С 2014 года миллионы украинцев были вынуждены покинуть свои дома на востоке страны из-за боевых действий, развязанных пророссийскими боевиками и последующей оккупации частей этих областей Россией.
Россия и сейчас не перестает претендовать на эти территории, а также на новые – которые даже пока не контролирует: ее армия весной 2025 года усилила наступление.
Читатели Настоящего Времени родом с востока Украины рассказали о том, каково это внезапно понять, что нужно уезжать из дома, а потом еще много лет жить без понимания, когда сможешь вернуться, если вообще сможешь.
В первой части этого материала своими историями делятся уроженцы Луганской области. Вторая часть с рассказами жителей Донецкой области будет опубликована через неделю.
"Разруха все больше и больше, все в кучах мусора, максимально неухоженное то, что еще не развалилось"
Вячеслав (имя изменено) родом он из Луганской области, но с первого класса он учился в областном центре и проводил там много времени. В 2014 году, когда началась война, ему было 17 лет. В тот момент он заканчивал первый курс колледжа, и, как тогда казалось, на время уехал с девушкой в Киев: "Мы еще с товарищами на учебе наивные были, во что-то верили, звонили даже спрашивали, как будет с учебой, а потом наступил август, отступления украинских войск, продвижения российских, и я все понял".
Решив, что будущего в родном городе теперь нет, диплом его колледжа скоро станет "просто бумажкой", а жить среди оккупантов ему "не позволяет обостренное чувство справедливости", Вячеслав переехал в Харьков к брату.
В Луганске остались родители и большинство близких родственников. Видеться лично удавалось до 2022 года, сейчас связь с ними Вячеслав поддерживает только через мессенджеры. Он сомневается, что еще успеет когда-нибудь увидеть отца: тот пожилой человек, и здоровье вряд ли ему позволит преодолеть сложный путь на подконтрольную Украине территорию.
Вячеслав говорит, что восприятие действительности у родителей совсем не изменилось, несмотря на пропаганду, которая на оккупированных территориях, по его оценке, работает даже агрессивнее, чем в России. "Я не знаю как им это удалось, но у них сохранилось наше мышление, у нас нет запретных тем".
Родные часто жалуются на неуважительное и "беспринципное" отношение россиян к местным. "Как к скоту, это я и сам видел еще на блокпосту Станицы Луганской (поселок в Луганской области Украины – НВ), когда [еще] ездил домой", – делится своими впечатлениями Вячеслав.
После 2014 года ему несколько раз удавалось съездить в Луганск, последний раз – в конце 2021 года, перед полномасшатбным вторжением. В поездке он испытывал противоречивые чувства: "Знаете, я всегда радовался поездкам домой. Каждый раз, когда я приезжал, то от Станицы до Луганска ехал с улыбкой до ушей, домой ведь еду, а [сейчас] по городу едешь, и улыбка в обратную сторону [переворачивается]. Если подобрать максимально культурную характеристику, то я бы описал [все в городе] как “задолбанное жизнью”. Разруха все больше и больше, все в кучах мусора, максимально неухоженное то, что еще не развалилось".
Также ему запомнилось ощущение "абсолютного отсутствия безопасности", особенно когда ему встречались люди в военной форме, которые явно были в его городе чужаками: "Смешно было, когда я однажды забыл паспорт при поездке домой в 2020 году, показываю татуировку с памятником в Луганске, а вояка не знает, что это. Родители тогда по ту сторону КПП подвезли мое свидетельство о рождении и меня пустили все-таки".
Кружка Вячеслава с символикой футбольного клуба "Заря"
Вячеслав говорит, что хочет запомнить свой город таким, каким он был до 2014 года – компактным, красивым и уютным: "У Красной площади в Луганске жила первая любовь, там мы с одноклассниками часто гуляли, играли в футбол. Лучшее место на Земле было. И сквер красивый возле университета культуры".
Он не сильно верит в возможность вернуться на родину и увидеть родителей, но одна мечта у него все-таки есть: "Папа у меня еще во что-то верит, а я реально смотрю на вещи и уже ни во что не верю. Я смирился со многими вещами и даже с тем, что болеть у меня будет всю жизнь, но где-то в глубине души верю, что когда-то вся верхушка власти в России попередохнет и новые поймут уровень беды. <...> Это еще если я доживу: шахед штука такая – раз и все (3 апреля 2024 года, во двор Вячеслава в Харькове, как он рассказал, уже прилетал дрон-камикадзе). Я бы вернулся, чтобы поступить на службу в Национальную полицию Украины и пересажать всех, кого вспомню, из поддерживающих оккупацию".
Вячеслав не согласен с обвинениями в адрес жителей востока Украины, якобы спровоцировавших войну. "Если хотят напасть – нападут. Не под предлогом языка, так под другим. А некоторые этого так и не поняли", – добавляет он.
Его поддерживает мысль о том, что именно переезд в Харьков помог встретить самых близких. Там он познакомился с будущей женой. А еще взял из приюта собаку, а позже кота, от которого отказались хозяева: "Судьба у нас с ними такая. Значит, моя задача была помочь этим бубликам".
"Места, которое я называл домом, больше нет"
Дмитрий сейчас живет в Финляндии. До переезда туда в марте 2022 года он жил с родителями в Рубежном – промышленном городе в Луганской области.
В день его отъезда бои между украинскими и российскими войсками уже шли в черте города. То, что вообще удалось выехать, Дмитрий до сих пор считает чудом. Ждал до последнего он вынужденно: под его опекой были родственники с инвалидностью, которых он не мог оставить в городе одних, а убедить их уехать не получалось.
Предчувствуя скорое наступление российской армии и помня события 2014 года, Дмитрий заранее спрятал свой автомобиль в отдаленном районе города. Теперь, когда ситуация стала критической и родственники согласились уехать, ехать за ними на машине пришлось через горящий город: "Прилеты были повсюду. Разорванные люди, прохожие которые при виде машины просили увезти их, разрушенные дома, пожары – все это я повстречал на своем пути к семье, под непрекращающийся огонь".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Мифы "русской весны" и депрессивная экономика. Как России удалось создать в Луганской области "ЛНР" – и что этому предшествовалоЗабрав родных, Дмитрий выехал на объездную дорогу, но путь им там преградили два танка. Семья боялась, что по ним откроют огонь, но этого не случилось. Маршрут пришлось изменить: "Подъезжая к железнодорожному переезду, я понял, что впереди мины, но времени думать не было, я знал, что дорогу простреливают: на обочинах были расстрелянные машины. Все произошло за секунду, одну мину я объехал, но тут же наехал на вторую". К счастью, мина не разорвалась.
Семье удалось выехать в Северодонецк, затем в Лисичанск, потом – в Днепр. На первые дни их приютили в местной церкви: "Никогда в жизни так не радовался приему душа. Казалось бы, такая элементарная и простая вещь, но я расплылся в улыбке". Еще пару месяцев они пожили в Кировоградской области Украины, но затем приняли решение перебраться в Финляндию.
Дмитрий говорит, что тогда еще надеялся на возвращение, но понимал – город практически уничтожен.
Несмотря на то, что Рубежное уже был на короткое время оккупирован Россией весной и летом 2014 года, Дмитрий не верил в полномасштабную войну в начале 2022 года. Утром 24 февраля 2022 года он был на работе, когда услышал взрывы. Сначала подумал, что что-то произошло на заводе, где производили тротил. "Я подошел к сторожу, а он сказал, что на нас Россия напала. Я был в ступоре, не мог поверить, что в современном мире это возможно. Но теперь меня мало чем можно удивить", – признается Дмитрий.
Последние полтора года Дмитрий не поддерживает связь ни с кем из прошлого окружения – говорит, что у него диагностировано биполярное расстройство и хроническая депрессия. Общение он ограничил, чтобы не усугублять состояние.
За последнее время мысль вернуться домой не возникала у него ни разу: "Ехать в оккупацию, улыбаться русским солдатам после того, что они сотворили с моей землей, с моими товарищами, ребятами, с которыми я учился? Этому нет оправданий".
Как и другие наши герои, Дмитрий говорит, что его родной город больше не то место, которое он называл домом: "Сейчас от моего колледжа ничего не осталось, одни руины, груды камней. Но раньше это было одно из моих любимых мест, много воспоминаний связано с ним: первая любовь, знакомства, студенческая жизнь. Рядом парк и сквер. Увидев фото этих мест сейчас, я понял, что даже при возможности вернуться – я не хочу все это видеть. Это больше не то место, которое я называл своим домом. Этого места больше нет".
В возвращение своего города под контроль Украины Дмитрий уже не верит: "Как бы грустно это ни звучало, но мне кажется, что Россия там навсегда. Я не верю, что Путин откажется от территорий".
"С каждой падающей звездой я загадывала желание вернуться домой"
Ксения (имя изменено) рассказывает, что переехала из Луганска вместе с родителями, когда ей было 10 лет. Она вспоминает, что семья уезжала летом 2014 года, они надеялись, что через пару недель смогут вернуться, поэтому взяли с собой только немного вещей и поехали на море, в Бердянск.
Через две недели стало ясно, что возвращаться некуда, тогда семья поехала в Харьков, а потом перебралась в Киев, где мама Ксении получила работу.
Ксения помнит, что им как переселенцам было сложно устроиться в школу, с поиском квартиры в аренду тоже были сложности. Первый год на новом месте она провела в постоянном ожидании: "С каждой падающей звездой я загадывала желание вернуться домой". Потом в семье просто перестали говорить о возвращении, самой Ксении понадобилось еще несколько лет, чтобы смириться с это ситуацией.
До пандемии коронавируса девушка ездила в Луганск раз в год – к бабушке и дедушке. Но за последние семь лет вживую они не виделись ни разу, общаются только по телефону и каждый их разговор заканчивается словами: "если хватит здоровья – доживем и увидимся".
Сейчас Ксения живет и учится в Польше, занимается дизайном, но признается, что для нее больше нигде нет дома.
Она не уверена, что Луганск когда-нибудь вернется под контроль Украины: "слишком много социальных проблем нужно учесть, интегрировать население правильно". Но это не мешает ей просто надеяться, что однажды она все-таки сможет свободно видеться с родственниками: "Очень больно видеть, как вокруг все сошли с ума. Мне жаль тех, кто находится в этом и вынужден молчать. Я знаю, что всему есть конец – и этому тоже. Это меня и поддерживает".