В конце июля в Юрмале прошел музыкальный фестиваль Лаймы Вайкуле. На него известная во всех пост-советских странах певица пригласила в основном украинских артистов. Грузинская певица Нино Катамадзе, которая несколько лет назад отказалась выступать в России, на фестивале в Юрмале пела и на украинском языке. В интервью корреспонденту Настоящего Времени Нино Катамадзе рассказала о творчестве и жизни во время войны, о своем фонде, который помогает украинским детям, и о гражданском обществе в Грузии.

– Вы прекрасно знаете, что в России очень многие артисты делают вид, что их не интересует политика, или действительно ею не интересуются, а на этом фестивале ну все совсем иначе: очень многие артисты делали, можно сказать, политические стейтменты со сцены и очень яро поддерживали украинцев и Украину.

– Мой голос, мой выбор должны быть настолько четки и правильны, чтобы мне не пришлось лишний раз подумать о том, что мой выбор настолько неправильный, что я не могу продолжать жить как честная гражданка. И поэтому я могу сказать, что не понимаю таких людей, которые говорят, что политика – не их дело. Политика, может быть, не твоя профессия, но это часть дипломатии, как общаешься, с кем общаешься, кого выбираешь – это и есть политика, то есть, что ты выбираешь, это и есть политика.

– Скажите, а от вас сегодня будет какое-то заявление со сцены?

– Ну что я буду? Я буду петь "Чернобривцы" [укр. "Чорнобривці"]. Это единственный не грузинский репертуар в моей жизни.

Несмотря на то, что, если посмотришь, климат холодный там, атмосфера не такая уж и горячая, как можно это видеть на Востоке, но (вчера у нас был концерт в Лиепая, мы были в начале июня здесь, в Таллинне) настолько теплые слушатели, настолько все тонко, глубоко чувствуется, и самое главное – все поют. Вот вчера все пели, абсолютно все, вместе. Это традиция фестиваля – пение, когда все одновременно поют, это никогда не уходит от твоей истории, где живут твои эмоции.

– Как вам кажется, такие артисты, как вы, в действительности могут повлиять на политику и на политиков?

– Ну почему мы так должны влиять друг на друга? Каждый человек должен сделать правильный выбор. Может быть, в каком-то возрасте ты не в состоянии как бы оценивать, но мы же сами делаем выбор. Что значит "влиять"? Не надо ни на кого влиять, просто надо жить правильно, честно и никого не унижать, не красть и не убивать – все. То есть влияешь только тогда, когда ты сам создаешь пример.

– Вы прекрасно знаете, что после войны большое, огромное количество россиян переехало, релоцировалось в Грузию. Расскажите о том, какое сейчас в действительности в Грузии отношение к русским людям.

– По-разному, потому что к нам в Грузию приехали не только те люди, которые просто хотели убежать, а люди, которым действительно нельзя было оставаться, но, допустим, по-разному встречают. Я бы сказала по-другому, не русским людям, а в поддержку Украины, потому что самое большее, много флагов каждого… или на балконе вы видите флаг Украины, это же о многом говорит. Уже более 6-7 месяцев, как русские люди живут в Грузии, и есть очень много плохих историй, то есть историй, которые, я думаю, ни к чему хорошему не приведут, но есть люди, которые действительно нуждаются в помощи. Есть фонд – Фонд Нино Катамадзе, который мы создали в конце марта 2022 года, и до сегодняшнего дня он помогает украинским детям, которые приехали. То есть, когда ты внутри этого находишься, ты понимаешь, что тебе важно другое, и люди, которые живут в мире, как-нибудь позаботятся о себе.

– Вы сказали про разное отношение и сказали в том числе, что в Грузию приехали многие те россияне, которые не могут находиться в России по понятным причинам. Но при этом мы знаем истории, когда российских политиков, активистов, независимых журналистов не пускают. Объясните.

– Я не могу объяснить, я не могу объяснить предательство, это предательство государства одного человека или той системы, которую мы никак не можем… из этой какой-то страшной истории выйти. Но самое главное, что у нас есть фантастическая молодежь, их ценности абсолютно, совершенно другие, они получают другую информацию, они слушают другую музыку, они создают абсолютно другую культуру для современной Грузии. И я думаю, что это сильнее, чем какое-то старое предательское советское мышление.

Поэтому я бы воздержалась [от того, чтобы] о предательстве моего правительства говорить в деталях, но я думаю, что есть люди, которые смело говорят о правде, есть люди, которые протестуют. Есть у нас оппозиционные каналы, которые протестуют, которые говорят очень смело, несмотря ни на что. Все равно у нас есть цель – добраться до Европы, потому что наша страна... Это европейская старейшая важнейшая наша дорога. С I века мы европейцы, и вся наша история говорит об этом.

– По вашим ощущениям, гражданское общество в Грузии на каком этапе находится, смогут ли люди добиться того, о чем вы говорите?

– Мы учимся, чтобы перевоспитать себя, потому что у нас не всегда были открытые двери, не всегда была возможность выбрать. Допустим, у меня в 90-х не было выбора университета, и если бы у меня был выбор, то я выбрала бы другие страны. Поэтому важно перевоспитывать себя, чтобы мы понимали, а для чего мы боремся, чтобы выбор был чистым, открытым, все пусть выбирают, что хотят. Свободные открытые платформы дают возможность увидеть себя с разных сторон. Грузинское государство за многие годы сделало все возможное, чтобы народ стал бедным. А бедный народ не может думать о той перспективе, о которой сейчас нужно думать, о глобальных высоких ценностях, им нужно решать проблемы сегодняшнего дня. Поэтому как раз эта молодежь и эти люди, когда говорят и делают какие-то примеры, это дает очень большие силы, чтобы все мы как-то… По последним опросам 97% хотят быть европейцами, в Европейском союзе.

– Если говорить про влияние артистов на это гражданское общество, которое так важно…

– Нету слова "влияние", есть слово "пример". Все.

– Вдохновение?

– Например. Ты создаешь пример, его принимают все. Если создаешь плохой пример – будет плохое продолжение, то есть не бывает влияния, это сила. Не надо. Зачем эта сила? Просто надо создавать красивую правильную честную чистую историю. Все.

– Как думаете, а обычные граждане России, которые являются поклонниками вашего творчества, огромного количества артистов, которых мы видим здесь, в Юрмале, которые не могут и не хотят выступать в России сейчас, люди в России понимают, что эта невозможность их видеть чаще, ваше творчество – это следствие большой войны, а не чего-то другого?

– Я учусь перевоспитывать себя, принимать реальность и бороться там, где могу что-то сделать доброе. Я не могу ответить на этот вопрос, потому что очень больно мне отвечать, как я хочу ответить на этот вопрос, потому что больно будет тем людям, которые действительно убежали и действительно все оставили. Но они оставили своих родных живыми дома у себя, они не взяли собак, не взяли бабушек, дедушек.

Когда ты своими глазами увидела людей, страну, в госпитали заходишь и видишь, тебе рассказывает любимый друг-дирижер о заминированных телах своих родных, о чем мы сейчас будем говорить, скажите пожалуйста? Будем говорить, как оставили свои дома, и, если они хорошо себя будут вести, могут в любое время вернуться к себе домой? О чем мы говорим сейчас? Нету сравнения, не бывает сравнения. У войны есть одно правило – быть правильным. Все.

– Расскажите о ваших впечатлениях от выступления под бомбежками в киевском метро.

– Ощущение это не передается, нигде не вкладывается, никак невозможно словами передать то, что значит во время войны голос свободы, пение. То есть иметь силу просто не потерять этот голос, создавать во время войны, думать о светлой стороне во время войны, ни на один день, допустим, Львовский филармонический симфонический оркестр не останавливал свою работу. Во время войны ты понимаешь, насколько важна каждая секунда и та, которая тебе принадлежит, насколько важен любой человек рядом с тобой, лишь бы он остался жив.