За последние три месяца Центробанк России объявил о санации частных банков "Открытие" и "Бинбанк", а ранее отозвал у еще одного частного банка, "Югра", лицензию на банковские операции. Мы спросили у старшего директора по финансовым институтам Fitch Ratings Александра Данилова, что это значит, чем грозит и что сейчас в принципе происходит в российском банковском секторе.

Вот адаптированная версия его интервью Настоящему Времени:

— Все случаи последние, они, понятно, что не единичные, но это не говорит о каком-то крупномасштабном кризисе. В основном, это связано с какими-то застоявшимися проблемами, которые просто разрослись в последнее время и уже потребовали такого острого вмешательства регулятора. Но при этом это не характеризует в целом всю банковскую систему.

Я крупными мазками расскажу вам, как система выглядит, чтобы вы понимали, почему я так считаю.

Смотрите, у нас на долю, допустим, Сбера [ПАО Сбербанк – НВ] приходится порядка 30 процентов банковской системы. Сбер – стабильный банк, хорошие финансовые показатели, прибыль отличная, он не нуждался в господдержке и, мы думаем, что не будет нуждаться в будущем, в последний кризис он не нуждался.

На долю сильных частных банков – "Альфа", еще есть у нас банки помимо "Альфы" частные, которые с хорошими финансовыми показателями, они, конечно, поменьше, но тем не менее – приходится еще процентов 5-10 банковского сектора точно.

Иностранцы – конечно, доля их сократилась, но тоже процентов 10 набирается приблизительно. То есть таким образом мы получаем, что 45-50 процентов банковского сектора – это банки, которые финансово самостоятельные, сильные, не нуждались в поддержке и демонстрируют нормальные показатели.

Плюс к этому надо добавить, еще там есть у нас госбанки, которые слабее сами по себе – это ВТБ, Россельхоз, "Газпромбанк". Они нуждались в поддержке, но эта поддержка им предоставляется заблаговременно, что ли. То есть они постоянно ее получают, и таким образом их надежность обусловлена тем, что государство за ними стоит. На их долю еще где-то процентов 30 приходится.

То есть получается, что 70-80 процентов сектора – это либо сильные банки, либо те, которые государство постоянно поддерживает, регулярно.

А остальные 30 процентов – это, собственно говоря, там, где идет так называемая чистка банковского сектора. Она началась в 2013 году с приходом Эльвиры Набиуллиной, и она уже сколько продолжается, года четыре.

И Набиуллина в начале этого года сказала, что мы прошли половину пути, чуть больше, то есть где-то еще года три, наверное, будет идти. Поэтому то, что мы сегодня видим – "Бин" ["Бинбанк" – НВ], "Открытие" – такие случаи не исключено, что будут продолжаться.

Я думаю, что нет какой-то цели именно частный сектор задавить или что-то с ним сделать.

Речь идет о том, что действительно у этих банков были серьезные проблемы, то есть там предпосылки к тому, чтобы регулятор вмешался и что-то с ними сделал, они были давно. Я могу детально обсуждать это, но вы можете мне поверить на слово.

Относительно их размера я бы тоже сильно не преувеличивал эту всю историю, потому что "Открытие", например, чтобы вы понимали, несмотря на то, что это банк системно значимый, его доля рынка – всего 3 процента. У "Бина" – где-то 2 процента. То есть в сравнении с тем, о чем мы до этого говорили, о том, что ядро сектора – 50 надежных банков, еще 30, которые поддерживает государство, это, в принципе, немного.

Риски перетоков депозитов из банков средних, мелких, частных в том числе, в более крупные действительно есть, такой процесс идет.

Это даже не то что риски, можно констатировать факт. Другое дело, что эти притоки, которые мы видим, они наблюдаются не только в госбанках, но и у крупных частных банков, у "Альфы", например. У иностранцев тоже большой. По темпам прироста иностранцы, кстати, опережают. То есть пока это переток в более качественные банки или те банки, которые воспринимаются людьми как более надежные в силу либо своих финансовых показателей, либо того, что их поддерживает государство.

Риск доминирования госбанков в системе есть и, в общем, в этом есть много минусов. В частности, чтобы вы понимали, опять же, контекст, на долю госбанков приходится порядка 60 процентов сектора.

Эта доля потихонечку растет, и с учетом всех этих санаций, если считать эти банки, которые находятся на санации у ЦБ, государства, технически это так, может достигать в какой-то момент и 70 процентов.

Но другое дело, что ЦБ сам понимает, регулятор не хочет видеть дальнейшего "огосударствления", если так можно сказать, сектора, хотел бы, наверное, видеть, во всяком случае, из публичных заявлений руководителей ЦБ можно сделать такой вывод, что они хотели бы видеть эти банки санируемые после чистки в руках все-таки частных акционеров. Но как будет на самом деле, надо посмотреть, как это все закончится.

Пока нет такого, что [это] игра в одни ворота, и только госбанки выигрывают от этой истории.

Мы видим, что надежные крупные частные банки, во-первых, не страдают, а многие даже выиграли от этой ситуации и получили приток вкладчиков в последнее время. Ну и иностранцы тоже.

Но тем не менее риск есть. Но ЦБ, видите, пока все эти действия Центробанка, быстрые довольно-таки, принятия решений по санации этих банков и то, как эти санации совершаются, они направлены как раз-таки на то, чтобы этот риск минимизировать.

То есть не вводится всяких мораториев, деньги не замораживаются, не списываются, люди по-прежнему могут ими пользоваться. Это все сделано для того, чтобы не спровоцировать кризис какой-то и панику среди вкладчиков, когда люди уже действительно побегут.

Я думаю, что у ЦБ не было планов в такие сроки и так решать вопросы с "Открытием" и с "Бином".

То, что поспособствовало этому, "Открытие" – там были оттоки крупные вкладчиков на фоне всяких этих новостей про рейтинги, можно долго об этом говорить, но, в общем, ЦБ подтолкнули, что называется, к этому решению.

В случае с "Бином" такая же история случилась: у "Бина" был отток вкладчиков, там даже не то что вкладчиков, у них отток случился в августе, 50 миллиардов они где-то потеряли, в основном, это межбанк ушел, и они были вынуждены распродать фактически весь свой портфель облигаций, чтобы компенсировать этот отток.

Но, видимо, оттоки продолжились в сентябре, в результате чего, собственно говоря, они обратились за помощью. Ну а дальше на это накладывается уже проблема с качеством активов, как сейчас представители ЦБ сказали, что там дыра оценивается в 250-300 миллиардов. Предварительно.

Но при этом, я думаю, что у регулятора какое-то понимание всегда есть о том, как дела обстоят в банке. Но с учетом, опять же, всех последствий и нервозности на рынке, я думаю, что если бы не было оттока ликвидности у этих банков, то ЦБ в более спокойном темпе и как-то более, я не знаю, постепенно, возможно, решал бы эти вопросы с участием акционеров банка, а не так резко.