы поскорее приехали назад.
– В фильме ваша мама говорит, что свяжется с шаманом, чтобы рассказать ему, как она себя чувствует, – они связывались после? Как вообще ваша мама отнеслась к тому, что диагноз не изменился после ее лечения шаманом? И каким стало отношение к шаману, она не злилась на него?
– Мама не связывалась с шаманом после этого. Она не злилась на шамана ни минуты и благодарна ему за те три месяца, которые мы там провели. На него и на всю эту ситуацию в целом злилась я.
– Как ваша мама чувствует себя сейчас?
– Мама чувствует себя хорошо. Ей удалось избежать хирургического вмешательства, мы нашли другой протокол лечения. По возвращении в Москву она прошла три курса химиотерапии, после этого был большой курс облучения.
