В Петербурге 27 и 28 июля проходит саммит "Россия - Африка", инициированный и подготовленный Москвой. Приглашения на этот саммит Кремль разослал главам всех стран Африки. Но в Петербург согласились приехать лидеры только 17 из 54: 10 стран отправили в Россию премьер-министров, остальные будут представлены вице-премьерами, министрами или послами. Пять стран от участия в саммите отказались. За представителями некоторых стран Россия даже отправила собственные самолеты.
Первый саммит "Россия – Африка" прошел в 2019 году в Сочи. Тогда ни одна из стран не отказалась от приглашения, а 45 прислали делегации во главе с президентами и премьер-министрами.
Почему лидеры африканских стран проигнорировали приглашение Путина – объяснил политолог Иван Преображенский.
– Как вы считаете, то, что две трети стран Африки не прислали своих лидеров на саммит в Петербург, о чем это вообще говорит?
– Это говорит о том, что страны Африки делятся на несколько групп по своим отношениям с внешними для них государствами. Часть стран находится в тесной связи исторически, постколониально, что называется, с Францией. Часть стран старается проводить предельно независимую политику, и у них есть история отношений еще с Советским Союзом по линии, так сказать, их освобождения. Еще часть стран сумели за эти годы после начала деколонизационных процессов выстроить самостоятельную экономику. И, наконец, последняя группа оказалась за последние годы в полной экономической зависимости от Китая.
И, соответственно, из двух групп из нескольких стран, в которых присутствует Россия и российские интересы, и из африканских сателлитов уже, по сути дела, Китая, потому что они должны Китаю такие суммы, которые никогда не смогут вернуть, сформировалось ядро этих стран. К этому можно добавить Египет и еще несколько относительно самостоятельных, относительно влиятельных и традиционно сложно настроенных по отношению к Западу государств.
Все остальные, с одной стороны, хотели быть представлены каким-то образом, но, с другой стороны, старались это не выпячивать. И тут неважно, получали ли они какие-то дополнительные, скажем так, уведомления, как об этом в России утверждалось, от американского или от французского посольства в своих странах, даже с учетом того, что некоторые из них снизили представительство по сравнению с тем, что планировалось изначально. Самое главное, что это страны, которые точно не будут, у них практически нет основы для серьезного сотрудничества с Россией. Это в любом случае показуха.
– В 2019 году приезжают в Россию 45 первых лиц Африки. Четыре года проходит – и теперь только 17. Что за четыре года изменилось? Что повлияло на страны Африки?
– Даже для многих африканских лидеров Владимир Путин за это время стал, что называется, токсичным. Контакты с ним неудобны. Нет никакого смысла это делать. Если Москва готова дать какие-то деньги, то, конечно, кто-то приедет и будет с ней разговаривать.
На мой взгляд, показательно, например, что Ангола, которая огромное количество времени находилась в зоне интересов Советского Союза, а потом России (кстати, большой друг Владимира Путина Игорь Сечин – переводчик с португальского, работавший как раз в Анголе в свое время), тоже не стала на уровне лидера приезжать.
Университет дружбы народов, нынешний РУДН, снова стал носить имя Патриса Лумумбы. То есть Кремль-то старается вовсю угодить, даже в мелочах. А на его эти старания никто особенно не реагирует, отношение очень потребительское. И те лидеры государств, которых можно назвать действительно избранными, стараются в Россию не приезжать. И чем больше желания пообщаться с Путиным – мы можем проследить, за редкими-редкими исключениями – тем, чаще всего, ниже легитимность того лидера, который прилетел, типа Центральноафриканской республики, где вообще понятно, что вообще никаких ни выборов, ничего в реальности не проводится, и власть захватывается военным путем.
– На днях была новость, что Африканский союз сожалеет в связи с выходом России из зерновой сделки. Как вы считаете, то, что Россия вышла из зерновой сделки, повлияет на продуктовое снабжение африканских стран? Это как-то повлияет на их отношения с Россией?
– В данном случае Россия совершенно четко приурочила этот саммит к своему решению о выходе из зерновой сделки, который, возможно, является не выходом, а шантажом. Собственно, никто это всерьез и не скрывает. Россия стремится максимально разрушить экспортную инфраструктуру Украины, но при этом готова, если на ее требования пойдут, в сделку вернуться.
У России еще не было до сих пор на эту тему, у Путина, переговоров с Эрдоганом. И скорее всего, они будут как раз после этого саммита. Путин, может быть, даже вынужденно пойдет на уступки Турции. Но саммит надо провести до этого, сделать красивые заявления и продемонстрировать, что именно Россия может быть главным поставщиком зерна в страны Африки, типа она кормилец, условно говоря.
Как известно, Советский Союз тоже старался кормить половину мира, и в итоге начал закупать зерно за своими пределами, в той же Канаде. Не знаю, сумеет ли Владимир Путин довести до этого же российский аграрный сектор с учетом санкций и всего остального. Но пока очевидно, что за неимением газа, который теперь потеряли как инструмент влияния на Европейский Союз, зерно используется как инструмент политического влияния. У Путина никакой чистой экономики нигде и никогда нет. Это всегда политика, так или иначе, все последние десятилетия.
– А африканские лидеры, которые все-таки встретятся с Путиным, могут ему напрямую заявить: "Смотрите, нам не нравится, что Россия вышла из зерновой сделки"? Или те лидеры, которые приедут, не имеют такого веса?
– Те лидеры, которые приедут, такого веса не имеют, за исключением, может быть, президента Египта, с которым встреча уже состоялась. И весьма возможно, за закрытыми дверями президент Египта или его советники что-то такое российской стороне и заявляли. Но известно, что Египет в значительной мере в последние годы покупал как раз российское зерно.
Еще тоже надо поделить государства на тех, кто покупал скорее российское зерно, а большая часть его – кормовая, то есть это не для изготовления собственно хлеба для людей, а для производства мясной продукции и общего удержания цен, и государства, которые закупали зерно у Украины – и в основном это были более твердые сорта зерна, прямые поставки, что называется, для людей, то есть зерно поставлялось, и его ели без более сложных схем, из него делали хлеб. И здесь тоже наблюдается корреляция между тем, кто приехал, а кто прислал, условно, посла.
– А для Путина чем так важны страны Африки, что даже для доставки некоторых африканских лидеров Россия отправляет свои самолеты?
– Это достаточно дешевый инструмент влияния сейчас. Владимира Путина убедили, и наращивание этого как бы сотрудничества велось в том числе через Евгения Пригожина, который якобы сейчас не в фаворе, но еще недавно имел прямой доступ к Владимиру Путину, что Африка – это самый потенциально удобный для России регион. Он убедился в том, что попытка России внедриться в Африку вызывает как минимум у Франции, отчасти у Великобритании, США очень серьезное раздражение. Африку можно использовать как инструмент для шантажа Китая, который туда активно в последние годы заходил, и с которым Россия вроде бы не конкурирует, но тем не менее на африканском континенте, как минимум, можно использовать для сотрудничества. То есть он их всех рассматривает, конечно, в данном случае как инструмент для достижения своих политических целей. И тут недорого и самолетом сгонять, если потом на этом можно будет кратно политический капитал заработать.
– Как вы считаете, для самого Путина это важно – "вот, смотрите, ко мне едут лидеры других стран, я все-таки есть еще на международной арене"?
– Да, на фоне того, что он, по сути, оказался в изоляции и не смог даже в ЮАР поехать, для него это принципиально важно. Любой международный контакт он теперь будет выпячивать всеми возможными способами.
