Россия и Украина фактически перестали обмениваться военнопленными. Последнее сообщение об обмене в телеграм-канале профильного украинского штаба опубликовали еще седьмого августа. Тогда домой вернулись 22 украинских военных. При этом раньше обмены происходили буквально каждый месяц. За объяснением Настоящее Время обратилось к Петру Яценко, руководителю пресс-службы Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными.
— Сейчас ведутся переговоры, продолжается работа. Но, действительно, начиная с лета Россия заморозила фактически обмены. Они в том объеме, как это было раньше, не происходят.
— Почему Россия заморозила этот процесс?
— Я думаю, никто не знает ответ на этот вопрос, это надо спрашивать у российской стороны. Мы готовы обменивать, у нас сейчас военнопленных много. Наши места содержания заполняются, и нам совсем не нужно держать этих российских военнопленных. Мы с радостью обменяли бы их хоть завтра на наших защитников.
Мы знаем, что условия, в которых наши защитники находятся в России, значительно хуже тех условий, которые предлагаем мы как европейская страна, которая придерживается третьей Женевской конвенции об обращении с военнопленными.
Причины могут быть также в том, что Россия пытается расшатать украинское общество, пытается убедить родных военнопленных в том, что обмены не происходят из-за препятствий с украинской стороны. Призывает к каким-то массовым акциям. И таким образом они используют военнопленных как еще один рычаг влияния на украинцев.
И конечно, здесь палка о двух концах. И то, что их не интересуют судьбы собственных военнопленных. Они для российской стороны просто разменный материал и мясо для артиллерии.
Они затягивают обмены, создают разные препятствия. В мае этого года у нас произошло несколько больших обменов, сейчас самый последний, который состоялся, случился седьмого августа. Мы смогли вернуть только 22 человека.
Находятся разные причины для того, чтобы отсрочить эти обмены, и фактически это такое крючкотворство для того, чтобы этот процесс замедлить, и для того, чтобы иметь возможность проводить какие-то кампании пропагандистские. Мы думаем, что это делается именно для этого.
— Кто с российской стороны занимается обменом пленными?
— С российской стороны есть некие координационные структуры. У нас с украинской стороны есть координационный штаб по вопросам обращения с военнопленными. Мы занимаемся и переговорами, и организацией
С российской стороны аналогичной структуры нет. Там этим заведует министерство обороны. Когда был еще жив Пригожин, то, например, приходилось вести переговоры также с ЧВК "Вагнер". Ими отдельно удерживались военнопленные. У российской стороны нет какого-то единого органа, который занимался бы всеми военнопленными.
— А что касается гражданских пленных? Кто ими занимается?
— По поводу гражданских. Они не могут быть военнопленными. Потому что они не комбатанты. Их нельзя взять в плен. То, что российская сторона удерживает украинцев без каких-либо оснований, – это не что иное, как просто незаконное задержание, незаконное лишение свободы. Гражданские находятся в очень-очень незащищенной позиции. Потому что если военнопленных рано или поздно и не в том количестве, в котором мы хотели бы, но все равно мы можем проводить переговоры и обменивать, то с гражданскими другая история. Мы не можем их менять на российских военнослужащих. Потому что часть территорий Украины до сих пор временно оккупированы и мы понимаем, что теоретически россияне могут наловить там любое количество гражданских и потом предлагать нам обмен своих военнослужащих. Мы сейчас разрабатываем другие механизмы для того, чтобы иметь возможность возвращать наших граждан с российской неволи.
— Можно подробнее?
— Мы не сидим сложа руки, мы постоянно пытаемся работать активно. Координационный штаб под руководством Кирилла Буданова пытается находить разные аргументы для того, чтобы этот процесс пошел и смогли получить наших людей назад. Есть разные варианты, над которыми мы работаем, и переговорный процесс постоянно идет.
Мы не раскрываем деталей, как именно это происходит. Есть определенные переговорные группы, которые имеют как открытые, так и закрытые каналы связи. Это ни в коем случае не похоже на какой-то там круглый стол, за которым собираются люди в костюмах. Это происходит по-другому. И это довольно-таки циничный и неприятный процесс, но украинская сторона вынуждена это делать, и мы пытаемся находить все возможные аргументы для того, чтобы вернуть своих людей.
