До сих пор в рамках нашего специального проекта НВ мы анализировали представления об истории двух субъектов политики (и российской жизни вообще): путинского режима, власти, и так называемого "путинского большинства". Получается как бы игра в одни ворота. Попробуем сыграть и в другие ворота; как сказал бы Пруст, двинемся по направлению к "либералам", в сторону тех, кто считает западные, европейские ценности своими.

"Раскол девяностых и начала нулевых не вылился в гражданскую войну, но тихая тлеющая война выходила на поверхность. Такая поляризация характерна и для наших дней". "Поток воспоминаний про девяностые задумывался либеральной оппозицией, чтобы противопоставить себя советской ностальгии, официально организованной властью". "Флешмоб — это форма гражданского протеста против этого пропагандистского штампа. Люди стали публиковать свои фотографии". Эти столь разные мнения высказаны по одному поводу, в связи с событием, которое вдруг возникло, как бы из ничего, в среде, прежде всего, прозападной столичной интеллигенции – или давайте назовем их "русскими европейцы". Одни "русские европейцы", редакция онлайн-издания Colta Ru, устроили флэшмоб, а другие "русские европейцы" – те, кто читают Colta Ru, пишут в Colta Ru, или же являются аудиторией иных, похожих изданий, число которых медленно уменьшается – на этот флэшмоб с невероятным энтузиазмом откликнулись.

Вышла удивительная история. Colta Ru решила организовать фестиваль, посвященный десятилетию, которые корыстные и бескорыстные пошляки называют "лихими девяностыми", а флэшмоб должен был подгореть интерес к этому событию. Получилось все наоборот: фестиваль прошел, говорят, очень интересно, но то было локальное событие, а вот скверные, часто мутные фото юных и не очень юных созданий в одежде, напоминающей еще восьмидесятые где-то в Британии или Германии, затопили Facebook.

Флэшмоб настолько удался, что его даже заметили – со злорадством – в стане национал-патриотического противника: некое издание увидело в безобидной затее про девяностые очередные происки раскачивающих лодку неудачников-либералов. Сама Colta Ru по горячим следам опросило дюжину известных деятелей разных сфер культуры и медиа на предмет, мол, отчего это вдруг случилось помешательство с девяностыми. Именно из этого опроса я взял приведенные выше цитаты. Их авторы: кинокритик Антон Долин, поэт и культуролог Александр Скидан и левый активист Илья Будрайтскис.

Данный сюжет имеет интерес не столько потому, что он про "социальную психологию", или "нарциссизм", или даже обычную ностальгию по молодым денькам. Он важен, прежде всего, с точки зрения истории постсоветской России – да и судьбы всего постсоветского проекта как такового.

Прежде всего, перед нами типичный поп-культурный феномен, но довольно высоколобый – ведь современная западная поп-культура делается – и отчасти потребляется – именно интеллектуалами. Историками поп-культуры давно замечено: каждый последующий исторический этап развития этой важнейшей сферы современной жизни делается людьми, которые движутся как бы спиной вперед, пятятся, пристально всматриваясь в прошлое. "Новая волна» и "новые романтики" были в каком-то смысле "возрождением" поп-музыки конца 1950—первой половины 1960-х. "Бритпоп" просто-таки подражал шестидесятым – "Битлз", "Кинкс", Скотту Уокеру и другим. Мода на классический соул времен расцвета фирмы "Мотаун" сменяется модой на ранний, еще андерграундный хип-хоп. И так далее. То же самое можно сказать и о моде как таковой, о "фэшн", которая давно перестала заглядывать вперед, занятая исключительно построением ретроспективных эстетических утопий. Если перенести это рассуждение на почву российской истории, то совершенно очевидно следующее: перестройка и девяностые, сколько бы бед и даже горя они ни принесли разным людям, были последним временем, когда общество располагало довольно ясным "образом будущего". Ради этого будущего можно было потерпеть. Называлось же оно так: "начать жить по-человечески", что, несмотря на все политические и прочие различия, значило, "начать жить, как на Западе". С тех пор прошло почти двадцать лет и никакого образа будущего перед российским обществом нет – одни мутные фантомы прошлого, медийные пропагандистские голограммы.

Во-вторых, "русские европейцы" действительно испытывают ностальгию. И она не только персонального возрастного свойства. Это ностальгия историческая, общественно-политическая. По тем временам, когда они – и практически только они – занимали самые важные места в самых главных сферах современной жизни: в медиа, в образовании и культуре. "Русский европеизм", "западничество" – пусть и немного наивные, куда без этого – вот что тогда было столичным мейнстримом. Достаточно вспомнить, кто возглавлял главные вузы Москвы и Питера, какие издания были самыми авторитетными и кто в них работал – и, самое главное, кто вещал с экрана телевизора. Сейчас от всего этого осталась почти одна Colta Ru; так что не зря именно она и открыла шлюзы для ламентаций по поводу неиспользованных возможностей. Впрочем, не стоит забывать, что войны выигрывают не те, кто умнее, а те, кто хочет их выиграть. И что проигранная кампания не есть проигранная война.

Тексты к дальнейшему чтению

Андрей Архангельский. Помним, любим, скорбим // Colta Ru. 21 сентября 2015

Расписание фестиваля "Остров 90-х"

Анатолий Лантов. Разоблачен флешмоб с фотографиями из 90-ых // Politonline ru. 18 сентября 2015

Настоящее Время