Чуть более ста лет назад, осенью 1914 года, в России также началась массовая мобилизация – на войну с Германией, которая переросла в Первую мировую войну. То, что происходило в процессе призыва и отправки на фронт в начале XX века, поразительно напоминает "частичную" мобилизацию на войну с Украиной, которую российские власти объявили в сентябре 2022 года.
- Во-первых, процесс призыва сопровождался массовым нежеланием россиян – особенно тех, которые жили за Уралом и в Сибири, – воевать и захватывать территории в "этой Галиции" (тогда – территория Австро-Венгрии, сейчас – Украины).
- Во-вторых, сборные пункты мобилизованных в России оказались в высшей степени не готовы к их приему: солдат должным образом не кормили, казармы были не оборудованы, у многих призванных не было одежды и обуви.
- В-третьих, мобилизованные устраивали пьянки с грабежами винных магазинов.
- В-четвертых, многие россияне, оказавшись на фронте, быстро оттуда дезертировали, прихватив с собой оружие.
Проект Сибирь.Реалии поговорил о сходстве и ошибках двух мобилизаций в России с историком, доктором исторических наук Михаилом Шиловским, автором исследования "Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь". Шиловский – специалист по истории Сибири, возглавляет сектор истории второй половины XIX – начала XX века в Институте истории Сибирского отделения РАН.
Российская империя вступила в Первую мировую войну 1 августа 1914 года на стороне Антанты. Основных фронтов для России было два: на Восточном фронте войска сражались с войсками Германской империи и Австро-Венгрии, на Кавказском фронте – с войсками Османской империи.
Пока нынешнюю мобилизацию нельзя сравнивать в абсолютных цифрах с той, которая была в начале XX века. Всего на войну только в 1914 году в России было призвано из запаса более 3 млн человек, что позволило увеличить армию с полутора миллионов человек до 5,5 млн. А всего за Первую мировую войну в России было мобилизовано свыше 15 млн человек, чуть более 9% по отношению к общей численности населения тогдашней Российской империи (167 млн).
*****
– Сколько всего было в 2014 году мобилизовано мужчин в Сибири?
– Во-первых, надо уточнить, что мобилизация была проведена в начале войны, а дальше были сезонные призывы тех, кто достиг 20 лет. По данным генерала Николая Головина, уже в эмиграции написавшего книгу "Русская армия в Первой мировой войне", из Сибири забрали на фронт около миллиона мужчин. Это примерно половина трудоспособных мужиков в возрасте от 20 до 45 лет. В самом начале войны призвали около 400 тысяч, это были резервисты и ратники-ополченцы первого разряда.
– Как это отразилось на жизни региона?
– Сильнее всего мобилизация затронула деревню. Забирали отцов семейств, наиболее трудоспособных. Это повлияло на посев технических культур: картофеля и льна, более трудоемких в выращивании, чем пшеница и рожь, которые весной посеял, а осенью убрал. За картошкой надо ухаживать все лето, окучивать, с сорняками бороться, а потом вручную или с помощью однолемешного плуга собирать.
Телеканал "Настоящее Время" на этой неделе выпустил программу "Человек на карте", которая полностью посвящена призыву на войну с Украиной фермеров и хозяйствам, которые они вынуждены бросить:
И в городе, и в деревне уход мужчин на войну привел к эмансипации женщин. В городах появилась новая социальная группа – солдатки. До мобилизации они были домохозяйками, но пособия, которое давало государство, на жизнь не хватало. Поэтому многие женщины пошли работать по найму, в сферу услуг, как бы сейчас сказали, – занимались стиркой, уборкой, торговлей, городским благоустройством. В деревне это привело к тому, что в больших патриархальных семьях на передний план выступили женщины: они фактически становились главами семейств.
– Как обстояло дело с боевым духом у сибиряков?
– Сибиряки, особенно подтаежной зоны, жившие вдали от железной дороги, представляли войну в духе событий 1812 года: что нужно защищать страну от захватчика-супостата. А для чего надо завоевать чужие территории, они не понимали. Но многие вполне прагматически относились к вопросу присоединения новых территорий. Философ Федор Степун вспоминал, как в Карпатах солдаты его спрашивали: "Да зачем нам, ваше благородие, эту Галицию завоевывать, когда здесь пахать неудобно?" (территория Галиции (Галичины) примерно соответствует территориям современных Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской областей Украины и югу Польши – ред.).
При этом начиная с 1915 года, с отступления русской армии, именно сибирские полки первыми отказывались выполнять приказы офицеров и идти в атаку: стреляли офицерам в спину и дезертировали. За это многие солдаты были подвергнуты репрессиям в виде публичных казней. Поскольку конкретных виновников зачастую трудно было найти, солдаты, служившие в сибирских частях, приговаривались к расстрелу выборочно, по решению военной прокуратуры. Согласно приказу командира дивизии, каждый сибирский полк должен был прислать "представителей", которые наблюдали за исполнением приговора. Это был такой "урок" сибирякам от командования. Вот, мол, что будет с вами, если попробуете не подчиняться приказу.
– Такие расстрелы помогли?
– Нет. К 1916 году разложение армии только усилилось. В разы выросло число дезертиров, бежавших из воинских эшелонов, которые направлялись на фронт из Новониколаевска, Томска, Омска.
– В своей книге "Сибирь в составе Российской империи" вы пишете, что коренные жители Сибири тоже подлежали мобилизации: "В Чите, Верхнеудинске, Иркутске, Киренске, Красноярске были организованы специальные сборные пункты для аборигенов. К июлю 1916 г. на них скопилось около 10 тыс. человек. Однaкo эти места были совершенно не подготовлены к приему такого количества призывников. Там не было ни оборудованных казарм, ни кухонь и даже элементарных продуктов, не хватало обуви и одежды. Многие аборигены на сборных пунктах влачили полуголодное существование". Эти "аборигены", наверное, совсем не понимали, что это за война идет где-то на западе и почему они должны в ней участвовать?
– По законам российской империи, закону 1874 года о всеобщей воинской повинности, призывали те народы, которые уже давно вошли в состав империи: башкир и татар, в том числе сибирских. Их призывали на общих основаниях, и они служили как остальные граждане империи. Но было еще две категории инородцев – "бродячие" – нганасаны, чукчи, ханты, манси и так далее, – их вообще не трогали. Также до Первой мировой войны не призывали и "кочевых инородцев" – казахов и бурят. Считалось, что они не способны подчиняться военной дисциплине.
Но в 1915 году русская армия понесла большие потери, возник дефицит рядового состава. В армию начали призывать уже не только двадцатилетних, но и 18-19-летних парней. Вот тогда и появилось в июне 1915 года распоряжение о "реквизиции" – обратите внимание на термин – кочевых инородцев на так называемые тыловые работы.
– Получается, что их реквизировали, как лошадей?
– Вроде того. Российское государство реквизировало для нужд армии зерно, масло, лошадей, а также "инородцев".
Этих людей предполагалось использовать в тылу действующей армии. Бурят, к примеру, в большом количестве вывезли под Архангельск для реконструкции порта, через который ввозилось вооружение от союзников. Также они работали на оборонных предприятиях, к которым тогда относилось производство хомутов, вожжей, тележных колес и т.д.
Все эти действия правительства вызвали негативную реакцию кочевников. Знаменитое восстание 1916 года затронуло Северный Казахстан и Среднюю Азию. Активнее всех бунтовали казахи и кыргызы.
Среднеазиатское восстание 1916 года началось в Ходженте, где таджики потребовали уничтожения списка мобилизованных. Власти жестоко "усмирили" восставших – было убито около 5000 человек и разрушено несколько десятков аулов. Следующее восстание вспыхнуло в Семиреченской области, к которой относился город Верный (Алматы). Вооруженный отряд из нескольких тысяч человек захватил почтовую станцию на дороге Верный – Пишпек и перерезал сообщение между городами. На стороне восставших сражались добровольцы из Китая, а вооружение им поставлялось из Турции. Кровопролитные бои в окрестностях озера Иссык-Куль продолжались почти два месяца, в Туркестанском крае было введено военное положение. Общее количество жертв составило, по разным оценкам, от 100 до 500 тысяч человек. После провала восстания многие казахи и кыргызы бежали в Китай.
– Мобилизация во время Первой мировой войны, судя по вашей книге, была организована ненамного лучше, чем нынешняя?
– В 1914 году запасников-резервистов в соответствии с мобилизационным планом распределяли по военным частям и старались как можно быстрее отправить на фронт. Но мобилизация все равно не успевала за ходом военных действий. Поражение русской армии в Восточной Пруссии, так называемое самсоновское наступление осенью 1914 года, произошло именно из-за того, что армии не были до конца укомплектованы. Не произошло, как говорят военные, "боевого слаживания". Людей привезли и сразу отправили на поле боя. Предварительной подготовки не было.
– То есть так же, как и сейчас, мобилизованных в то время совсем не готовили перед отправкой на фронт?
– Практически не готовили. Их призывали, одевали, грузили в эшелоны и отправляли в тот тыловой район, где развертывались их бригада, корпус или дивизия. Укомплектование подразделений завершалось уже вблизи театра военных действий.
– Но их по крайней мере одевали, а не говорили им: купите за свой счет сапоги и шинели?
– Да, это меня тоже удивляет, когда я читаю сейчас новости, что мобилизованных просят купить себе снаряжение и одежду. И в 1914 году, и во время следующих призывов мобилизованные были обеспечены всем положенным обмундированием.
– Вы пишете про легендарное пьянство мобилизованных в 1914 году и пьяные дебоши и погромы, которые они устраивали в разных городах Сибири...
– Что касается мобилизации 1914 года, тут проблема возникла из-за введения сухого закона. Императорским указом была запрещена продажа спиртных напитков в лавках, станционных буфетах и магазинах тех районов, откуда шел призыв. И таким образом власти пошли против народной традиции проводов рекрутов, и в результате получили массовые погромы. Будущие защитники отечества грабили винные магазины, избивали местных исправников и совершали прочие бесчинства.
Знаменитый барнаульский погром произошел из-за того, что в городе было сосредоточено более 30 тысяч мобилизованных. Железная дорога не справлялась с их вывозом в Новониколаевск, начались погромы, поджоги, и пришлось перебрасывать в Барнаул несколько рот, чтобы навести порядок. В Кузнецке мобилизованные разгромили казенный винный склад. Но очень многое зависело от действий местной администрации. Например, в Бийском уезде ничего подобного не происходило, и местный исправник был даже награжден за то, что мобилизация прошла без драк.
– Когда в 1917 году фронт окончательно развалился, многие солдаты "самодемобилизовались". Как сказалось возвращение ветеранов с войны на сибирской жизни?
– С одной стороны, оно имело прогрессивное значение. Например, те, кто побывали в плену, у немцев или венгров, привезли с собой семена томатов. До этого помидоры в сибирских деревнях не выращивали.
Но также фронтовики притащили домой очень много оружия, что называется, "на всякий случай". Интересно, что для этого оружия нашлось весьма оригинальное применение: из винтовок делали самогонные аппараты. Трубок для змеевиков не хватало, и мужики придумали использовать ствол от винтовки или карабина: приклад снимали, казенной частью подсоединяли к баку, а из дула уже вытекал первач. После этого, в связи с сухим законом, сибирская деревня буквально захлебнулась в самогонке, потому что началось массовое изготовление винного суррогата.
– А как сказалось на уровне преступности запойное пьянство и большое количество оружия на руках у населения?
– Криминальная обстановка, конечно, в те годы ухудшилась. Но, с другой стороны, теми, кто вернулся с войны, ведь были мужики, отцы семейств, которые возвращались по домам, заниматься крестьянским трудом. Оружие они с собой притаскивали "про запас". Такая была традиция – иметь дома целый склад всякой всячины. Очень много оружия расползлось по деревням. Кстати, колчаковские власти, когда перед ними встала проблема вооружения только что созданной Сибирской армии, начали изымать оружие из деревень, и это, конечно, возмущало сибиряков.
– И они предпочитали не отдавать оружие, а использовать его против Колчака?
– Да. Мобилизация в колчаковскую армию стала стимулом развития партизанского движения в Сибири.
Осенью 1918 года белое правительство в Омске отказалось от принципа добровольческой армии, потому что стало ясно, что никто добровольно лоб под пулю подставлять не хочет. Тогда они объявили призыв и набрали около 200 тысяч человек в Западной Сибири, но при этом фронтовиков не брали – только молодежь. Отправили их в казармы для прохождения курса молодого бойца. И тут выяснилось, что на 200 тысяч мобилизованных приходится лишь около 40 тысяч пар сапог, 20 тысяч пар валенок и 80 тысяч шинелей. Обмундирования катастрофически не хватало. Поэтому, когда одна половина новобранцев маршировала на плацу, другая половина босиком сидела в казарме.
Как следствие плохой организации, молодые парни начали разбегаться по своим деревням. Вслед им посылали карательные отряды. И тогда дезертиры уходили в лес. Каратели подвергали экзекуции оставшихся жителей деревни – пороли, в заложники брали, и так началась партизанская война. И в результате эта мобилизация прихлопнула режим Колчака.
Полностью интервью с Михаилом Шиловским читайте на сайте Сибирь.Реалий
