"Красавица и адвокат" – первый полнометражный фильм армянского режиссера и журналиста Ованеса Ишханяна. Картина создана в копродукции Армении и Франции и рассказывает о необычной супружеской паре Асмик и Гарике. Асмик – гетеросексуальная женщина, адвокат, защищащающая права ЛГБТК+. Гарик, он же драг-художница Карабина, занимается секс-работой и играет в театре. В фильме режиссер показывает, как их личная и крайне конвенциональная жизнь (свадьба, рождение сына, строительство дома) пересекается с активизмом и борьбой за права ЛГБТК+ в Армении.

Ишханян долго следил за жизнью своих главных героев. Его документальная камера в стилистике домашнего видео показывает основные жизненные этапы пары в почти идиллическом ключе, в то время как фрагменты автобиографического дрэг-шоу Карабины рассказывают о трагическом опыте выживания в гомофобной реальности.

Фильм участвовал в конкурсе кинофестиваля DOK Leipzig и получил "Серебряного голубя". Мы встретились с режиссером Ованесом Ишханяном и поговорили о работе над картиной.

– Как вам пришла в голову идея фильма и где вы нашли героев?

– Пять лет назад, в 2018 году, когда в Армении, казалось, еще были какие-то зачатки демократии и защиты права человека, я начал работать в организации Pink Armenia. Там я познакомился с Асмик и Гариком (Карабиной). Они тоже были активистами. Мы занимались защитой прав уязвимых групп. Асмик и Гарик в какой-то момент стали строить отношения, и это было для всех нас довольно неожиданным, потому что они не подходили ни под одно определение отношений, которые были у нас в голове. Тогда мы думали, что существуют только две системы: гетеронормативная и однополая.

Спустя какое-то время Асмик пришла в офис и сказала: "Ничего не планируй на восьмое сентября, мы собираемся пожениться". Я спросил: "А вы собираетесь провести церемонию? Ты пригласила свою семью?" Она сказала, что да. Тогда я спросил: "Можно мне снять про вас фильм?" И она разрешила.

Еще до свадьбы у меня были кое-какие материалы, когда я снимал дрэг-шоу Гарика. И так я стал снимать их совместную жизнь. Тогда у меня было три варианта развития событий: первый – если они просто уедут из Армении, второй – они расстанутся, потому что у них возникали конфликты из-за того, что у Гарика есть сексуальные отношения с мужчинами, хотя, конечно, он любит Асмик, и третий – они будут продолжать жить вместе в Армении. Я наблюдал за тем, как развивается их история, но не знал, когда закончить снимать. В тот момент, когда они купили землю для того, чтобы построить дом, я понял, что как только они его достроят, это и будет конец фильма.

– Гарик (Карабина) очень противоречивый человек. В фильме видно, какая борьба происходит между его идентичностями. Как он мечется от своей ориентации к представлениям о гетеронормативной семье, отцовстве и так далее. Не кажется ли вам, что ваш финал, в котором они строят дом, воспитывают сына – это такой вердикт для негетеронормативных людей в Армении? Это единственный возможный способ жить в государстве с традиционными ценностями сейчас?

– У меня как у режиссера была своя гипотеза и через наблюдения за их отношениями я пытался найти ответы на свои вопросы. Для меня документальный фильм – это способ поиска ответов. Наблюдая за героями, я понял, что единственный способ выжить – это любовь. Не имеет значения, к какой системе вы себя относите: консервативной, либеральной или неолиберальной. Мы – постсоветское поколение, первое поколение, которое выросло в независимом государстве, в котором индивидуальная свобода вошла в систему ценностей. Наше поколение сломало все модели, которые исходили от наших бабушек, дедушек или родителей. Но мы ничего нового не построили. Когда мы вступаем в отношения, мы не знаем, чего мы от них ожидаем, мы просто начинаем их ради развлечения, а потом мы расстаемся с множеством депрессий.

Все мои друзья и окружение проходили через это. Я сделал до этого еще один фильм, который называется "Хроника бывших". Я его снимал вместе с моей коллегой, женщиной-режиссером. Мы просто пошли к нашим бывшим и попытались выяснить причину, почему наше поколение не знает, что делать с отношениями. Когда Асмик и Карабина влюбились друг в друга, для меня их отношения были и вне традиционной системы, и вне ЛГБТ. Мне было интересно, как у них все будет развиваться. Наблюдая за ними, я понял, что если у пары есть цель, если есть сотрудничество для достижения этой цели, их любовь становится все сильнее и сильнее.

Гарик все еще продолжает выступать, делает дрэг-шоу, продолжает бороться за права ЛГБТ и так далее, но он решил, что ему хочется иметь детей и жену. Помню, что когда-то давно я увидел книгу армянского фотографа Назика Арменакяна об армянских кроссдрессерах и транссексуалах, и Гарик был там, ему было 16 лет. И я помню, что рядом с фото был текст: "Я транс, я секс-работник, но я уверен, что однажды у меня будут дети, будет семья". Он всегда хотел семью.

– Мне кажется, что ваш герой – все-таки уникальный случай. Многие представители ЛГБТ+ в Армении должны скрывать свою принадлежность к сообществу, ведь как вы заявляли в фильме, 93 процента населения настроены к ЛГБТ враждебно.

– Есть две конкурирующие системы: ЛГБТ, которой не совсем нравится разговор о традиционных ценностях, и традиционная система, которая не уважает ЛГБТ. Они всегда борются друг с другом. Мне кажется, что армянскому обществу необходима солидарность. Своим фильмом, как мне кажется, я доказываю, что возможен диалог. Я прокладываю мост, который как бы соединяет эти две системы.

Сейчас армянское общество очень сильно поляризовано – не только из-за проблем ЛГБТ, но и из-за политики – и, конечно, на это существуют субъективные и объективные причины. Для меня как для армянина, живущего в Армении и любящего армян и меньшинства, существует цель – стимулировать уважение друг к другу и солидарность в обществе.

– Как вы думаете, какой был мотив у Гарика и Асмик, когда они согласились на съемки в фильме? Это все-таки довольно изнурительно – быть под прицелом камеры такое долгое время?

– Я знаю точно, что для Асмик участие в фильме – это часть борьбы за права ЛГБТ. Так как она юрист, она понимает, что через документальный фильм есть возможность поговорить с людьми об этой теме. Для Гарика активизм тоже часть жизни.

– Были ли вещи, которые они запрещали вам снимать?

– Нет. Но были моменты, когда они уже устали и не хотели, чтобы я был рядом. Я помню, спустя год после свадьбы я пытался снять их годовщину, позвонил им, но они оба были недоступны, хотя мы планировали съемки. Когда я дозвонился, они сказали, что хотели побыть одни.

– Ключевая сцена фильма – Гарик доделывает ремонт в своем доме под музыку. Он это делает под песню Шарля Азнавура, под своего рода гимн гомосексуалов 70-х Comme ils disent в английской версии What makes a man. Там рассказывается история одинокого гомосексуального мужчины, который живет с мамой, а по ночам выступает в дрэг-шоу и встречается с любовниками. Вы это подыграли или Азнавур и правда был в плейлисте Гарика?

– Азнавур был в его плейлисте, мы об этом говорили. И когда Гарик занимался строительством дома, он ставил очень много музыки – и Азнавура, и Эдит Пиаф (у него был номер, в котором он пел Эдит Пиаф). Но для меня было важно, чтобы Азнавур был в фильме, потому что он очень уважаемая в Армении личность, и он боролся за права армян и за права меньшинств.

Он был великим человеком и художником. В разговоре с армянами он помогает выстраивать этот мост взаимопонимания благодаря своей истории и своей песне. Известно, что он написал ее в 1970-х, когда во Франции ситуация с правами меньшинств была не очень радужная, и из-за этой песни на Азнавура тоже нападали консерваторы.

– Почему вы решили использовать английскую версию песни, а не оригинальную французскую?

– Потому что в английской версии песня называется не "Как они говорят", а "Что делает мужчину мужчиной". Это прямое сообщение, и я думаю, что английская версия в этом случае работает лучше, она дает контекст и делает его действительно мощным.