Кремль сообщил о том, что 16 декабря Владимир Путин впервые посетил объединенный штаб родов войск, принимающих участие в войне на территории Украины. Видео встречи Путина с руководством российской армии в штабе Кремль распространил только в своем телеграм-канале.
Аналитики американского Института изучения войны, комментируя кадры работы Путина в штабе группировки вторжения в Украину, говорят, что Кремль, вероятно, пытается изобразить Путина как компетентного лидера военного времени. И публиковать кадры Путина из штаба нужно было, чтобы создать образ лидера, полностью вовлеченного в планирование и ведение войны в Украине.
А вот газета The Moscow Times пишет, что Кремль поручил госкорпорациям запустить конвейер позитивных новостей про Путина. Об этом изданию рассказали близкие к Кремлю источники и подтвердили представители компаний. Разнарядка на "информационный обмен" – то есть сбор позитивных информационных поводов – поступила руководителям компаний из энергетической, транспортной и коммуникационной сфер, а также главам российских регионов. Эту технологию источники The Moscow Times называют "инкубатором хороших новостей". Они, по задумке Кремля, должны залатать брешь в имидже президента и помочь госпропаганде.
О том, зачем Кремлю понадобилось именно сейчас создавать Путину образ лидера, полностью вовлеченного в планирование и ведение войны в Украине, рассказал политолог Иван Преображенский.
– Визит Путина в штаб российской группировки вторжения – это, по-вашему, тоже инкубатор хороших новостей?
– Я думаю, что это поиск. В данном случае Владимир Путин, совершенно очевидно, продолжает искать, на что ему опереться, что можно показывать, что нельзя показывать. Соответственно, у него идет такое попурри, нарезка ассорти из самых разных мероприятий. При этом больших выступлений он не делает. Он делает либо публичные обращения либо участвует в каких-то маленьких тематических вечеринках. Вот это была большая тематическая вечеринка по войне, где он демонстрировал, кто реально командует российской армией, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что он лично за всем этим следит, лично принимает решения. Но мы и так знаем по количеству ошибок, которые допускали российские военные, о том, что Владимир Путин с подачи, возможно, в значительной мере российских спецслужб и Совбеза лично вмешивается в принятие стратегических и тактических решений. И все это заканчивается большими разгромами.
– Путин же до сих пор ничего не говорил об отступлении России из Херсона. Но при этом сейчас Кремль решает показать Путина в этом штабе. Едва ли можно представить, что он раньше не разговаривал с Шойгу, Герасимовым и Суровикиным. Все-таки зачем на десятый месяц это показывать по телевизору?
– Я повторюсь. Я думаю, что они проверяют, какая картинка, что называется, "забирает" население. Они тестируют: мирный Путин, военный Путин. Может быть, я думаю, нам могли бы его еще показать в военной форме. Помните, как Дмитрий Анатольевич Медведев любил красоваться в куртке с надписью "Главнокомандующий" и как по этому поводу шутили насчет опечаток – известный текст у Довлатова: тоже "командующий", но только не "главно". Вот эта история, я думаю, наверняка должна возникнуть и у Путина, если сейчас они поймут, что на такое видео реакция позитивная.
Вот эти домашние диванные генералы, как он и сам Шойгу, который, конечно, никаким образом не военный, стараются продемонстрировать оба свою сопричастность. Ну а кремлевский пиар, вероятно, замеряет результаты этих роликов среди так называемой правой аудитории, потому что эту аудиторию Кремль потерял достаточно надежно и прочно, особенно после сдачи Херсона. И сейчас он проверяет, видимо, возможно ли ее вернуть, потому что у Кремля большая проблема. Путин молчит по двум причинам: ему не только нечего говорить, но ему и не с кем говорить. Совершенно непонятно, какая у него сейчас социальная база. Они ее нащупывают: от индейки через "Росатом", который, кстати, ему, конечно, организует первый замглавы администрации Сергей Кириенко, он же глава наблюдательного совета "Росатома" и по-прежнему его куратор, до этой вот тусовки с Генштабом, потому что понятно, что на таком совещании точно никаких реальных стратегических решений не принимается – это все для телекамер.
– Объясните, Путин так дистанцируется от неудачных новостей для российской пропаганды об этой войне – ничего не говорит про Херсон. Сейчас, как пишут аналитики, Кремль создает образ лидера, вовлеченного в планирование и ведение войны. Они уверены, что дальше будет успех?
– Нет. Я считаю, что в данном случае это несколько ошибочный вброс со стороны Кремля. Кремль каждый раз делает вид, когда он что-то тестирует, что он это делает всерьез и надолго. На самом деле нет такой ясности абсолютно. Скорее всего, они проверяют, как тот или иной образ воспринимается. У них сейчас такой пересменок, идет подготовка к созданию некоего нового образа, ориентированного на какую-то новую социальную группу. В зависимости от того, где они ее найдут, закрепится один из образов, которые нам сейчас показывают. По сути дела, он как в разных костюмах перед вечеринкой выбегает к нам и показывает: "А этот сидит? А этот сидит?" Вот то, что будет сидеть, и то, что понравится публике, в этом костюме мы его и увидим в 2023 году. Я имею в виду, с этой риторикой. Может быть, он, наоборот, полностью дистанцируется от специальной военной операции, свалит всю ответственность на военных, а сам будет исключительно по индюшатникам ездить. А, может быть, наоборот, повторюсь, оденется в военную форму.
– На прошлой неделе украинские чиновники – и Кулеба, и Залужный, и Данилов – заявили, что Россия готовит новое наступление на Киев. Как вы думаете, может ли это появление Путина на экранах в штабе быть частью подобного плана наступления на Киев, например?
– Исключать, к сожалению, нельзя. Если Владимир Путин по каким-то только ему одному ведомым причинам считает, что это наступление будет удачным, то для него логично показаться перед этим наступлением, а потом сказать, что он лично сидел в штабе и командовал успешным наступлением. Не только украинские официальные и полуофициальные лица, но и многие независимые аналитики тоже говорят о том, что нынешняя подготовка напоминает подготовку к наступлению на Киев. И действительно, в январе это может произойти.
– Но ведь тут как раз обратная логика. Когда они готовили наступление 24 февраля, они всячески отрицали, что будет какое-либо вторжение. А сейчас, получается, предупреждают?
– Они отрицали и демонстрировали. Они демонстрировали действиями, а отрицали это на словах. Сейчас они на словах тоже ничего подобного не говорят. Они демонстрируют, опять-таки, действиями: идет так называемое слаживание на территории Беларуси, Владимир Путин и Сергей Шойгу зачастили в армию. Но я совершенно не уверен, что в реальности это условное слаживание закончится настоящим нападением прямо сейчас. Тут надо следить за тем скорее, как передвигаются военные части, чем за этими симулякрами и обманками, которые нам подбрасывает кремлевская пропаганда.
– Как вы думаете, в условиях потери популярности войны в России будет ли Путин дальше о каких-то военных шагах объявлять так, как это было 24 февраля, когда он в пять утра был по всем российским каналам, объявляя о вторжении в Украину – о "специальной военной операции", как они это называли? Сейчас какие-то масштабные действия будут начинаться так же, как вы думаете?
– Я подозреваю, что нет. Но вопрос в том, на кого в итоге Путин решит опереться. Если у него появится надежда, что он снова сможет консолидировать достаточно широкую базу поддержки из условных правых и тех, кто в принципе рад махать флажками и кричать: "Ура, победа! На Киев!" – то тогда, возможно, он снова вылезет в телеэкраны прямо перед этим наступлением.
Но, судя по той социологии, которая есть, но на которую, конечно, нельзя полностью опереться, но условно можно ориентироваться, скорее всего, тенденции негативные, что, в общем-то, прогнозировалось всеми экспертами более-менее адекватными – что даже после начала мобилизации неизбежен такой исход. До Кремля дошло, что это действительно так. Поэтому не исключено, что этой экскурсией в Генштаб все и ограничится, а наступление начнется совершенно без его формального участия.
Повторюсь, мне кажется, что Кремль сейчас на перепутье и сам не знает, что он сделает в ближайшую неделю или две – в смысле именно публичных заявлений Владимира Путина. Военная стратегия – это совершенно отдельная история, понятно.
