Ссылки

Новость часа

Северокорейский перебежчик о жизни в КНДР: "Если у вас есть деньги, можете подкупить даже Ким Чен Ына"


Первый раз Чжун Хо бежал из Северной Кореи в 13 лет. Пересечь границу ему помогла мать, но вскоре мальчика вернули на родину – в концлагерь.

Второй побег удался. Из Шанхая он смог выехать в Южную Корею, где официально стал беженцем. Там Чжун Хо учил английский язык в организации Teaching North Korean Refugees (TNKR), учился в частной школе. Затем поступил в Сеульский университет. Образование ему как беженцу оплачивало государство.

Сейчас Чжуну Хо 26. Он учится и одновременно работает на кафедре политических наук, уже побывал в нескольких странах в рамках разных программ студенческого обмена.

По его словам, даже те, кому удалось сбежать из Северной Кореи в Южную, часто не могут подняться на ноги ни финансово, ни социально.

Настоящее Время поговорило с Чжуном Хо и публикует его рассказ о жизни в Северной Корее и после побега из страны.

Первая память о родине

Несколько миллионов людей умерли от голода в 1990-х годах. Я видел много мертвых тел в вагонах поездов, это было очень тяжело. Я был маленьким, я многое не понимал в те времена. Я думал, это нормально, когда вокруг умирают. Ни моя мама, ни отец мне не рассказали, что происходит. Люди постоянно умирали от голода.

Мои родители были членами Коммунистической партии, а в Северной Корее в таких семьях денег просто нет. Настоящие богатые люди не состоят в партии в КНДР.

Я помню, на обед у нас всегда было немного кукурузы. Это ужасно. У кого-то был рис или что-то другое. Но не в моей семье.

В Северной Корее много продавцов, но они все работают нелегально. Они держат продукты и товары у себя дома, продают их каждый день, подкупая полицию.

Если у вас есть деньги или золото, вы можете подкупить даже Ким Чен Ына. В Северной Корее деньги – это все, а закон – ничто. Если у вас есть деньги, вам не о чем беспокоиться.

В моей семье денег не было, и не было никакой власти. Мы были в тяжелой ситуации.

Первый побег

Это была не моя идея. Мама много раз переходила границу между Северной Кореей и Китаем. Ее ловила полиция с обеих сторон, но, к счастью, она встречала хороших людей. Она привозила деньги от родственников (мой дедушка из Китая). В те времена многие голодали, поэтому правительство не сильно наказывало перебежчиков.

В 2004 году мама, наконец, уехала из Северной Кореи навсегда. Она хотела, чтобы я тоже сбежал. Она заплатила посредникам, заплатила секретной полиции – подкупила всех. И мне удалось сбежать.

Тогда мне было 13 лет. Я ничего не понимал и не думал, что пересекаю границу.

Китай

Первое, что меня удивило, – это уличное освещение. Я никогда не видел столько ламп вдоль дорог в Северной Корее.

Я думал: о боже, столько уличных ламп! Откуда здесь столько электроэнергии? (смеется) Ведь в моем родном городе вообще нет электричества. Мы всегда пользовались только масляными лампами: во время учебы, во время приготовления еды – никакого электричества.

Второе, что меня удивило, – это еда. Я никогда так много не ел в Северной Корее. Когда я приехал в Китай, я съел целую курочку! Я помню лицо продавца – он удивился, сказал: "Как ты, 13-летний, смог слопать целую курочку?!" (смеется)

7 декабря 2005 года – это мой день рождения – меня поймала китайская полиция в одной из квартир в Пекине. И не только меня: там было еще около 30 схваченных в тот день перебежчиков. Нас отвели в полицейский участок и стали задавать вопросы, действительно ли мы сбежали из Северной Кореи, действительно ли сделали это добровольно.

Мне сказали нарисовать северокорейский флаг, я нарисовал. Теперь я думаю: а что если бы я притворился китайцем и не сделал этого, что случилось бы?

На следующий день приехали представители северокорейских спецслужб и забрали меня обратно в страну.

Концлагерь

Несколько месяцев я провел в концентрационном лагере. Взрослые проводят там порой по несколько лет, но мне было всего 13.

Вероятно, по этой же причине мне не задавали много вопросов: они думали, что я не особо много знаю. Мне могли дать подзатыльник, но других, взрослых перебежчиков били жестче.

Те, кто был старше 18 лет, могли выходить из камеры. А я не мог.

Самым сложным для меня в концлагере было, думаю, питание. Мне давали чуть-чуть риса. Это не обычный рис – если в Южной Корее дать его собаке или кошке, даже они не съедят его. И порции были очень маленькими.

Возвращение

Когда я вернулся в свой город, я не мог больше ходить в школу. Не знаю, слышали ли вы, но если учащийся предает Северную Корею, наказывают не только этого ученика, но и его родителей, его учителей, директора школы – всех. Правительство считает, что эти люди недостаточно следили за своим воспитанником.

Какое наказание? Я не думаю, что их бьют. Например, если кто-то был членом Коммунистической партии, он должен сдать свой партбилет. Те, кто работает в компаниях, должны уволиться.

Мой отец работал в метеорологической компании больше 20 лет, он топ-менеджер. Он должен был оставить свою работу и сдать партбилет.

Жизнь после неудачного побега

В течение полугода я должен был каждый день писать спецслужбам докладную о том, как прошел мой день, с кем я общался, что делал. И каждый день встречаться с ними.

В моем родном городе только один садик и одна школа. Я знал всех детей. Они меня спрашивали: как там было, в Китае? Один говорит: "Я слышал, там много машин". Я думаю, он рассказал своим родителям о том, что я говорил. А его родители – другим. Так весть дошла до спецслужб.

Там поняли, что это я рассказывал о Китае. Поздно ночью к нам пришли и сказали отцу: "Ты не особо следишь за своим ребенком. Ты должен постоянно за ним следить, потому что твой сын пытался бежать из Северной Кореи".

Подобное происходило несколько раз, и я тогда понял, что должен молчать. Тем более, в концлагере я подписал документ, что не буду никому рассказывать о том, что видел в Китае.

После Китая

После возвращения из Китая в концлагере я понял, что раньше ничего не знал. Даже при том, что мне было всего 13 лет. Все, что мне говорили, – что моя страна и Ким Чен Ын самые главные, не существует альтернатив им. Я слышал это всю свою жизнь.

В Китае я увидел другое: много машин, высоких зданий – я никогда не видел ничего подобного. Я не видел, как машины стоят в пробке, потому что не видел такого количества автомобилей. Вы знаете, какой большой город Пекин! И одеваются они разнообразно. Я там был всего семь дней, но этого было достаточно, чтобы увидеть, что происходит за границей.

После возвращения домой я был удручен. Мне казалось, что все это приснилось или я посмотрел кино. Я понял, что все, что говорит правительство, – вранье. Все, что они говорят, – неправда. Я верил во все это до своего побега в 2005 году и действительно уважал Кима.

Пропаганда и гордость

Пропаганда была везде. Мой дедушка был генералом в Китае. Он приехал в Северную Корею во время корейской войны и остался здесь. Он умер в 1992 году, когда я родился.

В КНДР генералов уважают. Я был счастлив, когда говорил, что мой дедушка – генерал: он получил три или четыре звезды. Я гордился этим.

Я гордился также своим отцом, потому что он работал в метеорологической службе больше 20 лет. Я тоже мечтал стать менеджером, как и он.

Мои родители были членами Коммунистической партии – немногие в нашем городе были партийными, это много значит в Северной Корее.

Второй побег

В 2008 году я решил покинуть Северную Корею.

Я много думал о том, что будет со мной, если я опять сбегу, и что будет с моим отцом и учителем. Я уже видел, через что они прошли, как они были наказаны. Я должен был все обдумать – это заняло много времени. Наконец, я решился. У меня был только номер телефона моей мамы.

Тогда мне было 17 лет. Я не мог служить в армии, и у меня не было сертификата об образовании, потому что однажды я бежал из страны, а потом мне нельзя было ходить в школу. Я думал о своем будущем. О том, что если снова поеду в Китай, то смогу жить более свободно, смогу иметь все и, возможно, увижу свою маму.

Я позвонил посреднику и сказал, что я готов. Никто больше не знал о том, что я собираюсь бежать. В определенное время я должен был поехать на станцию и сесть в машину.

Я позвонил маме и изменил свой голос. Она не узнала меня, расспросила сначала о каких-то мелких деталях – о родословной, о родимых пятнах на теле... Наконец, она поняла, что звоню ей я. Через несколько дней я перешел границу вместе с другим перебежчиком, заплатив взятку.

Это заняло три минуты. Я не помню каких-то особенных чувств или мыслей. Было только одно желание – бежать.

В Китае я пробыл почти три года. Несмотря на то, что нам удалось перейти границу, риск быть пойманным северокорейскими спецслужбами все еще оставался. В 2011 году я переехал в Южную Корею.

Про отца

Тогда, если честно, я думал только о себе. Сейчас мне очень жаль, что мой отец, моя тетя и другие родственники пострадали из-за меня. Я не знаю, что подумают люди обо мне, но в то время я не думал о своем отце.

Потом я пытался связаться с ним, но, понимаете, это очень рискованно.

Я ничего не говорил ему о втором побеге, но как-то спросил: что если уехать из страны? Я думаю, он понял меня, но никак не отреагировал.

Мой отец действительно верит в правительство Северной Кореи, даже при том, что его наказывали. Он был членом Коммунистической партии. Мы разговаривали о том, чтобы уехать, но отец всегда был против моих стремлений. Он не хотел покидать страну.

Планы на будущее

У меня есть мечта: если однажды две Кореи объединятся, то я хотел бы вернуться в свой родной город и обучать своих друзей и своих соседей тому, что такое демократия. Ведь это совершенно другое, совсем не то, о чем они думают.

Но очень маловероятно, что это случится – что Южная и Северная Кореи объединятся, даже учитывая то, что Трамп и Ким Чем Ын встретились и поговорили.

Но вы ж знаете, Ким Чен Ын – диктатор. Диктаторы не меняются. правильно? Я не думаю, что его мышление поменялось, просто ситуация в Северной Корее заставляет его притвориться, чтобы показать, что он делает что-то для людей.

Представьте, что есть ядерное оружие и есть Ким. И вот нет ядерного оружия – кто защитит Кима, эту диктатуру, это правительство? Я уверен, что Трамп не защитит. Если Ким не глупый, он не откажется от ядерного оружия, и он знает, что у него нет защиты. Это не то, что я думаю, это то, какова ситуация.

Посоветовал бы я поехать туристам в Северную Корею? О нет, это плохая идея (смеется).

Но если вы все же решите поехать – не делайте то, чего нельзя делать. Не трогайте ничего. Ничего не говорите. Просто молчите. Есть места, где можно фотографироваться. Но люди, которые проходят мимо, возможно, актеры.

КОММЕНТАРИИ

По теме

XS
SM
MD
LG