После массовых протестов против фальсификации президентских выборов и насилия силовиков в 2020 году белорусы вынужденно уезжали за границу из-за репрессий. Многие – в Украину. Настоящее Время писало о трудностях, с которыми сталкивались там политэмигранты, но постепенно проблемы с документами решались, и для многих Украина успела стать вторым домом. А потом началась война. Россия вторглась в Украину, а российские ракеты летят в том числе с территории Беларуси.
Что происходит с эмигрировавшими в Украину белорусами сегодня? Об этом они рассказали журналисту Настоящего Времени.
"Белорусы из друзей превратились в угрозу"
Дмитрий Смирнов работал журналистом в TUT.BY – самом крупном независимом интернет-СМИ Беларуси, которое власти закрыли в мае 2021 года. Его главный редактор Марина Золотова и несколько сотрудников до сих пор в СИЗО. Дмитрию и его жене Ирине, финансовому менеджеру издания, чудом удалось избежать ареста.
"В конце апреля 2021 года жене взломали телеграм. Кто-то создал клон ее сим-карты, получил код и запустил аккаунт на других устройствах. Специалисты сказали, что с вероятностью в 99% это сделали спецслужбы. Мы решили не искушать судьбу и съездить в небольшой отпуск в Киев. Взяли всего два рюкзака, сумку и поехали, как мы тогда думали, на месяц, – рассказывает Дмитрий Смирнов. – А буквально через несколько дней TUT.BY закрыли, а команду арестовали. Жене заблокировали все счета, и мы поняли, что если вернемся, то, скорее всего, нас тоже арестуют. Поэтому решили остаться в Киеве".
Ирина открыла в столице Украины ИП (стала индивидуальным предпринимателем), а Дмитрий быстро нашел работу в украинском СМИ, поскольку тогда многие компании в знак солидарности предлагали работу бывшим сотрудникам TUT.BY. Пара получила ВНЖ и уже собирала документы на постоянный вид на жительство (отец Дмитрия – родом из-под Житомира), понимая, что в ближайшей перспективе в Беларусь они не вернутся.
Но 24 февраля началась война, которая перечеркнула все планы.
"В 5:30 утра я проснулся от взрыва. Как теперь я понимаю, это была сбитая ракета, которая летела в аэродром. Утром мы увидели, как соседи централизованно уходят с рюкзаками и чемоданами из своих домов. Украинцы были готовы к этому. Там даже детям в школах раздавали памятки, что с собой взять, если вдруг начнется война. Я же в это не верил до последнего. Вечером 23 февраля мы с другом сидели в кофейне, и я его успокаивал, что все будет хорошо. А на следующий день увидел на фото разбитые стекла этой самой кофейни... – вспоминает Дмитрий. – Нам позвонили друзья и сказали, что есть возможность выехать в Польшу. Мы снова собрали те же два рюкзака и сумку и уже во второй раз оставили свой обжитый дом".
По дороге к границе вдоль всей трассы было много волонтеров, которые угощали беженцев кофе, чаем, картошкой, яйцами, шашлыками. В школе, где Дмитрий с женой остановились на ночлег, местные жители тоже устроили домашнюю кухню и накормили "первым, вторым и компотом".
Солидарность с беженцами вне зависимости от национальностей была огромной, рассказывает Дмитрий. Но на границе ему пришлось впервые столкнуться с иным отношением:
"Пограничник, узнав, что я белорус, поставил меня в конец самой длинной очереди и сказал: "Езжай к своему Лукашенко. Скажи спасибо, что вообще пропустим". Я показывал свой ВНЖ, удостоверение, что я журналист украинского СМИ. Не помогло. Было озверение к белорусам", – вспоминает Дмитрий.
Тогда же они узнали, что все счета граждан Беларуси, даже зарплатные карточки тех, кто успел получить ВНЖ, в Украине заблокировали.
"С одной стороны, гонимый беженец, с другой – злодей. Но за что? Разница между нами и такими же беженцами-украинцами только в том, что они первый раз за год потеряли свой дом, а я – уже второй раз".
В Польше супруга Дмитрия попыталась открыть счет в банке, но получила отказ: сотрудник банка сообщил, что ее "уровень угрозы" составляет 8 из 10.
"Она расплакалась и убежала. И потом спрашивала меня: "За что? У меня заблокировали счета в Беларуси, закрыли счета в Украине, сейчас не дают открыть в Польше. Что я сделала? Что работала в независимом СМИ, что дважды бросала свой дом? – пересказывает Дмитрий. – Вот так белорусы из друзей в одночасье превратились в угрозу 8 из 10″. В начале марта Дмитрию все-таки удалось открыть счет, так как не все банки в Польше отказывают белорусам.
Из всего пережитого за последние полтора года это ощущение себя изгоями стало наиболее болезненным, говорит журналист:
"Моя совесть чиста. Я до последнего работал в СМИ, которое пострадало за честную позицию. Мне стыдно за белорусскую власть, но я с ней себя не ассоциирую. Тем не менее я понимаю, что в Киеве в ближайшее время белорусам будет очень сложно, – считает Дмитрий. – Я принял решение уволиться из украинского СМИ. Меня никто не принуждал, редактор все понимает и поддерживает. Но я не хочу, чтобы потом им говорили: вот, мол, у вас белорус работал. Не получится сейчас белорусам и украинцам общаться так же, как до 24 февраля. Да и потом, наверное, тоже. Украинцы вернутся домой. У меня же, скорее всего, такого шанса не будет. Потому что постоянно подсознательно будешь думать, что к тебе относятся не так, как раньше, а это тяжело. Из Беларуси меня вырвали, как зуб, с корнем и кровью. Там у меня осталась дочка от первого брака, мама, к которым я не могу приезжать. В Киеве я пустил новые корни, полюбил, захотел остаться – и меня снова вырвали".
Пока жизненные перспективы не ясны и состояние подавленное, Дмитрий с супругой решили жить сегодняшним днем:
"В нашей съемной квартире во Вроцлаве есть помещение с двумя стенами, отгораживающими нас от улицы, металлические ролеты на окнах и подземная парковка в доме. И это все, что мне теперь нужно. Мой уровень планирования сегодня – купить тушенку в подземный гараж. Это без шуток".
"Многим белорусам придется долго учиться гордости и самоуважению"
Акушер-гинеколог Станислав Соловей за участие в протестах против фальсификаций выборов и насилия дважды был арестован, отсидел административный арест, а потом с ним не продлили контракт. К тому же Станислав был одним из организаторов независимого профсоюза медиков, а потому всерьез опасался за себя и своих коллег:
"Очень изматывало осознание того, что я могу попасть в тюрьму, что могут быть пытки, чтобы заставить раскрыть активистов профсоюзного движения. Доходило до того, что я тренировался противостоять этим пыткам. У меня есть фобия: я боюсь утопления. Я знал, что силовики иногда применяют пытку, погружая голову человека в воду. И я просто методично учился задерживать дыхание как можно дольше. К весне 2021 года у меня был аварийный чемодан на чужой квартире на случай экстренного побега. А к лету я уже постоянно носил с собой зубную щетку, белье на случай ареста".
Но ареста удалось избежать: в 2021 году доктор покинул Беларусь и уехал в Украину. Сегодня Станислав работает в клинике в Одессе. Когда началась война, он решил остаться в атакованной стране, чтобы помогать украинцам в их борьбе.
"У меня есть вид на жительство, есть бумага, где написано, что я сотрудник клиники, которая продолжает работать во время войны. Но будет ли этого достаточно военному патрулю? Будут ли они слушать объяснения человека с паспортом страны, с чьей территории к ним летят ракеты? Патрульных вряд ли заинтересует то, что я боролся с режимом Лукашенко. Но я все равно сделаю этот шаг в ночь и пойду. Шаг за шагом нужно преодолевать свои страхи, когда знаешь, ради чего это все", – говорит Станислав Соловей.
Доктор считает, что страх и молчание многих его коллег во время протестов в Беларуси "стали звеньями одной цепи, которые привели к этой войне". Он рассказывает, как некоторые его коллеги-медики в Беларуси и сегодня постят фотографии с чиновниками Лукашенко, "будто ничего не происходит", и возмущается такой позицией.
"Россиянам придется пройти долгий путь осознания того ужаса, который творит их армия, и раскаяния в этом. Это и будет настоящая денацификация, которая и положит настоящий конец этой войне. А многим белорусам придется долго учиться гордости и самоуважению, ведь без этого жить совсем гадко", – написал доктор на своей странице в фейсбуке.
"Быть белорусом в Беларуси – как украинцем в "ДНР"
Правозащитница Татьяна Гацура-Яворская в дни белорусских протестов вывозила раненых с улиц, объезжала больницы и опрашивала пострадавших. Ее арестовали в апреле 2021 года по уголовному обвинению в организации беспорядков. Когда вернулась из СИЗО, узнала, что ее мужа (гражданина Украины) избили и вместе с малолетним сыном депортировали из Беларуси, а ей запретили выезд из страны. Татьяна не видела семью год. Находясь под следствием, она снова вышла протестовать на улицу 27 февраля 2022 года – на антивоенный марш в центре Минска – и была задержана. После допроса правозащитницу отпустили домой. В марте, когда уже шла война, ей удалось нелегально, тайным путем покинуть Беларусь и приехать к семье в Украину.
"За неделю войны я поняла, что не могу не быть с семьей в этой беде. И конечно, не могу не быть еще одним солдатом на украинском фронте в этой нашей общей войне. Потому что теперь свергнуть режим Лукашенко возможно только после победы Украины", – объяснила правозащитница свое решение именно сейчас переехать из Беларуси.
Сейчас Татьяна с семьей живет в городе Дрогобыч Львовской области.
"Я чувствую большое напряжение от неизвестности и опасности. Здесь пока нет боевых действий, но каждую ночь воздушные тревоги, – рассказывает она. – Мы решили не убегать в подвалы, удалили приложение на телефоне, потому что он орет ночью и будит. Лучше выспаться, чем тратить нервы на постоянные перебежки в укрытия. Но многие в городе уже спят в подвалах своих домов".
"К белорусам тут настороженное отношение, особенно к мужчинам, их усиленно проверяют", – добавляет Татьяна. Она отмечает, что многие белорусы сегодня испытывают чувство вины за происходящее в Украине, но сама она его не разделяет:
"Я скорее испытываю сильную досаду за позднее прозрение общества. Все эти годы правления Лукашенко многие белорусы, да и украинцы, задавали вопрос, что плохого в диктатуре: мол, чистота, хорошие дороги, чем вы недовольны? Теперь до многих дошло, чем страшна диктатура. Диктаторы могут развязать войну – и люди не смогут на это никак повлиять".
Также правозащитница категорически не согласна со звучащими в адрес белорусов обвинениями в трусости:
"На антивоенный марш в Беларуси [27 февраля 2022 года] вышло много людей – я, честно, этого не ожидала. Я увидела, что, несмотря на непрекращающиеся с 2020 года репрессии, в белорусах сохраняется протестный потенциал: люди не боятся ни "суток", ни ОМОНа и готовы выходить за ценности. Украинцы не понимают, что быть белорусом в Беларуси – как быть украинцем в "ДНР" или "ЛНР". Или как быть сейчас проукраинским активистом в Херсоне, где крадут людей. В таком состоянии белорусы живут с августа 2020 года. Поэтому все, кто там сегодня, – никак не трусы. Для меня это самые мужественные и принципиальные люди, которые делают все, что в их ограниченных возможностях".
Татьяна считает, что чувство вины лучше заменить на чувство ответственности: "Мы должны делать все, что можем, чтобы исправлять ситуацию". Сама она сейчас вместе с белорусской диаспорой Италии и Белорусским фондом медицинской солидарности собирает средства для закупки систем вакуумной обработки ран для раненых украинских солдат.
