Владимир Путин и Александр Лукашенко встретились 29 декабря. Лукашенко несколько раз поблагодарил Путина за поддержку и договорился с российским президентом о новых военных учениях.
Весь прошедший год власти Беларуси репрессировали оппозиционеров, журналистов и обычных людей, хотя бы отдаленно связанных с протестным движением. На этом фоне и после последовавшего мигрантского кризиса Евросоюз ввел очередные санкции против Беларуси. Владимир Путин постоянно встречался с Лукашенко, а российские правоохранительные органы выдают Беларуси уехавших в Россию от преследований.
О чем была последняя встреча и как теперь, в конце 2021 года, можно рассматривать российско-белорусские отношения, Настоящему Времени рассказал белорусский политолог Валерий Карбалевич.
— За эту короткую встречу и за еще менее короткую ее публичную часть Лукашенко трижды поблагодарил Путина за поддержку. Можем ли уже так уверенно говорить, что Лукашенко перестает даже казаться независимым игроком на встрече с Путиным?
— Просто жанр мероприятия требует именно такого подхода и такой риторики, как благодарность за поддержку и так далее. Я думаю, что главная тема переговоров осталась за кадром того официального включения перед камерами, которое нам показали. Я думаю, что главной темой переговоров был вопрос о проведении конституционной реформы в Беларуси, проведение референдума. Для Лукашенко принципиально важно провести этот референдум комфортно и при поддержке России.
Тут возникла одна важная проблема. Год назад в Сочи Лукашенко пообещал Путину, что он начнет транзит власти и будет постепенно от власти уходить. И, собственно говоря, конституционная реформа – это механизм транзита власти, как она первоначально задумывалась. А теперь, когда опубликован проект Конституции, оказалось, что Лукашенко никуда уходить не собирается и никакого транзита власти он не предполагает. И надо было получить согласие Путина на этот вариант. То есть согласие Путина на то, чтобы он не выполнял тех обязательств, которые он дал в Сочи в сентябре 2020 года.
— А можно ли здесь рассмотреть реакцию Путина, если такой разговор действительно был? Путину сейчас выгодно то, чтобы Лукашенко до последних своих дней оставался во главе Беларуси?
— Да. Я думаю, что Лукашенко вполне мог получить согласие Путина на этот вариант, потому что за этот год с чем-то ситуация существенно изменилась. Во-первых, Лукашенко взял под контроль ситуацию в Беларуси, подавив протесты. Но самое главное другое – изменился международный контекст. Россия вступила в жесткий конфликт с Западом, стороны обмениваются ультиматумами. И в этом противостоянии Путину нужен Лукашенко как единственный союзник в этом конфликте с Западом и как человек, который может всячески троллить, провоцировать Запад, как человек без тормозов, человек, которому уже нечего терять, в смысле репутации. Вот тут и миграционный кризис, который он устроил, тут и заявление, что, может быть, в Беларуси появится российское ядерное оружие. То есть Лукашенко говорит такие вещи, которые, наверное, не совсем удобно произносить самому Путину. В этой ситуации в условиях эскалации этого противостояния с Западом Лукашенко нужен Путину. Поэтому, я думаю, Путин дал свое добро, во всяком случае не возражал.
— В публичной части Лукашенко говорит Путину, что Беларусь в долгу не останется. Если действительно Путин дал согласие на то, чтобы Лукашенко оставался при власти до конца своих дней, что же такое Лукашенко мог пообещать в обмен Путину?
— Усиление российского военного присутствия на территории Беларуси, о чем стороны говорили в вопросе новых военных учений и так далее. Про военные центры говорили, которые очень похожи на военные базы. Эти 28 программ интеграций – над ними будут работать. Беларусь переориентирует свои экспортные потоки через российские порты, потому что порты стран Балтии начинают блокировать белорусскую продукцию. Я думаю, что все это.
— А могла ли заходить речь, например, если будет военная агрессия со стороны России в сторону Украины, что Беларусь поддержит Россию, даже будет, возможно, военным плацдармом для России?
— Да, возможно, плацдармом. Российская авиация может подниматься с белорусской территории. Не думаю, что тут будут регулярные воинские части через Полесские болота из Беларуси наступать на Украину – это просто элементарно невыгодно.
— В этот раз в заявлении двух стран ничего не говорилось о финансовой поддержке России для Беларуси. Неужели Лукашенко сейчас не просил денег у Путина?
— Наверное, просил. Белорусские чиновники говорят о том, что идут переговоры о возможном выделении Беларуси 3,5 миллиардов долларов из Евразийского фонда, где Россия играет ключевую роль. Но по итогам ничего не сказано. Трудно сказать, договорились они или не договорились.
— Стоит ли вообще верить Лукашенко, когда он говорит о том, что ВВП Беларуси растет, несмотря на санкции. И буквально в следующем предложении он заявляет: "Нас продолжают душить".
— Да, согласно официальной статистике, ВВП Беларуси вырос за этот год, потому что очень сильно вырос экспорт в связи с очень хорошей международной экономической конъюнктурой после прошлогоднего ковида. Действительно в Беларуси есть экономический рост. А санкции пока в реальности не заработали, поэтому их эффект пока неизвестен и непонятен.
— Как бы вы охарактеризовали динамику российско-белорусских отношений за этот год? Окончательного аншлюса Беларуси к России не произошло. Но поглощение продолжается?
— Я бы не сказал, что это поглощение – это усиление влияния России на Беларусь, усиление зависимости Беларуси от России по всем направлениям. И этот процесс продолжится и в следующем году, потому что в условиях международной изоляции Россия – единственный фактор международной поддержки Беларуси. Официальный Минск будет цепляться за эту поддержку и будет соглашаться на многие вещи, в частности на официальное признание Крыма российским и так далее.
— А при таких условиях угроза аншлюса остается?
— Я не думаю, что речь идет об аншлюсе в полном юридическом, политическом смысле слова. Я думаю, что формально независимость Беларуси останется, и вопрос об этом просто не ставится. Вопрос стоит об усилении зависимости Беларуси от России, я бы так сказал.
