Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что "кадры в соцсетях с обезглавливанием военнослужащего ужасны, нужно проверить их достоверность". Речь идет о видео, которое распространили российские телеграм-каналы, где, предположительно, российские военные обезглавливают, как утверждается, украинского военнослужащего.
О реакции Кремля, российских СМИ и российского общества на видео казни военнопленного рассказал главный редактор "Новой газеты. Европа" Кирилл Мартынов.
– Песков едва ли не впервые не называет эти видео стопроцентным фейком. Он говорит, что нужно еще разобраться. Что это значит?
– Я не думаю, что они как-то поменяли риторику. Просто война идет уже очень долго. И полностью отрицать, что военные преступления совершаются российской армией, в частности после решения Гаагского суда по Владимиру Путину, становится уже невозможно.
Всем понятно, что, когда ты ведешь войну более года, когда есть такой массив доказательной базы – не по этому конкретному видео, но в принципе по действиям российской армии, когда десятки стран мира осуждают то, что ты делаешь, занимать позицию, что это только высокоточные ракеты летят в какие-то цели, а на самом деле мы заботимся о мирных гражданах и защищаем их от неонацистов, – эта позиция не вызывает энтузиазма, мне кажется, даже у самых последовательных пропагандистов.
И если смотреть на российскую пропаганду, то они сейчас гораздо меньше скрывают свои истинные цели и средства, в отличие от того, как было год назад. Они говорят: "Нам не нужно государство Украина, это война с поддерживающим Украину Западом. В этой войне все методы хороши". И вот мы по таким гуманитарным причинам акцентируем внимание на пытках и военных преступлениях такого рода, как на этом видео. Но попутно российская пропаганда, напомню, ежедневно напоминает об идее ядерной войны как хорошем способе решить все проблемы российской армии и добиться стратегического успеха.
– Эти кадры, где живому человеку отрезают голову, как утверждается, были сняты летом прошлого года. Вы понимаете мотив, зачем это видео было опубликовано сейчас? У этого есть какая-то цель?
– Если идет большая война, где совершаются эти преступления, то люди снимают разного рода видео. Вообще, это удивительная ситуация, когда военные преступления, военные действия в широком смысле слова очень хорошо задокументированы. Потому что, даже если официально на войну с собой какие-то смартфоны брать нельзя, понятно, что у многих они есть, может быть, находятся в деактивированном состоянии, чтобы их нельзя было пеленговать. Но тем не менее возможность снимать видео у многих солдат и офицеров присутствует с обеих сторон. Присутствует она и у мирных граждан, есть видеорегистраторы. Все это позволяет нам в подробностях узнавать о военных преступлениях, например происходящих в Буче.
И здесь похожая ситуация: накапливается некоторый критический массив видео, которые снимаются в течение войны. А потом вы можете себе представить, что человек, который снял это видео, мог, например, выпить и рассказать об этом своим друзьям. Возможно, он находится сейчас в мирной жизни на территории Российской Федерации. Друзья ему не поверили, и он решил поделиться этим видео. Таким образом эта цепочка была запущена. И через много месяцев это видео оказалось в публичном доступе, потому что уже не было никакого плана. Просто это такой вирусный маркетинг. Люди спрашивают: "Как там на войне?" А человек отвечает: "Я тебе сейчас такое покажу". Я не думаю, что был какой-то план.
Как показывают, например, журналистские расследования с отдельными участниками военных преступлений, проблема для них в том, что они в какой-то момент времени сами на себя начинают давать показания или совершают действия, которые позволяют установить их причастность к совершению военных преступлений. А здесь видео еще и осталось анонимным. То есть для человека, который его снимал, достаточно безопасно.
– Но эти кадры публикуют Z-паблики. С какой мотивацией это делают? Какую реакцию они рассчитывают вызвать, публикуя такие кадры?
– Мне кажется, что Z-паблики и вообще некоторая часть российского общества, я надеюсь, что далеко не вся и не большинство, они после года этой войны всерьез поверили в то, что врагами России являются нелюди. Что убийство таких людей всеми способами – это не преступления, это доблесть. Такая же риторика распространяется в отношении внутренних врагов и предателей.
Нам очень много российская пропаганда говорила о том, что армия воюет с ордами нацистов и извращенцев. И в этом контексте совершить военное преступление против одного из них – это рассматривается как некое подтверждение своей правоты. "С этими существами, – говорит российская пропаганда на уровне Z-пабликов, – нужно поступать следующим образом". И в этом есть некое специфическое Z-достоинство, как они его понимают.
– Но ведь на этих кадрах ничего не указывает на теорию о нацистах. Там совершенно точно видно, что убивают безоружного человека.
– Это ведь очень популярная риторика. Они к месту и не к месту цитируют стихотворение Симонова 1942 года о том, что где встретишь немца – там его и убей. И реально если посмотреть на пропаганду, она регулярно оправдывает подобного рода действия – убийство любыми способами всех тех, кто взял оружие и сражается против Владимира Путина и против его армии. Пропаганда считает, что это все – совершенно нормальные вещи. И тот факт, что на этом видео безоружный человек, ничего не меняет. По сути-то он все равно враг. Это одна линия с кувалдой и с безжалостностью, которая возведена в некоторый символический принцип. "Если у тебя нет кувалды, – говорят они, – значит, мы будем резать головы".
– По-вашему, что ждет российское общество, которое адаптировалось к этой звериной жестокости, дальше?
– Я не вижу для российского общества никакого ясного хорошего будущего. Я не понимаю, как с этими людьми придется жить в одном обществе, как кто-то из них вернется к мирной жизни, будет ходить на работу, пойдет служить в правоохранительные органы со всеми подобного рода практиками: с нормализацией военных преступлений, с превращением их в некоторую повседневность.
И вторая вещь, которую я не понимаю, – это то, как российское общество будет придумывать для себя какие-то новые правила жизни, потому что видно, что сейчас никаких правил не существует. И даже вот этот последний закон про так называемые электронные повестки – фактически про электронное крепостное право – показывает, что государство постоянно меняет правила. И даже когда эти правила меняются, они сформулированы так, как вчера сказал сенатор Клишас: "Минобороны нам теперь разъяснит, как они собираются применять закон, который мы приняли".
И в этом хаосе, в этом тотальном произволе, мне кажется, никакая общественная жизнь и никакая нормализация в целом невозможна.
