Настоящее Время рассказывает про "Артдокфест", который в этом году проходит в Риге и лишь частично в Москве. Кинофестиваль существует с 2007 года. В 2014 министр культуры России Владимир Мединский отказал в государственной поддержке всем проектам Виталия Манского, в том числе "Артдокфесту", обосновав отказ антигосударственной позицией режиссера​

В декабре 2015 года власти России предъявили притензии фестивалю "Артдокфест", где во внеконкурсной программе собирались показать фильм-расследование Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) о бизнесе сыновей генерального прокурора Юрия Чайки.​ В день открытия фестиваля президент "Артдокфеста" режиссер Виталий Манский получил письмо от Министерства культуры, в котором организаторов предупреждали об ответственности за нарушение закона.

Летом 2018 года "Артдокфест" оштрафовали за показ фильма "Полёт пули" о войне на востоке Украины: у ленты также не было прокатного удостоверения для показа в России.

Программный директор "Артдокфеста" Виктория Белопольская рассказывает о некоторых фильмах программы фестиваля и их смелых авторах.

"Боятся. Нет, правда, боятся. Очень многие и чего-то, что им видится ужасным. Точно не черных воронков, но боятся так, будто боятся их.

Наш кинотеатр "Каро-Октябрь". Я уважаю и ценю его – он, пусть и с драконовским договором (по нему мы отвечаем, кажется, даже за состояние кресел в зале, в котором не идут фильмы из нашей программы, но все сборы – его), а все-таки пускает нас к себе. Однако, он настаивает на том, что мы можем показывать только те фильмы, у которых есть прокатные удостоверения, – несмотря даже на те щадящие поправки думских поправок к закону о кино, и на тот же драконовский договор – по нему все штрафы обязаны будем платить исключительно мы.

Журнал Psychologies, с которым я сотрудничаю как автор полтора десятка лет, поддерживал программу фильмов о внутренней жизни личности. Программа состояла из зарубежного кино, а оно требует оплаты прав показа и перевода-субтитрирования. С 2014 года, как здешние власти радикализовались, совместный проект с "Артдокфестом" прекратился.

Фонд Михаила Фридмана, который некогда предложил нам обратиться к нему за помощью, а, когда мы обратились, прочувствованно отказал.

И наконец, наши продюсеры-передовики авторского кинематографа. Я с восхищением антрополога отношусь к их реакции на предложение чиновницы минкульта, сделанное на Международном культурном форуме в Санкт-Петербурге. Предложение состояло в том, чтобы Россия решительнее входила в копродукции с европейскими странами. На что продюсеры откликнулись с бурным одобрением. А ведь разумные всё люди, и, конечно, отдают себе отчет в том, что при текущей российской политике в целом, политике в области культуры и степени коррумпированности того же минкульта все эти копродукции – оксюморон вроде "советского гуманизма". Но предложение чиновницы вызвало их энтузиазм… Уникальное переживание, ранее, возможно, человечеством не испытанное, – энтузиазм, вызванный страхом.

Отдельные лица и целые институции в России боятся потерять что-то, не замечая, что, черт, уже потеряли. Что если не сопротивляться властному экстремизму, если хотя бы не попытаться его игнорировать, то уже и шага не ступишь, не опасаясь лая конвоирских псов. Они и не ступают. И ступают в страхе под конвоем.

И самым удивительным контрапунктом к тому становятся фильмы нашего "Артдокфеста", которые так часто про тех, кому просто нечего терять. И авторы, которые ничего не боятся. Они делают свое кино часто в одиночку, как правило, безгонорарно-активистски, в условиях несуществующей в России документальной индустрии (а значит, без надежды на реализацию своих фильмов), не рассчитывая на чью-то помощь и получая ее только от близких – от своих педагогов, родственников, друзей-монтажеров, бескорыстных продюсеров и бывших коллег-осветителей. Они совершают отважные поступки – самими своими фильмами.

Дина Баринова снимала свой фильм "Едоки картофеля" о нищей семье из села под Воронежем 5 лет. За это время она вела студию юных документалистов, подрабатывала, жила своей жизнью и постоянно ездила в родное село дедушки и бабушки, где живут те, кого в том селе называют "горбатенькими". Убогие, бедные, которым привыкли помогать односельчане, они и есть ее герои – семья в составе папы – горького алкоголика, мамы – соли земли, инвалида Сережи и крошек-внуков, подкинутых деревенской родительнице братьями-сестрами Сережи. Они живут в страшненькой развалюшке и так, как жили их предки века назад, будто существуют во времени, которое любимая педагог Дины Марина Разбежкина называет словом "всегда". Не патетическим "вечность", а "всегда". И если бы речь шла о грамматической форме, то время "горбатеньких" называлось бы "простое всегда".

Или Саша Абатуров. Он 9 лет живет во Франции и там нашел продюсеров для своих больных фильмов о России. Несколько лет назад мы показывали его "Сонные души" о глубоком безразличии Сашиных земляков-сибиряков к выбору собственной судьбы в форме выборов политических. Сейчас в программе его "Сын", им и откроется фестиваль 6-го декабря, – фильм о сибирской семье, потерявшей сына и брата, и стране, привычно не замечающей потери еще одного бойца, на сей раз солдата-контрактника, откомандированного на Кавказ. В камерной с виду семейной истории чувствуется эпическое обобщение и скорбь всенародного масштаба.

Или Денис Слепов, начавший снимать свой "Робин Чикас" как видеоволонтер – картину о двух юных бескорыстных авантюристках из Уфы, решивших открыть клинику для бедных в Гватемале и документировать этот нелегкий процесс на видео. Но получился фильм о молодости, которая способна свернуть горы, даже и Анды, но горько плачет от безответной любви. Философский фильм о драматической встрече молодой воли и старой доброй реальности, обожающей лишать нас иллюзий.

Или Олег Якушенков, делающий нас в своем "Соучастии" свидетелями ежедневной борьбы героини, бывшей заключенной, за нормальность – жизни, семьи, судьбы. И так день за днем, разочарование за разочарованием, надежда за надеждой выстраивается этот фильм, хроника существования человека, которому отказано в ценности для этой страны и этого общества.

Да, живущий в Германии Сергей Лозница – известный режиссер, фаворит фестивального движения – недостижимая фигура для здешних цензурных ограничений. Но и в его "Дне Победы" есть непримиримость независимости. Он приоткрывает завесу загадочности над так называемой русской душой, которая, к слову, ярче всего проявляет себя за пределами России. Там Лозница ее снимает – в гуще русской народной жизни, разворачивающейся 9 мая в берлинском Трептовер-парке, в мемориальном комплексе победы над фашизмом. И тут для него отказывается один шаг от отвращения к "можем повторить" до той жалости, которая в России, как известно, синоним любви. Его герои страшно бузят, тут "Смуглянка" легко переливается в лезгинку, два малыша-фокстерьера тянут микроповозку с патетически помещенным в нее портретом вождя народов, немецкие русские упиваются давней победой над немцами, теперь их приютившими. Но странным образом, все это вызывает не столько авторское осуждение, сколько жалостливый восторг перед жовиальностью этого народа, его бузотерской силой, его страстью к празднику, для которого, вообще-то, и не обязателен повод. Сарказм, казалось бы, естественный, тут отступает.

Но и вообще, кажется, теперь уж в нашем кино не может быть места осуждению и даже иронии. В стране, где даже сильные боятся, всем приходится сочувствовать".

Некоторые из фильмов, которые не покажут в России, вы можете увидеть на нашем сайте с 6 по 12 декабря.