Корреспондент газеты "Коммерсант" Андрей Колесников после саммита "Россия – Африка" задал президенту РФ Владимиру Путину вопрос о делах, возбужденных против политолога Бориса Кагарлицкого и режиссерки Жени Беркович – оба они находятся в СИЗО по обвинению в оправдании терроризма.
"Эти люди арестованы за произнесенные или написанные слова. Нормально ли это? У нас же не 1937 год сейчас? Или уже 1937-й?" – спросил у президента Колесников.
На что Путин ответил: "У нас 2023-й. Российская Федерация находится в состоянии вооруженного конфликта с соседями. Думаю, что определенное отношение к тем людям, которые наносят нам ущерб внутри страны, должно быть. Я могу честно сказать: я не знаю даже, о ком вы говорите, я фамилии эти слышу в первый раз и не очень понимаю, что они сделали, что с ними сделали. На Украине за подобное расстреливают".
Политолог Дмитрий Орешкин рассказал в эфире Настоящего Времени, почему в России "сажают за слова" и какую картину мира пытается навязать россиянам Владимир Путин.
– Видели ли вы этот фрагмент, где Путин говорит о Кагарлицком и Беркович? Говорит о неких правилах, которые нужно соблюдать. Можно ли сказать, что он таким ответом дает добро силовикам на фактически новые политические репрессии в России?
– Мне кажется, он давно дал добро. И он вынужден был дать добро. И, что самое интересное, силовики нуждаются в этом добре. Я хотел сказать, что Путин давно дал добро на такого рода репрессивные действия, Путин был вынужден дать добро на такие репрессивные действия. А самое важное, что в последних фразах одобрения силовики уже не нуждаются. Они работают как довольно автономная система, и сами формируют программу для Владимира Путина.
– Все же как можно эту фразу его объяснить? Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что это впервые публично он говорит, что "действительно. у нас вооруженный конфликт, а значит, должны быть некие правила". Такого раньше не было? Или все-таки я ошибаюсь?
– Может быть, в вербальной форме да, а в смысле практических действий – нет, они давно, уже больше года, публикуются в списке "иностранных агентов", преследуются. За слова посадили Сафронова, за слова посадили Володю Кара-Мурзу и сотни уже других людей. Так что стилистика-то осталась у Путина той же самой. Я ничего нового не увидел: "А это кто такие?", "А я даже не слышал про них никогда". Так же, как он не слышал никогда про Шевчука: "А ты кто такой?", "Хотели бы убить – убили бы" и так далее. То есть такие мелкие пташечки, которые клевещут на могучую Российскую Федерацию и должны быть наказаны: "На Украине за это расстреливают", – сказал Путин, в очередной раз солгав. Там не было приговоров расстрельных. Да и, в общем-то, даже таких двадцатилетних, которые есть у Путина.
И эта его картинка мира, которую он пытается навязать своим сторонникам, поневоле повторяет траекторию Советского Союза, потому что если у тебя плохие дела в реальности, в материальной действительности, то ты вынужден, во-первых, строить виртуальную победоносность, а во-вторых, наказывать тех, кто не верит в новое платье короля, то есть в эти виртуальные победы. Иначе не удается сплотить население, дать отпор и так далее.
– В связи с этим как раз вопрос про подстройку этой картинки под некие собственные заключения. Во-первых, Путин поздравляет на параде российских моряков с успехами, никак не задевая историю с ракетным крейсером "Москва", который вообще-то потоплен. При этом, когда он говорит про Ливию, он говорит, что не было резолюции Совета безопасности, хотя она была. Из его памяти пропадают эти ненужные факты для него? Или как это происходит?
– Понимаете, в общем, очень типичная ситуация для так называемых сильных лидеров. Они привыкли, что их воли подчиняется действительность, в том числе материальная. Они уничтожают города, они строят города. А уж ментальная тем более. И сначала они убеждают других в том, что черное – это белое, или белое – это черное, а потом начинают в это верить сами. Путин, по-видимому, искренне верит, что он собиратель земель русских. Похоже, он уже начал верить в то, что на Россию напали страны Запада, а не Россия напала на Украину. Это такой синдром.
