Катя Гаценко

Подозревали в шпионаже, угрожали психбольницей. Истории людей с инвалидностью, переживших оккупацию, депортацию в РФ и эвакуацию в Норвегию

На пути в ЕС. Как Украина борется за право быть частью Евросоюза

"Страшно выходить на улицу в шортах: ты видишь пристальный взгляд людей". История 12-летней Яны, потерявшей ноги из-за войны

История пса Адольфа из Мариуполя: его хотели убить в Оленовке, подарили Кадырову, но хозяйка смогла его вернуть

"Я села возле коляски и начала кричать". Мы поговорили с Ириной Дмитриевой: год назад при обстреле Винницы погибла ее четырехлетняя дочь

"Открываю глаза и не чувствую ни ног, ни рук". Год назад российские военные обстреляли торговый центр в Кременчуге, погибли 22 человека

Оскорбляли и плюнули в лицо: чем закончился скандал с украинской школьницей в Чехии 

"Утверждали, что в Украине есть нацисты и работают американские лаборатории". Сотрудники Чернобыльской АЭС вспоминают российскую оккупацию

"Дергала маму и думала, что та потеряла сознание". Год назад армия РФ обстреляла вокзал в Краматорске, погибли более 60 человек

"Беларусь в оккупации, а оккупантов невозможно убедить словами". Бойцы полка Калиновского рассказывают, за что воюют в Украине

Рядовой Вася вернулся домой. История пса, который отгрыз себе лапу и пришел к украинским военным

Сексуализированное насилие на войне в Украине: что известно о преступлениях российских военных и как помогают выжившим

Настоящее Время рассказывает, с чем сталкиваются украинки и украинцы, пережившие сексуализированное насилие, кто им помогает и как власти расследуют подобные случаи

"Человек имеет право пойти в гости и не быть изнасилованным". В Украине арестованы авторы видеороликов с издевательствами над женщинами

"Кадровая чистка": с чем связаны последние коррупционные скандалы в Украине

Кот Макс из Бучи. Он пережил оккупацию, был похищен российскими военными, сбежал от них в Беларуси – и вернулся к хозяйке