Семерых обвиняемых по делу "Сети" 10 февраля суд приговорил к срокам от 6 до 18 лет колонии, их обвинили в создании террористической группировки. Сами осужденные считают дело "Сети" сфабрикованным, о пытках и побоях сообщали шесть из одиннадцати обвиняемых и несколько свидетелей. Позже фигуранты дела отказывались от признательных показаний прямо в зале суда, объясняя это тем, что они были получены под пытками.
"Физическое и психологическое насилие применяется конвейерно"
Руководитель юридической службы фонда "Русь Сидящая" Алексей Федяров говорит, что осужденные часто жалуются правозащитникам на такие "методы расследования" как пытки и избиения. Говоря о практике уголовных дел Северного Кавказа, можно увидеть вещи и пострашнее, чем заявления о пытках фигурантов дела "Сети", говорит Федяров.
— Как бы вы прокомментировали решение суда по делу "Сети"?
— К сожалению, я могу констатировать, что это дело далеко не единичное, далеко не первое. Сложилось так, что мы видим те дела, которые рядом, которые близко, в отношении тех, кто проживает в европейской части России. Если же взять практику уголовных дел того же Северного Кавказа, то, я думаю, можно увидеть и пострашнее вещи, пострашнее дела.
Я никоим образом не пытаюсь обесценить ту жуть сегодняшнего процесса, но должен сказать, что и следствие, и оперативные службы, и суды здесь прошли по накатанной колее.
— Осужденные говорят, что сотрудники ФСБ пытали их ради признательных показаний, но Следственный комитет и суд на это никак не отреагировали. Почему?
— Это абсолютно обычная практика для таких дел. Снова вернусь к кавказским делам: пытки, избиения, такого рода "методы расследования" и такое отношение суда к рассматриваемым делам – это то, на что жалуются нам постоянно, что мы встречаем в уголовных делах постоянно.
Здесь это жутко – получилось так, что это рядом с нами. Но повторюсь, это обычное дело.
— Получается, по вашему мнению, это стало нормой для России?
— Я вас уверяю, что сейчас удивляются те сотрудники, которые выбивали показания. Если они раньше работали по другим делам, они удивляются, говорят: "А что это вы так возмущаетесь? Мы так всегда делаем. Мы страну спасаем от терроризма".
— По вашим данным, какой может быть процент осужденных, оговоривших себя после пыток и издевательств?
— Такой процент посчитать невозможно физически, потому что как минимум к большинству осужденных и доступа у нас нет. А те, к кому доступ есть, стараются об этом не говорить для того, чтобы усугубить положение, в котором они находятся. Но это высокий процент. Физическое и психологическое насилие применяется на потоке, конвейерно. И гораздо более было бы удивительно, если бы вдруг люди по этому делу сказали: "Нас не пытали, но мы оговорили себя". Они бы не оговорили себя, если бы не было пыток. Удивительно, почему адвокаты, которые были на первой стадии, это поддержали.
"Все доказательства – на основе пыток"
Виталий Черкасов, адвокат Виктора Филинкова, фигуранта питерской части дела "Сети", и координатор правовой помощи ОВД-Инфо Алла Фролова рассказали, доказало ли хоть как-то следствие вину фигурантов дела и когда может измениться ситуация с пытками обвиняемых в России.
Полная версия беседы – в видео
– Вопрос, возможно, наивный, но я не могу не спросить – следствие доказало вину фигурантов дела "Сети"?
Алла: Все доказательства – на основе пыток. А в 21 веке пытать людей и считать это доказательством – это исключено. Никаких показаний, кроме как взятых под пытками, нет.
Виталий: Даю голову на отсечение, что все эти доказательства либо профессионально некомпетентно изготовлены, либо в части этих доказательств имеются явные признаки их фальсификаций. То есть те оперативные сотрудники либо следователи УФСБ по городу Пензе должны быть как минимум проверены на причастность к фальсификации уголовного дела.
— Это дело – какой-то новый рубеж или ничего необычного в способе получения признательных показаний для современной России нет, и в сроках тоже?
Алла: Не новое. Определенные пытки были даже, когда бы обратили внимание на дело "Нового величия". Наверное, мы еще многого не знаем. Возможно, пытки практикуются вообще в очень многих делах, которые не "политические", а бытовые.
Видимо, они [власти] взяли такую планку, так решили, что они будут террористами. Ведь под пытками можно получить что угодно – человек не должен так страдать: то, что они признались, здесь нет ничего такого.
Я думаю, что эта практика им [властям] понравится и, к сожалению, может дальше продолжаться.
— Когда на судах обвиняемый вдруг встает и говорит, что оговорил себя под пытками, как обычно реагируют на это судьи?
Виталий: Как правило, если подсудимый впервые заявляет о примененных пытках на судебном процессе, суд должен инициировать доследственную проверку для того, чтобы в материалах дела был какой-то процессуальный документ. Либо постановление о возбуждении уголовного дела, когда доводы подсудимого нашли подтверждение, либо постановление об отказе в возбуждении такого дела. Как правило, в материалах дела приобщается второй документ.
В нашем конкретном случае я впервые столкнулся с тем случаем, когда следственные органы напрямую укрывали данное преступление – то есть применение к нему многочисленных пыток с помощью электрошокера. В том числе в течение 60 суток, когда проводилась предварительная проверка по заявлению Филинкова о пытках, к нему не допускался судебный медицинский эксперт. Это первый случай в моей практике, когда следователи не нашли возможностей предоставить моего подзащитного судмедэксперту, чтобы он зафиксировал те многочисленные телесные повреждения – ожоги от электрошокера.
Алла: Пытки вошли как обыденное в работу следственных органов. Следственные органы не считают это пытками, они считают это абсолютно нормальными оперативными действиями, они считают, что ничего страшного – для погон, для звания, для раскрываемости, для всего. Они готовы идти на это. Доказать это невозможно. К сожалению, все пока очень грустно.
