Второго июня в Киеве начался юбилейный ХХ фестиваль документального кино о правах человека Docudays UA. Рассказываем о тех фестивальных фильмах, на которые следует, по нашему мнению, обратить внимание.
Темой "Горгоны" (реж. Антонио Тибальди, США-Италия, конкурс DOCU/МИР) является пенитенциарный эксперимент, аналогов которому, пожалуй, не сыскать.
Горгона – последняя сельскохозяйственная исправительная колония в Европе. Расположенный в 19 милях от побережья Тосканы, этот остров является домом для 90 заключенных. Последние имеют возможность получить полезные навыки – от ухода за скотом до обработки земли, – которые могут помочь им реинтегрироваться в социум. Единственный свободный человек, чьи предки жили здесь еще в ХІХ веке, – Луиза Ситти.
Тибальди, став почти незаметным со своей камерой, отслеживает жизнь на острове: ремонт дорог и оборудования, выпас скота, стрижку овец, уход за виноградниками. Заключенные на острове, загрубевшие от трудной жизни мужчины, не чужды своеобразной философии и приливов нежности: один из них заботится о потерянном птенце, а другой откармливает ослабевшего ягненка. Здесь сидят целыми семьями: сын и отец Винченцо и Антонио Палумбо вместе ходили на грабежи и вместе отбывают наказание. Все более или менее понимают, почему они здесь. Вера в лучшее будущее тоже есть: обсуждают какого-то индуса, который за годы заключения отложил столько денег, что, вернувшись на родину, купил пять или шесть отелей. Единственного недовольного зовут Рустам Загиров: он считает, что сидит несправедливо, что итальянская система правосудия коррумпирована, а Горгона – ад, потому что он здесь ни разу не ел рыбу. И совсем неудивительно увидеть у него в камере портрет Путина.
А по краю этой территории неволи молча проходит Луиза, старая благородная синьора: просто живет, возится в кухне, навещает могилы предков. Для нее, как и для узников, время остановилось.
"Горгона" показывает осужденных и надзирателей, не осуждая ни первых, ни вторых. Действительно ли работает эта система реабилитации – вопрос открытый. Но главное послание о том, что даже закоренелые правонарушители заслуживают гуманного отношения, Антонио Тибальди доносит вполне четко.
Мы поговорили с режиссером Антионио Тибальди накануне премьеры.
– Антонио, как появился этот фильм?
– Когда мне было 14 лет, в ясный день, но с очень сильным ветром, я плыл на маленькой парусной лодке с Сардинии на материк. Мы были примерно в двух морских милях от Горгоны, когда у нас сломался штурвал и нам пришлось срочно звонить на остров-тюрьму. Они в порядке исключения разрешили нам войти в небольшую гавань, переждать, пока погода не нормализуется. Горгона закрыта для любого несанкционированного судна. Нам не разрешили ступить на землю. Полицейские приносили воду и хлеб, но были не слишком дружелюбны. В сумерках я смотрел на холмы и видел маленькие точки – силуэты мужчин, обрабатывающих землю. Все они были заключенными. В ту ночь я не мог заснуть, я боялся, что кто-то может нас похитить или убить и сбежать на лодке.
Много лет спустя я прочитал статью об острове, мне стало любопытно вернуться туда уже как режиссеру. Я знал, что мой страх в 14 лет был основан на незнании; я хотел увидеть, чего именно я так боялся. Всего, снимая фильм, я пять раз побывал на Горгоне.
– Герои фильма – разных национальностей и темпераментов. Почему вы выбрали именно их?
– Формального "выбора" не было. Все было очень неорганизованно и случайно. Вначале администрация тюрьмы мне не помогала. Я встречал заключенных, когда они были на работе, немного разговаривал с ними и спрашивал, могу ли я снимать, пока они работают. Некоторых из них я даже не спрашивал, потому что было очевидно, что они не заинтересованы. Я снял 15 или 16 заключенных, при монтаже мы сократили их число до пяти-шести.
– Заключенные на Горгоне осознают совершенные ими преступления?
– Большинство согласны со своими приговорами, некоторые, как Рустам Загиров, утверждают, что невиновны. Некоторые признали лишь часть преступлений, за которые осуждены.
– Вы упомянули Загирова. Он, похоже, единственный всем недоволен. Я не удивился, увидев у него на стене портрет Путина.
– Загиров не сразу разрешил мне снимать его. Сначала он меня немного пугал. В мою третью поездку он подошел и попросил записать подробное интервью для своего адвоката. Я действительно записал с ним двухчасовой разговор, который отправил адвокату. После этого он доверился мне и был заинтересован в съемках. В России он служил в армии. Политически он такой, каким вы его видите, но он очень изобретательный парень, который может починить что угодно или построить из того, что найдет, практически все. Когда вы думаете о персонажах для такого ограниченного в пространстве неигрового фильма, как "Горгона", вы ищете некий диапазон. Мне показалось, что Загиров в этом смысле достаточно уникален и представителен.
– Среди осужденных в Италии считается удачей попасть в Горгону?
– Чтобы попасть туда, нужно подать заявление. Горгона считается пятизвездочной тюрьмой. Уникальной не только в Италии, но и в мире. Кандидаты должны не иметь связей с организованной преступностью и проблем с наркотиками. Желателен длительный срок заключения, чтобы пройти через процесс перевоспитания на острове.
– Что это за история об индийце, который, покинув Горгону, открыл сеть отелей на заработанные деньги?
– Думаю, что она преувеличена.
– Есть ли у вас информация о проценте заключенных, которые реабилитируются после Горгоны?
– К сожалению, они не ведут статистику рецидивов. А следовало бы.
– А насколько вообще оптимален, по вашему мнению, такой способ работы с заключенными?
– Работа на острове по большей части необходима – это труд ради пропитания и выживания. Участие в такой работе дает людям чувство цели, самоуважения и ответственности. Я не видел, чтобы рабочие в Италии или за границей работали так тяжело, как они работают на острове Горгона. Заключенные "свободны" в течение дня, возделывают землю, ухаживают за сельскохозяйственными животными. Проблема в том, что для реинтеграции в общество необходимо найти работу за пределами тюрьмы. А на Горгоне это невозможно, за исключением, может быть, одного-двух заключенных, которые работают на местного винодела, и он может нанять их на свои виноградники на материке.
То, что делает Горгону уникальной, также является и ее пределом. Это в своем роде жемчужина среди тюрем, потому что она изолирована, но из-за этой изоляции заключенным трудно найти работу потом. Визиты также дело нелегкое: семьям разрешено посещать тюрьму только по субботам. Для этого они должны приехать в Ливорно накануне вечером, утром их пускают на мотовелолетту, но если море бурное, мотовелолетта не отправляется. Это происходит примерно в половине случаев. Так что за вольности, которые заключенные получают во время отбывания срока, приходится платить.
– Вы оставили Луизу молчаливым персонажем. Она словно дух-хранитель этого места. Вы спрашивали ее, что она чувствует, живя по соседству с тюрьмой?
– Луиза родилась на острове, но уехала в 16 лет, когда вышла замуж. Она вернулась на Горгону около 25 лет назад, когда стала вдовой, и не покидала остров более шести лет. Ее дети хотят, чтобы она жила на материке. Она отказывается. У нее хорошие отношения с заключенными, которые называют ее принцессой острова. Некоторые из них регулярно навещают ее. Один из них работает волонтером и каждый день после обеда помогает ей делать покупки, убирать дом, вести беседы.
– В целом, что произвело на вас наибольшее впечатление во время съемок?
– Остров ощущается как место, где время остановилось. Словно погружаешься в реальность 1950-х. Это место невероятной и незагрязненной красоты. Там есть что-то вневременное и магнетическое.
– Что происходит с героями фильма сейчас? Видели ли они его?
– Я показал там фильм в апреле. Многие заключенные пришли. Они были очень тронуты.
Загирова перевели в другую тюрьму, потому что в его камере нашли мобильный телефон. Петрика отбыл свой срок, он сейчас в Англии, Сингх Кулбир и китаец Тип все еще находятся в заключении на Горгоне, как и Антонио Палумбо. Его сын Винченцо Палумбо переведен на Сардинию и сейчас находится на условно-досрочном освобождении.
– Каковы ваши планы на следующие фильмы?
– Один из проектов – это фильм "Свобода" об отце и сыне – Винченцо и Антонио Палумбо. Они оба находятся в процессе освобождения из тюрьмы. Они профессиональные грабители банков и ювелирных магазинов. Смогут ли они не попасть в беду? Также делаю среднеметражный фильм о Луизе. У меня есть много сцен, снятых с ней (где она разговаривает, кстати!), поэтому хочу сделать ее центральной героиней. А еще пишу художественный сценарий, историю миграции, действие происходит в Нью-Йорке.
