Депутаты Европарламента на этой неделе провели срочные дебаты по ситуации в Беларуси: обсудили нарушения прав человека, в частности убийство Романа Бондаренко, резко осудили репрессивные действия белорусских властей и призвали Евросоюз к расширению пакета санкций. Кроме того, депутаты призвали к проведению международного расследования преступлений режима Лукашенко и к полной заморозке европейской финансовой поддержки для белорусского правительства.
В эфире Настоящего Времени депутат Европарламента Сергей Лагодинский рассказал, что он и его коллеги уже делают для того, чтобы остановить в Беларуси полицейское насилие, и какие меры придется принять в будущем.
– ЕС и Европарламент, на ваш взгляд, сейчас делают максимум возможного для разрешения кризиса в Беларуси?
– Да, я думаю, что сейчас они делают все возможное. И поиск этих новых кандидатов для списка санкций плюс расширение этого списка в сторону олигархов, в сторону экономических предприятий, бизнеса и так далее – это попытка придумать еще что-то новое. Я думаю, что мы просто немножко опоздали, надо было раньше активно вмешиваться. Но не в том плане, как говорит об этом Лавров, во всяком случае играть какую-то активную позицию. Вначале Европейский союз боялся – и он до сих пор боится – сильно каким-то образом показать свою активность в этой сложной ситуации.
– Это то, что говорил ваш коллега по Европарламенту, Роберт Бедронь. Он и сказал, что разговоров много, а дел мало.
– Роберт Бедронь сам знает о сложности этой ситуации. Он тот, кто у нас отвечает за двусторонние связи двух парламентов. В первые дни он как раз пытался въехать в Беларусь, но несмотря на то, что он депутат, гражданин Польши, – казалось бы, не имеет такого уж особого отношения ко всему происходящему, – но тем не менее его развернули и послали назад, домой.
Здесь действительно сложная ситуация. В те первые дни лично я все-таки хотел бы видеть какого-то специального посланника Борреля – нашего министра иностранных дел европейского, – который бы хотя бы попытался на равных с голосами из Кремля, из Москвы в эту игру вступить. Европейский союз в эту игру не вступил, поэтому очень странно слышать Лаврова и других, которые говорят, что какие-то западные махинации в этом всем проявляются, что мы все кукловоды. Я не вижу ни кукол, ни тех, кто их ведет. Может быть, надо было бы когда-то вначале, но этого нет. И в этом мы видим, честно говоря, определенную слабость европейской внешней политики – и вы это прекрасно видите из Праги. Европейская внешняя политика не на том уровне, как этого бы хотелось. Но посмотрим, что сейчас скажет Вашингтон.
– Как вам кажется, меры, которые уже приняты в отношении Лукашенко и его приближенных, они дали хоть какой-то эффект?
– Если бы эффект был, то мы бы увидели уменьшение репрессий, но мы видим только больше и более жесткие меры. Я довольно трезво отношусь к таким точечным санкциям, которые развернуты. Посмотрим, может быть, действительно санкции против каких-то экономических предприятий, олигархов будут большим и лучшим методом влияния. В резолюции Европейского парламента, кстати, речь идет и о замораживании финансовой поддержки и финансовых потоков со стороны Европейского банка реконструкции и развития. Я думаю, что здесь можно работать с экономическим рычагом. Но понимаете, работать с ним можно, если у страны, или в данном случае у правительства, нет альтернативы. А если альтернатива все равно есть… Мне кажется, Лукашенко все равно знает, что если все будет просто рушиться, он все-таки пойдет в сторону Кремля, пойдет на уступки [в плане] Союзного государства – не знаю, какие у него там возможности есть. Поэтому ситуация сложная для Брюсселя в данном случае. У нас действительно не так много рычагов, как хотелось бы.
– Если все-таки начнется международное расследование преступлений Лукашенко против белорусского народа, как это будет выглядеть на практике?
– Есть призыв к международным расследованиям. Надо смотреть, кто будет этим расследованием заниматься. Обычно речь идет о Совете Европы, например. Но Беларусь не является членом Советы Европы. Здесь можно смотреть со стороны ОБСЕ – там есть так называемая Московская группа, есть институт прав человека ОБСЕ, – но это все не совсем наработанные механизмы в данном случае. В Европейском союзе готовится так называемый механизм Магнитского. Этот механизм направлен не столько против России, как многие считают, – он направлен против всех тех, кто с правами человека расправляется не на том уровне, на котором нужно. Этот механизм должен быть представлен в конце ноября. Посмотрим, может быть, этот механизм каким-то образом сможет повлиять. Но и там идет речь не о том, кто в чем виноват, а что делать с их активами и насколько им можно въезжать в страны Европейского союза, – в принципе все то же, что уже было сделано этим списком санкций.
Опять же, ситуация и здесь довольно сложная. Я считаю, что надо поддерживать белорусов столько, сколько мы можем, потому что это в принципе даже моральный долг нас, европейцев, потому что то, что делает Беларусь сейчас, – это просто героизм. Я думаю, что сводится все к этому. Плюс к этому – определенная материальная поддержка тех, кто потерял работу, или студентов, которых выкинули из университетов, чтобы у них была хоть какая-то перспектива. Такие вот легкие, мягкие рычаги, они у нас есть. Жесткие рычаги – с этим действительно трудно. Европейский союз, к сожалению, этим славится.
– Чье сопротивление вам как депутату, да и вообще, наверное, всему Европарламенту, приходится преодолевать, когда речь заходит о мерах в отношении Лукашенко? Кто ваши оппоненты?
– По поводу мер против Лукашенко оппонентов практически уже и не осталось в Европе. Раньше побаивались, смотрели с боязнью на Будапешт. Но Будапешт этому не сопротивляется. У нас была ситуация с Кипром, когда кипрское правительство блокировало санкции против Беларуси, потому что они хотели санкции против Турции, и был вопрос, не связано ли это еще и с российскими активами, российскими деньгами на Кипре. Но и тут этот вопрос разрулили.
В основном против этого правые радикалы, правые партии, популисты, например "Альтернатива для Германии". Против этого есть отдельные представители в других фракциях, но это именно отдельные – те, которые больше смотрят со стороны пророссийских сил.
