Наталья Ефимкина живет в Германии и снимает документальное кино. Ее фильм "Гаражане" покажут на Международном кинофестивале в Берлине, который открывается в четверг, 20 февраля.
Ефимкина рассказала Настоящему Времени о трудностях съемочного процесса, гаражных музыкантах, гаражных алкоголиках и немецком операторе, а также о том, как российская гаражная романтика оказалась в программе Берлинале.
– Вы снимали фильм в Мурманской области, в гаражах на окраине города. Почему именно там?
– Я поняла, что в гаражах очень разнообразные люди проводят свое время, притом проводят не только короткое время, а почти весь день. И я поняла, что там можно встретить и инженера, и музыканта, и алкоголика, также человека, который металлолом собирает, – совершенно разнообразных людей и показать общество или срез общества на примере гаража, на примере закрытого пространства, которое закрыто для наших глаз. [Показать] что есть гаражные миры. И когда я снимала – я снимала примерно 20 человек сама, с фотокамерой, звук кто-то держал, свет кто-то держал. В итоге получился очень смешной тизер, но почти никто из этих героев не вошел в фильм, потому что все-таки в фильм должны войти те герои, которые особенно необычны или чья история вкрадывается к нам в душу.
– Как реагировали на съемки сами герои, их семьи?
– Жизнь в России не очень легкая, и снимать в России тоже не очень легко. Конечно, люди и "кидали", и меня матом обругивали. У нас было побоище страшное, где почти умер человек. В общем, было все. Были и прекрасные моменты, любовные моменты – но были и очень тяжелые моменты вымогания денег, например. Очень неприятные моменты, когда семьи не понимали, зачем мы снимаем их мужей, например. Жены очень часто мне звонили, были конфликты с женами. Были различные проблемы, временами очень тяжелые. Я считаю, что это, наверное, все-таки нормально. Но было не очень легко.
– Как герои реагировали на то, что съемочная группа приехала из другой страны, что в ней много иностранцев?
– Люди в России, когда их снимают, конечно, думают, что если ты из Германии – ты очень богат и от тебя можно что-то получить. Это, конечно, очень мешало, надо было со всеми договариваться, объяснять, что документальное кино – оно не приносит никому (и мне тоже!) ничего. Мы делаем это за счет идеи.
Мы снимали в гараже, где персонаж со своими друзьями напился и потом началась страшная драка. Один из персонажей вышел из себя, и это почти закончилось страшно. Мне пришлось вмешиваться и держать лопату, чтобы никого не убили. Тяжелый момент, это был второй день наших съемок. Был, конечно, страшный шок. Особенно для немецкой группы.
– Как вы попали на фестиваль?
– Как мы попали на фестиваль, я не могу вам сказать, потому что это для меня тоже непонятно. Я думаю, что это в каком-то смысле удача. [То] что я режиссер-женщина – [или что] фильм имеет комическую часть, он смешной, – может быть, это тоже повлияло. Никогда не знаешь. Может, не было тем из России. Никогда не знаешь, почему тебя взяли на фестиваль, почему это получилось. Но это, конечно, большая удача.
– Сколько длился процесс создания картины? Вы говорили, что в съемочной группе были люди из Германии...
– Мы снимали в течение одного года: летом, зимой и весной – чтобы показать развитие. Это не всегда развитие, но во всяком случае изменение в жизни персонажей. Частично это был застой. У нас умер персонаж, один [из героев] скончался после того, как мы закончили съемку. Мне очень важно было, чтобы мы показали жизнь людей, а жизнь ты можешь показать в один период. Мне было важно, чтобы мы вернулись и посмотрели, что стало с нашими персонажами: что они делают, как они себя чувствуют, какие у них отношения в семье.
У меня был немецкий оператор, Аксель Шнеппат (Axel Schneppat), второй оператор и фотограф были тоже из Германии, и наш ассистент, который работал бесплатно с нами.
– Как вы объясняли героям, о чем будет фильм?
– В России никто не понимал, что я хочу снять фильм про гаражи, потому что снимать фильм про гаражи – это очень обычно, это их ежедневная жизнь. Поэтому они не понимали, зачем нужно кино про гаражи и к чему снимать их скучную и никому не нужную жизнь. Так что очень сложно было убедить людей участвовать.
