12 июля 1943 года состоялось танковое сражение под Прохоровкой. В официальной российской историографии Прохоровское поле считается третьим ратным полем России – после Куликовского и Бородинского, а сам танковый бой 1943 года – безусловной победой Красной армии.
Но некоторые историки, опираясь на материалы того времени, утверждают, что на самом деле бой под Прохоровкой закончился поражением советских войск. Очередная волна обсуждения началась с публикации немецкого издания Die Welt. Автор считает, что Россия зря устанавливает памятник на Прохоровском поле – месте величайшего поражения советской армии.
Российские власти на публикацию Die Welt отреагировали резко: Общественная палата намерена жаловаться в ООН на фальсификацию истории, а член Совета Федерации Франц Клинцевич пожелал ее автору гореть в аду.
Кандидат исторических наук и автор книги "Прохоровское побоище" Валерий Замулин в интервью в программе "Вечер" рассказал, важна ли для исторической памяти победа в отдельном сражении, почему оценки потерь разнятся в разных источниках, в чем был прав и не прав автор публикации Die Welt.
— Из-за того, что опять заговорили о фальсификации истории и появились обиженные люди с разных сторон, хочется спросить: принципиально, кто победил в одном конкретном сражении под Прохоровкой, если война закончилась победой Красной армии?
— Во-первых, я хочу сказать, что 12 июля – это один из дней Прохоровского сражения. Прохоровское сражение началось 10 июля и закончилось 16-го. И цифры, которые приводит Генеральный штаб, и я в своих книгах, и мои коллеги, – это цифры в основном за весь период сражения. А 12 июля – это один из дней, когда советское командование решило сменить форму ведения оборонительной операции и предприняло мощный контрудар войсками Воронежского фронта и силами двух армий, которые были переданы ставкой верховного главнокомандования.
— Контрудар предполагает, что нападающий всегда несет большие потери, чем защищающийся, или не так?
— Нет, контрудар – это всегда импровизация. Это не контрнаступление, это не наступление с целью освобождения территории или освобождения какого-то города. А контрудар, главное – это остановить ударную группировку противника, и если это будет возможно, разгромить ее, отбросить на исходные позиции. То есть это форма оборонительного боя. Прохоровское сражение – это одно из трех сражений Курской оборонительной операции войск Воронежского фронта, которые удерживали южную часть Курской дуги.
— А вообще можно говорить о победе или поражении? То, что заявил немецкий историк в своей статье в Die Welt, и то, что сейчас обсуждается всерьез в России?
— Во-первых, насколько я понимаю, он не историк, он журналист. Он основывается на старом советском мифе, который давно в России развеян, что якобы 12 июля произошло Прохоровское сражение. Действительно сейчас и я, и мои коллеги, и официально это признано, что контрудар 12 июля – это один из дней Прохоровского сражения. Поэтому говорить о том, что советские войска проиграли все сражение за Прохоровку, именно сражение, потому что была битва под Прохоровкой и так далее, сражение за Прохоровку проходило в рамках Курской битвы. Битвы в битве не бывает. Поэтому 12 июля – это один из дней сражения.
— А битву [Красная армия] выиграла?
— Выиграла. Почему? Потому что 10-го была поставлена задача корпусу СС взять Прохоровку, разгромить группировку, обороняющуюся под Прохоровкой, и создать условия для дальнейшего развития наступления. Этого не произошло. В ночь на 17 июля немцы начали отводить свои войска, поняв, что задачи, которые стояли в приказе, решить невозможно.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Битва под Прохоровкой – победа или поражение Красной армии
— Хочется понять одну вещь: цена победы? Понятно, и это никогда не оспаривалось, что условный "Тигр" лучше оснащен и крепче, чем Т-34 один конкретный.
— Цена победы под Прохоровкой, как и цена в Курской битве, была огромной. Это безусловно. На высокие потери советских войск – и за семь суток Прохоровского сражения, и конкретно в ходе контрудара – наложился целый ряд объективных и субъективных факторов.
— Могло ли их быть меньше? Или, учитывая разницу в техническом оснащении, они были неизбежно высокими?
— Вопрос очень сложный. Могу сказать, что там очень много объективных факторов, но был и субъективный. Если бы верховный главнокомандующий в ночь на 12 июля не дал добро на проведение контрудара по плану, который явно уже не соответствовал оперативной обстановке, то, возможно, потери были бы меньше. Но не было ясности. В ночь на 12 июля южнее Прохоровки прорвалась группировка, и какой численности эта группировка была – непонятно. Поэтому удар наносился не только как по плану – по корпусу СС, но и как страховочный вариант, чтобы сковать корпус СС в случае крупного прорыва южнее Прохоровки, чтобы не получить знаменитые "немецкие клещи". Поэтому так сложились обстоятельства. И на них очень сложно было повлиять в тот момент.
— Единственное, что я могу сказать, подводя итог нашей беседы: бойтесь простых решений и ответов, которые кажутся очень простыми.
— Я поражен тем, как свободно и легко автор статьи распоряжается цифрами, фактами, это отношение его меня поразило.