12 июля Юлия Цветкова – художница, фемактивистка и театральный режиссер – должна была произнести последнее слово в суде по делу о распространении порнографии, которое на нее завели за картинки вульв, которые она даже не сама нарисовала. Но заседание снова отложили: расследование и процесс против Юлии тянутся уже почти три года. "Пропагандировала такие изображения, – говорится в обвинении против Цветковой, – призывая ввести их в обычный обиход". Прокуратура требует для нее реальный срок – три года и два месяца лишения свободы.
Корреспондент Настоящего Времени поговорила с матерью Юлии Анной Ходыревой и рассказывает, как уголовное преследование разрушило жизнь девушки, которая много путешествовала и училась за границей, а сейчас не может покинуть Комсомольск-на-Амуре и даже просто открыто рассказывать о своем деле из-за подписки о неразглашении.
"Монологи вагины" во "ВКонтакте": как появилось дело против Юлии Цветковой
14 июня 2022 года прокуратура запросила для художницы и фемактивистки из Комсомольска-на-Амуре Юлии Цветковой три года два месяца колонии общего режима. Это не намного больше, чем девушка уже находится под следствием: уголовное дело по статье о распространении порнографии (242 УК РФ) против Цветковой возбудили в октябре 2019 года. Поводом стали картинки со стилизованными изображениями женских половых органов в группе "Монологи вагины" во "ВКонтакте", которую администрировала Юлия.
Сама Юлия рассказывала, что полиция обнаружила признаки порнографии и в серии ее бодипозитивных работ "Женщина не кукла". "Сегодня меня вызывали в полицию, чтобы предъявить мои работы "порнографического" характера. Дескать, с их помощью я совращаю детей", – писала Юлия на своей странице во "ВКонтакте".
"Этого дела не может быть. Порнографии с одним телом без второго быть не может. Нельзя кусок тела взять и сказать: "Это порнография, – говорит про дело дочери мать Юлии Анна Ходырева. – Это очень плохая история. Она нечестная, несправедливая, ненормальная, отвратительная".
"Инкриминируемые Цветковой материалы в принципе не могут быть признаны порнографическими. Они не способствуют появлению сексуального желания, не являются натуралистичными и имеют определенную художественную и идейную ценность. Как с нашей точки зрения, так и с точки зрения видевших их экспертов, эти материалы являются порнографией не в большей степени, чем изображения половых органов в школьном учебнике по анатомии", – отмечают правозащитники из центра "Мемориал".
Задержали художницу ранним утром двадцатого ноября 2019 года. Полицейские встретили девушку на вокзале Комсомольска-на-Амуре, куда она вернулась из Москвы, с феминистского фестиваля "Ребра Евы". Тогда же в квартире художницы и ее мамы Анны Ходыревой прошел обыск.
В интервью "ОВД-Инфо" Анна рассказывала: "Мне зачитали бумажку про обыск. Единственное, что я запомнила – что моя дочь лесбиянка и поэтому у нас обыск". Ходырева вспоминает, что полицейские задавали вопросы о том, почему две женщины с разными фамилиями живут вместе и в целом "вели себя по-хамски".
Обыск прошел и в молодежной театральной студии "Мерак", в которой работала Анна Ходырева и где сама Юлия была режиссером. Театр привлек к себе внимание властей в феврале 2019 года, когда в рамках фестиваля "Цвет шафрана" юные артисты хотели показать спектакль "Розовые и голубые" о вреде гендерных стереотипов. По указанию администрации города площадки одна за другой начали отказывать театральной труппе в предоставлении помещения для выступления. "Каждый раз, когда мы находили новый зал, на следующий день тот человек, в чьем ведении он находился, звонил и говорил: "Вы знаете, мне позвонили из администрации и порекомендовали вам отказать, иначе у меня будут неприятности", – вспоминала Светлана Шмотина, мать одной из участниц театра. В результате обыска из "Мерака" изъяли всю технику, документы и брошюры о гендере.
В рамках уголовного дела Цветковой полицейские также допросили нескольких несовершеннолетних воспитанников театра. По словам Анны Ходыревой, силовики хотели, чтобы дети признали себя потерпевшими по делу Юлии и сказали, что художница "склоняла их к ЛГБТ". "Полиция приходила прямо в школу, родителей ребят при этом не вызвали. Детям было по 13,14 и 15 лет. Вместе с полицейскими был школьный психолог, но это так, для вида. Дети говорили, что психолог был даже хуже, потому что он давил на детей. Одной девочке угрожали, что она не закончит 9-й класс, что она странненькая и ей не дадут учиться дальше", – вспоминает Анна Ходырева в разговоре с Настоящим Временем. Дело Юлии и разгром театра настолько травмировали его воспитанников, говорит Ходыревой, что почти все, кто учился в студии, после тех событий уехали из Комсомольска-на-Амуре.
23 ноября 2019 года Юлию отправили под домашний арест – на четыре месяца, затем мера пресечения была изменена на подписку о невыезде.
Следствие по делу Цветковой завершилось в июне 2020 года, тогда же ей предъявили обвинение. Однако с тех пор прокуратура трижды возвращала материалы на доследование, а в конце марта 2021 года суд Комсомольска-на-Амуре сделал процесс по делу активистки закрытым для журналистов и слушателей. Объяснили это тем, что "в ходе рассмотрения дела могут быть оглашены интимные стороны жизни участников" и "будут рассмотрены материалы, отнесенные обвинением к порнографическим". Сейчас делиться деталями своего дела Цветкова не может, так как дала подписку о неразглашении. Юлия объявляла голодовку, требуя сделать процесс открытым и перестать затягивать дело.
"Ничто не предвещало того, что процесс сделают закрытым. Никаких предусмотренных законом оснований для закрытия процесса предоставлено не было. Суд, видимо, просто посчитал, что наше общество не настолько взрослое и сознательное, чтобы слушать в открытом процессе спор о допустимости общественных дискуссий в отношении женского здоровья и женской физиологии", – говорил адвокат Юлии Александр Пиховкин. Он отказался беседовать с Настоящим Временем до вынесения приговора из-за опасений, что его слова могут быть восприняты как "давление на суд".
Кроме уголовного, на Цветкову заводили четыре административных дела (из них три –по статье о "пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних). Однако до суда дошли только два – и Юлию дважды оштрафовали на 50 тысяч рублей. Поводом для одного из дел стал рисунок активистки с изображением однополых семей и подписью "Семья там, где любовь".
Третьего июня 2022 года Минюст включил Юлию Цветкову в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента – при том, что она давно не ведет свои соцсети и практически не дает интервью.
"За вами следит ФСБ, вас пишут, вас прослушивают"
Считается, что одно из административных дел за "пропаганду нетрадиционных отношений" на Юлию завели по доносу гомофобного активиста Тимура Булатова. Он пожаловался на рисунок Юлии с изображением однополых семей и подписью "Семья там, где любовь. Поддержите ЛГБТ+ семьи". Булатов долгое время активно травил Юлию и ее мать Анну: публиковал оскорбительные посты о них в соцсетях, писал и звонил обеим женщинам. В некоторых публикациях СМИ именно донос Булатова называют поводом для возбуждения уголовного дела против Цветковой.
Анна Ходырева говорит, что роль Булатова в деле ее дочери сильно преувеличена. Она отмечает: и административные, и уголовное дела против Юлии были инициированы сотрудниками ФСБ. "Он (Булатов) просто механизм, который нужен государству, чтобы создавать видимость легитимности процесса. Юлино дело было бы невозможно, если бы главным, кому это выгодно, не была бы ФСБ", – говорила Ходырева в одном из интервью.
Она вспоминает, что ее и Юлию давно предупреждали о том, что ФСБ наблюдает за их театром. "У меня половина города знакомых. И, наверное, где-то за полгода до всех событий меня предупреждали, что хотят открыть уголовное дело. Но мы не верили до последнего! Мы делали благое дело, в нашем театре мы воспитывали сложных детей – и воспитывали их хорошими. А потом нам говорят: "За вами следит ФСБ". В это поверить невозможно, мы ржали над этим. Смешно, когда в частный маленький театр к деточкам приходят люди и говорят: "За вами следит ФСБ, вас пишут, вас слушают". Окститесь! Дети очень боялись, но мы их успокаивали, говорили: "Перестаньте, вы что, американские шпионы?" – рассказывает Ходырева. "Это дело полностью сфабриковано фээсбэшниками", – подытоживает она.
Слухи о том, что Юлия Цветкова подозрительным образом связана с заграницей, ползли по Комсомольску-на-Амуре еще задолго до того, как художницу признали "иностранным агентом", вспоминает Анна Ходырева: "Про Юлю говорили, что она проходила спецподготовку в Германии. Шла настоящая травля. Из отдела по делам молодежи Комсомольска по всем творческим коллективам города разослали документ, где было сказано, что с нами сотрудничать нельзя и что надо отговаривать детей и их родителей от сотрудничества с нами". Ходырева отмечает, что Юлия за всю свою жизнь пробыла в Германии от силы пять дней. "Как-то так она очень быстро всему обучилась", – усмехается Анна.
"Меня пытаются привязать к фонду Сороса еще со времен первых допросов – и это очень смешно происходит, у них реально связь "если человек был в Лондоне, то все, это работа на заграницу". На полном серьезе. Еще до уголовки, когда полиция только появилась на горизонте, они спрашивали про заграничные поездки", – вспоминала Юлия в разговоре с BBC.
Для местных властей Комсомольска-на-Амуре Цветкова стала проблемой еще до спектакля "Голубые и розовые" и паблика "Монологи вагины". "У меня были большие конфликты со всей этой системой. И с городской администрацией, которая здесь является почти мафиозной структурой. И с полицией. Я никогда их не боялась, и для них это никогда не было удобной формой коммуникации. Да, я успела им насолить разными способами", – говорила художница в одном из интервью.
"Юля задавала очень много вопросов – и об экологии, и о том, что в городе все разворовывается. Здесь очень плохое отношение к лесу, очень плохое отношение к реке. У нас есть рыбы-самоубийцы. Этим летом огромные рыбы – с половину меня размером – выпрыгивают из воды на берег. То есть что-то такое в реку налили, что они не могут там жить. А местные экологи при этом говорят: "Все нормально, эти рыбы-самоубийцы – это естественный отбор". На проблемы у нас принято закрывать глаза и молчать. А Юля говорила. Говорила о проблеме буллинга в школах, у нас все прошли через школьный буллинг. А в администрации нам заявляли, что буллинга не существует в России! И вообще, это проблема родителей, а не школы", – рассказывает мать художницы. К тому же Юлия открыто выражала свое намерение стать депутатом в местной думе, и это, считает Ходырева, тоже раздражало администрацию.
Юлия не любит отвечать на вопрос о том, кто стоит за ее преследованием. "Его нужно задавать не мне, а второй стороне", – говорит девушка. Повторную экспертизу картинок из паблика "Монологи вагины" (первая была скомпрометирована тем, что у одного из ее авторов – искусствоведа Татьяны Троицкой – была непогашенная судимость) суд назначил в небезызвестном Центре социокультурных экспертиз. Его эксперты, в частности, проводили исследования для уголовных дел против Pussy Riot, историка Юрия Дмитриева и Свидетелей Иеговы. Также исследование центра легло в основу иска Генеральной прокуратуры о ликвидации "Международного Мемориала".
"Дело Юли – это дело уровня "Мемориала", уровня Навального. У нее те же эксперты, те же методы, вот эта штамповка новых и новых дел. И все это против не очень взрослой, я бы сказала, барышни. Это не дело какого-то маргинального чувака в майке-алкоголичке, не какого-то сталкера. Это дело – государство против Цветковой", – считает Анна Ходырева.
Возможно, все это нужно силовикам и государству, чтобы "обкатать" процесс преследования любого инакомыслия в России, предполагает Анна: "Сколько сейчас гонений на художников? А начиналось все с маленького паблика на 100 человек с рисунками вульв. Юля просто была первой. У нас на Дальнем Востоке часто все пробуют и обкатывают".
"Кто поведет ребенка к педагогу, которого обвиняют в распространении порнографии?"
"У меня это дело уничтожило все, я не работаю ни как режиссер, ни как художник, ни как педагог, – говорила Юлия в одном из недавних интервью. – Последнее место, в котором я могла работать в Комсомольске, – меня оттуда уволили на следующий день после того, как стало известно, что я "иноагент". Театр закрылся сразу – мы не хотели подвергать риску детей. С преподаванием английского все сложно. Кто в Комсомольске поведет ребенка к педагогу, который обвиняется в распространении порнографии и является иностранным агентом?"
До того как Юлия Цветкова оказалась буквально заперта в Комсомольске-на-Амуре из-за уголовного дела, она много училась и путешествовала. Какое-то время художница жила в Москве и несколько месяцев – в Лондоне. Там она училась паркуру, а потом хотела поступить учиться на режиссера в Лондонскую школу кино. Юлия побывала в Новой Зеландии и Исландии, но все равно вернулась в Комсомольск-на-Амуре, работала в детском театре "Мерак" со своей матерью Анной и преподавала детям разговорный английский.
"Пять лет назад я мечтала о большой студии, театре и комьюнити-центре в Комсомольске. Но уголовное дело перепахало всю нашу жизнь. Абсолютно всю. У обеих", – говорит Анна Ходырева.
Из-за "стыдной" статьи о распространении порнографии Юлия лишилась не только работы, но и практически всех социальных связей. "Это касается не только Комсомольска, ушли все. Если говорить о тех, с кем уголовное дело начиналось, кто помогал, кто поддерживал, я бы сказала, что ни один из них не дошел до конца. Есть люди, которые меня поддерживают, я не могу назвать их своими друзьями, мы с ними мало знакомы, они старше, опытнее, я к ним пока приблизиться не могу. Короче, уголовка выжигает все. Я не знаю, как в Москве, в других городах. Я не знаю, как было бы, не будь дело таким длинным или не будь статья такой стыдной, как у меня. Но для меня это уничтожило все, что было. Я это говорю не на эмоциях и не в контексте "пожалейте меня". Это так по факту", – говорит Юлия.
"А она все не молит о пощаде"
Вскоре после последнего слова (Юлия должны была произносить его в суде 12 июля, но заседание отложили), должен последовать приговор. Ни сама художница, ни ее мать не готовы говорить о том, чего ожидают от этого решения.
"Суд настолько непредсказуем, насколько это вообще может быть. Ни разу еще я не видела, чтобы наши прогнозы сбывались. Ни разу. Так что к приговору невозможно подготовиться и невозможно представить никакие сценарии", – признается Анна Ходырева.
Максимальный срок по статье о распространении порнографии – шесть лет тюрьмы. Но по словам Ходыревой, многие убеждают ее в том, что Юле дадут условный срок. "Все бесконечно говорят: "Ой, да что вы паритесь, дадут условочку – и все будет нормально. Девочку не посадят. С самого начала дела я слышу: "За такое не сажают, девочек не сажают, за это дадут условный срок", – вспоминает мать Юлии.
Например, советник и руководитель практики частных клиентов адвокатского бюро "S&K Вертикаль" Юлия Андреева говорила, что раньше по 242 статье УК привлекали в основном тех, кто добавляет порнографические ролики в альбомы во "ВКонтакте" или выкладывает их в открытый доступ. Андреева рассказывает, что обычная судебная практика по таким процессам – это год или два условного срока, если обвиняемый признает свою вину и полностью раскаивается в содеянном. "Учитывая большой резонанс и широкое освещение этой ситуации в СМИ, на мой взгляд, приговор с реальным сроком будет как минимум несопоставим с судебной практикой по этой статье. На практике бывает, что даже за хранение и продажу детской порнографии суды дают условный срок", – говорила Андреева.
"Я не хочу условку. Я хочу абсолютного оправдания, потому что дело Юли – это дело, которого не существует. Нельзя судить людей за розовые волосы, нельзя судить людей за синие босоножки – точно так же нельзя судить людей за изображения вульвы", – настаивает мама художницы Анна Ходырева.
В феврале 2020 года правозащитный центр "Мемориал" признал Юлию Цветкову политзаключенной. "Мы считаем, что уголовное преследование Юлии Цветковой вызвано ее общественной деятельностью и активной феминистской позицией. Она продвигает свои взгляды абсолютно законными методами как активистка и деятельница современного искусства. В то же время ее преследование укладывается в контекст государственной кампании по "защите традиционных ценностей", используемой в том числе для удержания власти в России", – говорится в заявлении центра. В 2021 году общественные организации (среди которых были Human Rights Watch, Norwegian Helsinki Committee, ПЦ "Мемориал", Amnesty Internatnional) направили обращение к генеральному прокурору России Игорю Краснову с требованием прекратить уголовное дело и снять с Юлии все обвинения. Петиция на Change.org с требованием освободить Цветкову собрала более 250 тысяч подписей – это больше, чем живет людей в Комсомольске-на-Амуре. Медиастрайк #ЗаЮлю поддержали десятки известных блогеров, активистов и СМИ.
Однако с течением времени публичное внимание к делу Юлии стало угасать. Что остается неизменным – это активность хейтеров, которые до сих пор засыпают девушку и ее мать угрозами. В полиции на сообщения женщин не реагируют. "Один полицейский сказал, что он звонил одному из тех людей, кто посылал нам угрозы. Тот ему ответил, что ему фээсбэшники велели меня довести, чтобы я не смогла на суде быть адекватной. Но мы сопротивляемся. Юля очень стойко держится. Они уже все перепробовали, а она все не молит о пощаде", – говорит о своей дочери Анна Ходырева.
