В первые сутки мобилизации (которую в России называют "частичной") Минобороны отчиталось о том, что около 10 тысяч человек пришли в военкоматы добровольно – не дожидаясь повесток. Также Минобороны дало разъяснение, в котором утверждает, что призывает только рядовых и сержантов младше 35 лет, младших офицеров до 50 лет, старших офицеров – до 55 лет. При этом правозащитники сообщают о 45-50-летних "рядовых запаса" (мужчин, отслуживших срочную службу более 10 лет назад), которые тоже уже получили повестки, и даже мужчинах старше шестидесяти, вызванных в военкоматы. Не подтверждаются и сообщения о том, что обязательное условие мобилизации – боевой опыт, в военкоматы вызывают людей без него.

С утра 22 сентября появляются сообщения и видеозаписи того, как мобилизованных в Якутии и Бурятии мужчин привозят в военкоматы и отправляют на автобусах к пунктам подготовки. Так, из якутского поселка Айхал с населением всего 17 тысяч человек мобилизовали около сотни, из Амгинского улуса с такой же численностью населения – около 50 человек. "Медиазоне" и "Людям Байкала" удалось поговорить с несколькими мобилизованными из этих национальных республик. Настоящее Время связалось с родственницами мобилизованных мужчин из Якутии и Бурятии, а также поговорило с активисткой фонда "Свободная Бурятия" о том, как проходит мобилизация в этих регионах и какую вызывает реакцию.

Имена собеседниц изменены по их просьбе и по соображениям безопасности.

"Все было спокойно – люди не знают своих прав". Якутия

Ульяна из Якутии рассказывает, что в ее родной деревне на севере региона, в Верхоянском районе, с населением 500 человек мобилизовали 35. Насколько известно собеседнице, сначала мужчины будут проходить сборы в течение 10 дней, затем их ждет распределение и отправка на поле боя.

"Деревня – это четыре улицы, от администрации до всех домов пять-десять минут ходьбы. Всех сразу обязали [явиться в военкоматы по мобилизации]", – говорит девушка.

35 повесток раздали только в одной деревне. По словам Ульяны, в районе проживает 10 тысяч человек, всего пришло 100 повесток. Мобилизуют в основном отслуживших в армии, "но без реального военного опыта".

"Неважно, многодетные или единственные кормильцы в семье. Если мужчины уедут, то как женщины с детьми будут топить печь при минус 60 градусов? Кто будет кормить семьи? Единственный доход у нас – это охотное хозяйство", – возмущается девушка.

Она добавляет, что, когда мужчин забирали из домов, "жести" не было, все было спокойно, так как "люди не знают своих прав".

"В деревне все друг друга знаем. Все мои знакомые, родственники [были мобилизованы]. Семьи переживают, настроения очень негативные, обвиняют Россию", – говорит она.

Больше всего Ульяна переживает за свою тетю, сына которой тоже мобилизовали. Молодому человеку 23 года, несколько лет назад он отслужил в ВДВ. "Только начал жить", "единственный мужчина в семье", рассказывает о нем девушка.

"Тетя в одиночку поставила на ноги своих детей. Работала на трех низкооплачиваемых работах. Дала образование детям. А теперь ее сыну вручили повестку", – говорит Ульяна.

До мобилизации большинство жителей деревни были заняты выживанием и не интересовались темой войны, продолжает она. Они решали бытовые вопросы: "Что кушать завтра, если "Доширак" стоит 180-200 рублей, овощи и фрукты по 600-800, а зарплата 15 тысяч рублей". "Вот и грянул "гром". Протестные настроения сейчас копятся, это будет взрывоопасно. Прежде всего обвинения пойдут против самой России", – считает собеседница.

"В первый час было жутко страшно". Бурятия

45-летнему отцу Дары из Бурятии повестка пришла 22 сентября. Вечером в дверь квартиры позвонили, он пошел открывать, так как ждал соседей, которые должны были в это время заглянуть в гости. Но вместо соседей мужчина увидел двух незнакомых людей, которые вручили ему повестку и велели завтра утром явиться по адресу. Отец Дары никогда не служил, сразу после университета получил категорию "Б". По словам девушки, на принесенную повестку он отреагировал негативно, так как изначально был против войны. Сейчас члены семьи рассматривают вариант альтернативной гражданской службы, есть вопросы и к оформлению самой повестки. Дара отмечает, что есть сомнения в законности документа:

"Написано, что призван на военную службу, в повестке указано только то, что нужно немедленно (прописью) явиться по адресу".

Девушка говорит, что многие из ее знакомых мужчин "попадают под раздачу": некоторые из них тоже получили повестки, но физически на войну их еще не отправили. Дара надеялась, что ее отца объявленная Путиным частичная мобилизация не коснется из-за второй категории в его билете, "а оказалось, вот как".

"В первый час было жутко страшно, вся семья была потрясена, а сейчас уже активно ищем варианты и стараемся трезво мыслить", – отвечает собеседница на вопрос о том, как их семья отреагировала на повестку.

По словам Дары, она и ее родные с начала февраля следили за происходящим в Украине, "но не верили, что такое вообще возможно". "У нас там [в Украине] друзья, родственники. До сих пор невыносимо", – говорит она. Дара отмечает, что масштабные мобилизационные кампании, судя по новостям, ведутся именно в национальных республиках – Бурятии, Якутии, Калмыкии.

"В России сохранились империалистические настроения, широко и глубоко укоренился национализм, – рассуждает Дара. – Я несколько лет жила в Москве и немного путешествовала по России, сталкивалась с этим почти каждый день. Очень удобно антагонизировать людей, которые отличаются внешне, происходят из экономически отстающих регионов".

Ей хочется верить, что женщины, чьих близких мобилизовали, выйдут протестовать. Но она не знает, приобретут ли такие возмущения "более массовый характер", так как "люди боятся", и она их "очень хорошо понимает".

Фонд "Свободная Бурятия" о мобилизации и настроениях в регионе

Одна из организаций, помогающих тем, кто не хочет участвовать в войне (в России ее даже после объявления мобилизации называют "специальной военной операцией"), – фонд "Свободная Бурятия", его активисты и активистки занимаются эвакуацией в Монголию, собирают статистику по мобилизации и публикуют полезную правовую информацию. Также у организации есть юрист, который консультирует тех, кому пришла повестка. Волонтерка фонда Сэсэг рассказывает, что статистику они ведут, в основном исходя из сообщений, которые пользователи инстаграма присылают вице-президенту фонда Виктории Маладаевой и другим блогерам. На данный момент у них есть две цифры – сколько повесток было запланировано раздать и сколько людей являются с ними в военкомат. "Всего по Бурятии есть цифра 6421. Столько повесток они хотят раздать. По факту сейчас 1629 людей явились с вещами и готовы ехать на учения, на сборы", – говорит Сэсэг.

В повестках, как правило, мало конкретики: сообщается только, что человек подлежит мобилизации, и указано время, когда необходимо явиться в военкомат. Сэсэг уточняет, что не может сказать обо всех районах Бурятии, кто именно из мужчин получил повестки: она судит по своему Закаменскому району, где, по ее словам, забирали только ранее отслуживших. По наблюдениям волонтерки, мобилизуют в основном мужчин старше 30 лет, но из деревень приходит много сообщений о том, что берут и старше 50 лет.

"В Закаменском районе, где я была на сборах сегодня, при мне забирали только мужчин с военным опытом. Тут еще была ночная облава в деревне, где я сейчас живу, в 11-12 часов ночи. Приходили, стучались. И там вроде были повестки для мужчин 40-50 лет", – говорит волонтерка.

Мужчинам звонят с работы и обязывают явиться в Дом культуры в Улан-Удэ, где развернут мобилизационный пункт, там они сами подписывают документы. Сэсэг говорит, что они делают это, так как "не знают своих прав" и не понимают, как устроен процесс.

"Когда мы с одним мужчиной подошли и спросили, какие правовые условия и какая может быть ответственность за неявку, нам, выпучив глаза, сказали: "Ой, большой огромный штраф и тюрьма". Но это же не так! То есть администрация злоупотребляет тем, что люди не разбираются в праве", – возмущается Сэсэг.

Родственницы девушки очень волнуются за своих сыновей и мужей: они "причитают", говорят "плохая война" и ждут, "когда она закончится".

"Сегодня, когда мобилизовали мужчин, часть из них была с семьями. Женщины просто покорно стояли рядом и обнимали. Мне кажется, что большая часть просто смирилась. Или они не знают, как бороться, или они не верят, что от этого будет какой-то выхлоп", – вздыхает Сэсэг.

На вопросе о том, почему масштабная мобилизация началась с Бурятии, волонтерка не может сдержать эмоций и отвечает: "Извините, это п*здец". Она рассказывает, что родилась и выросла в Санкт-Петербурге, и ее знакомым, друзьям и одноклассникам оттуда тоже пришли повестки – но есть отличия:

"Там нет такого, что к тебе пришли домой ночью и сказали, что через два часа ты должен быть в каком-то месте с вещами. Я вижу, как они пользуются тем, что национальные регионы или в целом регионы (не Москва) – горизонтальные, люди чаще всего живут по месту регистрации, в частных домах, и им некуда деваться, им некуда спрятаться. Я не берусь называть это геноцидом. Это просто побочный эффект специфики национальных регионов. Меня удивило, почему в Иркутской области сейчас тишина, хотя там тоже довольно много земель, где живут буряты. У меня там есть родственники, я волнуюсь, но никакой информации нет".

Волонтерка предполагает, что власти сначала мобилизуют людей из восточных регионов: "справа налево" по федеральным округам. Сейчас "пошли" по Бурятии, Якутии, Хабаровску, в целом по Дальнему Востоку. "Здесь народ очень покорный", – полагает Сэсэг. Когда она стояла вместе с мобилизованными мужчинам в ожидании погрузки в микроавтобус, они "роптали" и "пили водку", "потому что им страшно".

"Они говорят, что это не очень честно и несправедливо. Не было слов, что эта война нам не нужна и для чего это. Было только недоумение: "А почему мы?" Они принимают свою судьбу и как будто не хотят ничего делать, их жены тоже просто плачут и обнимают. Я вижу ролики из Дагестана. Там люди перекрывают федеральные трассы, они ругаются, громко говорят, что они не хотят идти, а здесь просто надеются, что пронесет, или просто молча собираются и идут", – с горечью говорит Сэсэг.

Девушка добавляет, что по лицам и настроению мобилизованных мужчин было видно, что "всем очень грустно и никто не хочет ехать воевать". Сэсэг предложила им: "А хотите я этой маршрутке сейчас колеса продырявлю? Только дайте мне что-то".

"Они так посмотрели, ухмыльнулись и молчат", – рассказывает она.